Рожок зовет Богатыря - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/39
• Следующая

А Толя ел один! Он так смеялся над Антоном, когда тот просыпал над ручьем свой запас, так стыдил его, а сам ел один!.. Антону говорил, что товарищи так не поступают, а сам...

— Пусти! — вдруг грубо толкнула она Толю, обгоняя его на тропе.

— Чего ты? — удивился Толя.

Катя, не отвечая, догнала Светлану. Она шагала следом и до боли закусывала губу, изо всех сил стараясь не заплакать от обиды. Светлана, нечаянно увидев ее закушенную губу, очень удивилась:

— Что ты? Очень устала? Болит что? У меня тоже болит. И живот. И голова. И ноги саднит — все болит!

— Не поэтому, — качнула головой Катя. — Молчи!

И, заметив, что Светлана тоже нахохлилась и готова захныкать, Катя провела рукой по лицу и улыбнулась:

— Так я... На колючку наступила.

Ребятам казалось, что теперь, по такой дорожке, они пойдут очень быстро. Но прошли километра два, и шаг уже замедлился. Они еле тянулись друг за другом. Куда ведет тропа? Куда она приведет? Сколько еще часов — а может, и дней! — будет она вести их сквозь веселую, праздничную и бесконечно равнодушную к человеку тайгу?

Всадники шли по следу до самого болотца. Дальше след потерялся — стадо бегущих кабанов изрыло острыми копытами землю. Было понятно с первого взгляда, что кабаны бежали в ужасе, ломая по пути подлесок и молодые деревца. Все молча искали других следов — того, кто гнал кабанье стадо. Искали и боялись найти.

— Вот... — Иван Васильич увидел на влажной земле отпечаток тигриной лапы. — Так и есть. Был.

— Был, честное слово... — пробормотал и Алеша.

Всадники сошли с коней и стали разглядывать след. Да, полосатый был здесь. Это он гнал стадо... Но где в это время были ребята? Они прошли раньше? Встретились их пути с путями зверя, или это их миновало?

Все трое молчали. Они снова сели на коней и направились дальше по тропе. Ребята, если не случилось катастрофы в пути, прошли здесь. Увидев черный кружок недавнего костра и кучку еще не остывшей золы, все сразу оживились.

— Теперь ясно, — сказал Андрей Михалыч, — на тропу вышли.

— Больше некуда, — согласился Алеша, — тут дорога торная, слепой дойдет. Значит, выбрались. А все-таки молодцы мои пионеры, честное слово!

— Дойдут, — успокоенно повторил и Крылатов, и задумчивые голубые глаза его повеселели. — По дороге нагоним!

— А если наискосок поедем, то и встретим, — сказал Алеша.

Объездчик посмотрел на них, усмехнулся, подмигнул:

— А давайте наискосок поедем!

Тропа привела ребят на открытый склон.

— Уж теперь-то, наверно, как ее... какое-нибудь поле, — сказал Антон, с надеждой оглядываясь кругом. — Ведь по тропе шли...

Но тропа спустилась к ручью — и пропала, скрывшись где-то на другом берегу в сплошных зарослях ольхи.

— Как заколдовано... — прошептала Катя. — Ничего не видно, хоть бы пасека какая...

— Пойдемте вверх по этому склону, — предложил Толя. — Лучше по открытому месту идти, чем по лесу. Тут хоть видишь, куда идешь!

— А что видишь? — возразил Сережа. — Тоже один только лес видишь.

— А я... эта... чего-то еще вижу! — вдруг сказал Антон. — Вон на той сопке! Вон... как его... блестит!

— Камень блестит! — оживилась Катя. — Я тоже вижу. Вон зеленая полянка, на полянке — камень!

— Да, вижу, — сказал и Сережа.

— А!.. — протянул Толя разочарованно. — Базальт. Выход базальта — и все. Чему вы обрадовались?

— Но он же блестит! — заспорила Светлана. — Он же полированный, разве ты не видишь?

— Может, это какой-нибудь памятник? — попробовала догадаться Катя. — На могилах бывают...

Сережа не дал ей договорить:

— Ну да! Это и есть могила! Партизанская могила. Отец сколько раз про эти могилы рассказывал!

— Ага! — подхватила и Катя. — Сколько раз рассказывал! Когда в гражданскую войну с белыми сражались, то здесь и хоронили прямо в тайге.

— Могила? — Толя задумался. — Ну, а если могила, то чему радоваться? Чем нам помогут покойники?

— Но ведь к могиле люди ходят! — нетерпеливо сказала Катя. — Разве ты не знаешь? У нас партизанские могилы не бросают!

— А почему вы такую моду взяли — на меня кидаться? — Толя повысил голос. — Слова не скажи, все только кидаются, как тигры!

— Ладно, ребята, вам ссориться, — остановил его Сережа. — Сейчас крепче друг за друга держаться надо, а они цапаются, сами не знают чего.

— Я знаю чего... — ответила Катя. И, отвернувшись, умолкла.

Чем больше они приглядывались к черному блестящему камню на солнечной сопке, тем больше убеждались, что это не просто выход базальта — этот камень отполирован и поставлен руками людей. Подумали, посоветовались и решили идти через распадок прямо к этому камню. Оттуда уж наверняка есть какая-нибудь тропа к человеческому жилью.

Сопка была голая, безлесная. Кое-где стояли обломанные деревья — когда-то буря сломала их. Каменистая вершина сопки, высоко поднявшись, была четко очерчена на голубом фоне неба. Добраться до этой каменной грядки, спуститься по тому склону, перелезть через овражек — и вот она, та светлая поляна, на которой стоит базальтовый камень.

Не обращая внимания ни на ушибы, ни на царапины, ребята по кабарожьим тропкам поднялись к вершине. Но когда ступили на каменную гряду и заглянули на ту сторону склона, то почувствовали, что мужество покидает их.

Весь склон, сверху до самого распадка, был завален сломанными и вырванными с корнями деревьями. Когда-то давно здесь прошел ураган и положил деревья, как траву. Стволы, уже ошкурившиеся, оголенные, серо-голубые от времени и дождей, перепутались ветвями и корнями, навалились друг на друга в безмолвном, безжизненном хаосе. Они лежали в несколько ярусов. Огромные мертвые сучья тянулись кверху, будто просили о помощи. Почерневшие могучие корни, вырванные из земли, придавили собой вершины молодых деревьев и погибли вместе с ними. Далеко раскинувшись, лежал бурелом, весь склон был серый и черный от мертвых гладких стволов, на которых печально блестело солнце... И лишь кое-где, пробиваясь снизу между засохшими и подгнившими стволами, вылезал на свет упрямый молодой ельник.

— Ну, что делать будем? — после хмурого молчания и раздумья спросил Сережа. — Обходить завал или...

— Далеко обходить-то... — сказал Антон с тоской. — Вон оно... и края не видно.

— Как же по стволам полезем? — негромко спросила Светлана, глядя на завал испуганными глазами.

— Решайте, — сказал Сережа. — Я бы вроде как по завалу рискнул. Ну, а как вы — говорите. По завалу, прямо скажу, — штука нелегкая. Провалиться до самой земли можно. А уж обдерешься — за милую душу!

— Да что он, большой, что ли, завал-то! — слегка загнусавил Антон. — По некоторым как по перилам съехать можно. В школе-то... как ее...

— В школе перила гладкие, — напомнила Катя, — и провалиться некуда.

— Уж если лезть, ребята, то давайте с умом, а не так вот, по-стрекозьи! — сказал Сережа. — Палки нужно длинные, чтобы до земли доставали. С палками и пойдем.

— У... долго! — загудел Антон. — Возиться с ними... а где их... эта... брать-то?

— Здорово, кум! — ответил Сережа. — В лесу палок не найдем!

Толя понял наконец, что надо и ему сказать свое слово. Самолюбие снова заговорило в нем. Уж если Антон собрался лезть через завал, то не оставаться же ему...

— С палками — это дело, — сказал он. — Давайте подыщем палки. Все путешественники с палками ходят.

И ребята пошли. Кто с легким сердцем, кто со страхом, кто с отчаянием... Это был трудный переход. Даже Катя, которая думала перескочить с песенкой с дерева на дерево, очень скоро умолкла. Приходилось быть все время в напряжении, чтобы не оступиться, не поскользнуться, не выколоть глаз о торчащие сучья, не упасть вниз, между валежинами, в темные, как колодец, щели... Не хватало сил, не выдерживали нервы...

• Предыдущая
• 32/39
• Следующая