Эволюционная теория познания : врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингв - Фоллмер Герхард - Страница 2

Один из методов, которые может избрать философ, состоит в том, чтобы попытаться выяснить, что думали и говорили другие по поводу исследуемых проблем.

(по Попперу, 1971, ХУ)

Прежде всего, составим ответы так, как они давались в ходе развития философской и научной мысли. Мы ограничимся четырьмя вопросами, которые станут главными проблемами последующего рассмотрения.

Откуда мы знаем что-либо о мире?

Этой проблемой занимались философы, прежде всего теоретики познания, в течении тысячелетий. Даже если отвлечься от экстремальных точек зрения, таких как агностицизм (Дюбуа-Реймон), абсолютный скептицизм (Горгий) и солипсизм, то и тогда спектр ответов всё ещё простирается от чистого эмпиризма (всё познание происходит из опыта) до строгого рационализма (мы получаем познание только посредством мышления).

Учение о врождённых идеях есть исторически исходный пункт многих дискуссий (Платон, схоластика, Декарт, Локк, Лейбниц, Юм, Кант, Хомкий; понятие встречается уже у Цицерона). Однако далеко не все, кто его употребляют понимают под ним тоже самое; например, Декарт, Лейбниц или Хомский подразумевают под этим весьма различное. Спорно уже то, представляют ли собой сами идеи уже познание или же они лишь содействуют познанию. Неясность существует по поводу значения термина «врождённый». Под ним понимают " внедрённый Богом от рождения", но иногда также "унаследованный, инстинктивный, необходимо истинный". То обстоятельство, что теория наследственности, эволюционная теория и психология дают этому понятию сегодня научное содержание, ведёт к новой проблеме:

Имеют ли структуры познания биологическое значение?

Как бы ни различались обозначенные философские позици в этом вопросе, всем им присущ следующий общий аргумент: слабоумные люди или примитивные животные получают мало или совсем не имеют знаний. Познание мира предполагает, таким образом, определённые познавательные спосбности (и не только органы чувстсв). Эти способности — врождённые или приобретённые — имеют определённую структуру, которая описывается "категориями познания". Категории познания должны каким-либо образом соответствовать объекту познания. Познание оказывается возможным потому, что категории познания и категории реальности соответствуют друг другу. Отсюда вытекает основной вопрос:

Как получилось, что категории познания и реальности соответствуют друг другу?

При обзоре ответов на этот вопрос мы стремились к репрезентативности, а не к полноте."Репрезентативность" следует понимать здесь в двояком смысле: c одной стороны, как срез спектра возможных ответов, с другой стороны, как хронологический срез. Исторический материал рассматривается при этом не критически, а только интерпретативно. Для введения мы пернимаем схему, предложенную Кантом: "Аристотель может рассматривавться как глава эмпириков, Платон как глава ноологистов (= рационалистов)". (Kant, 1781, А 854). Сам Кант полагал найти опосредованное разрешение спора между рационализмом и эмпиризмом. Мы не разделяем этого убеждения и причисляем его к рационалистам.

Одним из первых, начала критической оценки разумного познания, развил Френсис Бэкон (1561 — 1626) в своём "Новом органоне", который он сознательно противопоставил «Органону» Аристотеля. Для него человеческий дух полон вредных предрассудков (идолов, призраков).

Они пришли к нам либо извне, либо являются врождёнными. Пришедшие извне попали либо из учений и сект философов, либо от искажённых правил доказательства в духе человека. Врождённые же свойственны природе самого духа, который более склонен к заблуждению, чем чувства… Если два первых вида идолов искоренить трудно, то последние два и вовсе невозможно. Остаётся только указать на них, чтобы постичь это коварное свойство разума и с ним бороться.

(из афоризмов Бэкона).

Над нами довлеют четыре вида таких идолов; идолы рода (человеческого рода), пещеры (точки зрения, индивидуальной перспективы), рынка (общества, языка) и театра (философских учений).

Идолы рода свойственны самой человеческой природе, коренятся в самом роде человеческом… Все восприятия чувств и усмотрения духа соразмерны природе человека, а не универсума. Человеческий разум подобен такому зеркалу, которое отражает вещи не ровной поверхностью, а соответственно своей природе, оно искажает и оскверняет.

(Erstes Buch, 41)

Например, мы полагаем в вещах больше порядка и закономерности, чем есть в действительности (45), факт, который в гештальт-психологии XX столетия обозначался термином «Pragnanztendenz» (ср. стр.53). Если мы однажды сформировали мнение, то регистрируем прежде подтверждающие, а не опровергающие случаи. Этим питаются все суеверия, но от этого страдают также филоосфия и наука (46).

Таким образом, также и у Бэкона имеются врождённые структуры. Но они приводят — в отличие от Платона — не столько к познанию, сколько к заблуждению и должны корректироваться. Поэтому для Бэкона лучшим доказательством является опыт (70).

Английский эмпиризм (Локк, Беркли, Юм, Милль) развил критические начала Ф. Бэкона в критику познания. В своём "Опыте о человеческом разуме" (1690) обращается Джон Локк (1632 — 1704) прежде всего против учения о врождённых идеях. Для него душа при рождении "чистый лист бумаги, без всяких знаков, свободная от всяких идей", tabula rasa, на которой чувственные впечатления отпечатываются как в воске.

Локк не придумал этот образ. Его применял уже Платон, стремясь показать, что познание может состоять не только в восприятии. Также стоики характеризовали душу при рождении как ещё неисписанный лист; Гоббс и Гассенди говорили о tabula rasa. Заслуга Локка не в том, что он отклонял врождённые идеи. Он первым предпринял серьёзную попытку исследовать прежде всего средства и возможности самого мышления. Поэтому он по праву считается отцом современной критики познания.

Представлять, что Локк лишь отрицает "ideae innatae", значит упрощать его. Правда, фактически он утверждает о необходимости указать только путь, на котороом мы получаем знание, чтобы показать, что оно не является врождённым (1.1. § 1) и описание этого пути занимает большую часть его произведения. Но Локк собирает таже другие аргументы, которые говорят против или только по видимости за врождённые идеи:

Общее согласие не доказывает врождённости; Многие мнимо врождённые принципы не были предметом всобщего согласия; они, например, не известны детям или идиотам; даже если утверждение принимается, поскольку оно понято, ещё ничего не доказывает; иначе все аналитические суждения были бы врождёнными; специальные утверждения признаются прежде общих; ещё менее ясности в отношении практических принципов.

Против локковского эмпиризма с его максимой, нет ничего в разуме, чего первоначально не было бы в чувствах, позднее выступил Лейбниц с его знаменитым утверждением "nisi intellectus ipse" (кроме самого разума; ср. стр. 9).

В анализе компелексных идей и законов их ассоциаций Давид Юм (1711 — 1776) систематичнее, чем Локк. В своём "Трактате о человеческой природе" (1748) он писал:

Простые представления в своём взаимодействии подчиняются некоторым универсальным принципам, которые одинаково значимы для всего человечества… На мой взгляд, имеются только три таких принципа связи представлений, а именно сходство (resemblance), пространствено-временная смежность (contiguiti) и причина или действие (cause of effekt). (111)

В то время как предложения математики обладают интуитивной или демонстративной определённостью, "независимо от того существует ли нечто где-либо в космосе" факты не так достоверны, а все суждения разума о фактах основываются на связи причины и следствия… Я отваживаюсь выдвинуть утверждение, не терпящее исключений, что знание этих связей никоим образом не может быть получено посредством мыслительного акта a priori, но происходит исключительно из опыта (1У.1)