Рыжая, шальная, любимая… - Хардвик Элизабет - Страница 24

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая

В воздухе пахло грозой. Два красавца-кузена стояли друг против друга, что само по себе было зрелищем хоть куда, только из зеленых глаз одного струился смех, а синие глаза другого метали молнии. Что все-таки с Артуром? Почему он так взбешен? И на что это намекает Брюс? С какой стати Артур должен сторожить ее во время сеансов, господи, да о каких сеансах мы вообще затеяли спор!

Джолли с облегчением вздохнула, услышав обеденный гонг. Сейчас все рассядутся, поедят, выпьют вина…

Расселись. Брюс Клайд, за ним Джолли, следующий Артур, а рядом с ним блондинистая Лесли. Лучше не придумать. И ведь никто никого специально не усаживал, само все получилось.

Именно в этот трагический момент в мозгу Джолли сверкнула ясная и простая мысль: она по-прежнему любит Артура Фергюсона, и ничего поделать с этим нельзя. Девушка сидела и переживала, когда Артур наклонился к ее уху.

— Все в порядке, Джолли?

Она подскочила от неожиданности и даже отпрянула от него, а он, в свою очередь, чисто инстинктивно прикрылся рукой. Естественно, теперь он по гроб жизни будет опасаться каких-нибудь заскоков с ее стороны!

— Д-да… все в порядке. А как ты?

— Да тоже вроде бы ничего. Слушай, ты серьезно… ну, насчет предложения Брюса? Джолли покачала головой и чуть улыбнулась.

— Брюс просто проявил тактичность.

— Ха-ха! Брюс никогда не бывает тактичен, когда речь заходит о работе.

Джолли нервно сглотнула. Что происходит, хотела бы она знать!

В разговор вмешался сам Брюс.

— Мое имя поминают всуе? Или по делу?

— Джолли полагает, что насчет портрета ты говорил не вполне серьезно.

— О, как раз наоборот, я серьезен, как никогда в жизни. У меня предчувствие, что портрет Джолли станет венцом моей следующей выставки.

— А может, она не хочет, чтобы ты ее рисовал? Хочешь или нет?

Голова у девушки пошла кругом. С одной стороны — знаменитый художник хочет писать ее портрет. С другой — ее совершенно не привлекает перспектива стать объектом разглядывания и обсуждения. С третьей — не хотелось бы, чтобы братья из-за нее ссорились. Она вообще собиралась быть тише воды, ниже травы на этой вечеринке, пришла только ради отца и его спокойствия.

— Ради Бога, давайте обсудим это как-нибудь потом. Мне кажется, ваш дедушка собирается произнести тост.

Хозяин замка и впрямь поднялся со своего места, за что Джолли была ему очень благодарна.

Обед не принес Джолли никакой радости. Нет, еда была великолепна, но компания оказалась явно неподходящей. Все портила белокурая бестия. Каждый раз, когда Артур оборачивался к Лесли, в сердце Джолли со скрежетом проворачивался тупой и ржавый нож ревности. Интересно, а спать они отправятся в одну! спальню? При мысли об этом Джолли стало совсем нехорошо. Она вяло ковырялась вилкой в тарелке, не очень понимая, что за еда лежит перед ней.

— Ты что, на диете?

— А? Нет, просто есть не хочется.

— Ты даже копченого лосося не ела! И куриные грудки в винном соусе. И суфле из шампиньонов!

Вот и наблюдал бы за своей Лесли! Так нет же, весь вечер сидит и смотрит в рот Джолли!

— Я же говорю, я не голодна!

— Как твоя новая работа? Надо же, запомнил.

— Все хорошо, спасибо. Рассказывать пока нечего, я только на прошлой неделе начала.

— Нервничала?

Это здесь она нервничает, а в детском садике ей очень хорошо и спокойно.

— Джолли, я уверен, нервничать незачем. Дети тебя полюбят.

А ты, Артур Фергюсон?

Нервничать она начала с самого приезда в графство. Жюль Лавернье, Маргарет и Джолли ехали в машине по проселочной дороге, а вокруг расстилались зеленые поля, на опушках рощ паслись олени, не боявшиеся людей, а уж когда из-за поворота показался замок Мак-Фарландов, огромный, древний, сказочный, с башенками и узкими окнами, с коваными воротами и флагами на башнях, Джолли совсем упала духом.

Старый Мак-Фарланд встретил их на пороге, расцеловал Джолли в обе щеки и сам проводил в отведенную ей комнату, предложив отдохнуть перед обедом. Отдых ей был не нужен, просто требовалось время, чтобы собраться с силами. И по замку она не плутала, не совсем же она дурочка. Не могла она видеть Артура с этой Лесли!

Дело не в Лесли. И даже не в ее привлекательности. Джолли не могла видеть рядом с Артуром вообще никого из женщин. Она вздохнула и снова взглянула на мужчину своей мечты.

— Я рада, что пошла работать, мне все нравится, и не ем я не поэтому.

— Тогда почему? Все еще беспокоишься за своего отца?

— О нет. Они прекрасная пара.

— Да уж.

— Артур, ты все еще…

— Господи, да не мое это дело. Меня, собственно, никто и не спрашивал.

Не любит Артур Фергюсон разговоров о браке. Интересно, а красотка Лесли об этом знает? И как она к этому относится? Если Артур женится на другой женщине…

— Пойдем потанцуем, Джолли?

— Э, нет, Арчи, Джолли обещала первый танец мне. Не плачь, она выкроит тебе полечку в конце вечера. Пока потренируйся.

Брюс подхватил Джолли под руку, и она бросила на него изумленный взгляд, но молодой человек ответил ей неожиданно хитрым подмигиванием. У него был вид заговорщика. Брюс Клайд все знает, осенило девушку. Он знает, что она влюблена! Интересно, а не расскажет ли он об этом своему брату?

Секунду назад Джолли мечтала о бегстве в спальню, но сейчас адреналин бурлил в крови. Только не это! Любой ценой надо заставить Брюса молчать!

— Отлично! Идем веселиться.

Артур откликнулся наисладчайшим голоском:

— Только побереги ноги, Брюс.

— Арчи, тебе стыдно! Я уверен, Джолли божественно танцует.

— Я не о танцах. Она еще и божественно лягается.

Джолли вспыхнула от возмущения.

— Я уверена, что Брюс — в отличие от некоторых — джентльмен и не сможет довести меня до такого исступления.

Брюс хмыкнул.

— Хорош! Как ты мог, Артур! Доводить до исступления хорошеньких девушек нельзя.

— Некоторые этого вполне заслуживают, уж ты мне поверь.

У Джолли от злости и обиды слезы выступили на глазах, но она поспешила отвернуться. Еще не хватало, чтобы он увидел, как она плачет!

Неужели единственное, что их связывает, это взаимные обиды?!

— Она абсолютно очаровательна, Арчи!

Брюс почти пропел это в ухо брату. Они сидели в музыкальном салоне и наблюдали за кружившимися в танце парами. Джолли танцевала со своим отцом, Жюлем Лавернье. Смотрелись они прекрасно: высокий, моложавый мсье Жюль и маленькая, стройная Джолли. Сейчас она звонко хохотала, откинув голову.

В ответ на слова Брюса Артур только сухо кивнул. Его душила ярость. Брат называется! Только что он танцевал с ней, причем уже третий по счету танец, а теперь имеет нахальство обсуждать с ним, Артуром, который так и просидел у стены все это время, девушку, из-за которой…

— Арчи, но почему ты ей сам об этом не скажешь?

— А с какой стати я должен ей это говорить?

— Потому что ты влюблен в нее. Артур поперхнулся шампанским.

— Я в нее что?!

— Ты. Влюблен. В Джолли. Должен сказать, я одобряю твой вкус. Я всегда был уверен, что когда ты влюбишься — если я, конечно, доживу до этого солнечного дня, думал я тогда, — то выберешь для себя девушку, необычную во всех отношениях. Джолли прелестна, умна, с большим чувством юмора…

— Я не влюблен в Джолли!!! Ты всегда был романтиком, дорогой братец, но я никогда не думал, что это сделало тебя слепцом!

— Это и не сделало меня слепцом.

— Значит, шампанское виновато.

— И не шампанское. Артур, скажи пожалуйста, а ты всю жизнь планируешь притворяться идиотом?

— Как-то я не замечал, что, произвожу такое впечатление!

— Будешь производить, не беспокойся. Как только позволишь ей уйти из твоей жизни.

— Позволь напомнить, что через пару недель мы с ней станем братом и сестрой. Брюс изумленно вскинул брови.

— И тебе этого достаточно для счастья?

— Я тебя не понимаю, Брюс Клайд!

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая