Строптивая герцогиня - Хантер Мэдлин - Страница 2

• Предыдущая
• 2/66
• Следующая

— Как вы смеете намекать, что я не джентльмен?! Я принц королевского дома Польши.

— Неужели? И что же вы делаете в Париже? Когда ваша страна борется против гнета России, не следует ли принцу встать в ряды ее армии? Или вы из тех принцев, кто не любит тяготы войны?

— Вы только что обозвали меня трусом.

— Только в том случае, если вы действительно принц. Но я готов держать пари, что вы лжете. Я подозреваю, что вы выбрались из варшавских низов и, с тех пор как покинули родину, живете за счет женщин.

Глаза Стефана от злости налились кровью. Эйдриан небрежно натянул красный шелк, прикрыв оголенную грудь герцогини.

— На самом деле, Стефан, на что бы вы существовали, если бы не распутничали с богатыми дамами и не помогали им организовывать оргии?

— Я поэт, — огрызнулся Стефан.

— А-а-а… Поэт. Что ж, тогда подобное заявление меняет дело, не так ли? Женщины не содержат вас, а оказывают вам свое покровительство.

Наклонившись, Эйдриан подхватил герцогиню на руки.

— Я отнесу ее туда, где она придет в себя. Попробуете помешать, я убью вас.

Стефан что-то раздраженно прошипел, а выражение его лица быстро изменилось, став язвительным и недоброжелательным. Когда Эйдриан поднял свою ношу, Стефан преградил ему путь.

— Я не шучу, Стефан. Отойдите, или я выйду вместе с вами во двор и убью вас. Если вы негодяй, то тем более из-за вас я не буду менять свои планы.

Проигнорировав угрозу, Стефан с хмурым видом отошел в сторону.

Эйдриан сошел с помоста со своей ношей на руках. От движения красный шелк сполз, открывая грудь. Ничего не скажешь, очень красивая грудь. Он вынес герцогиню из сераля, стараясь, насколько возможно, сохранять достоинство.

Старый дворецкий прошмыгнул в коридор. Эйдриан окликнул его:

— Ваше имя?

— Чарлз, сэр. Герцогиня настаивает, чтобы мы все обращались друг к другу по имени. Боюсь, французское влияние, сэр.

Так, значит, герцогиня приветствует фривольное равноправие во взглядах? Что ж, не очень приятная новость, подумал Эйдриан и обратился к слуге:

— Кроме вас, в доме есть еще английские слуги?

— Ее горничная Дженни. Остальные — французы, и еще несколько из Польши, Австрии и Богемии пасутся здесь день и ночь. Но они присутствуют, чтобы обслуживать своих господ, которые, как часто бывает, превращаются в постоянных гостей.

— И сколько же постоянных гостей?

— В данный момент четверо.

— Все мужчины?

Чарлз залился краской от подбородка до лысины и кивнул:

— Богема, сэр. Художники, поэты и так далее… Они известны в городе как кружок мисс Роли. Все они отличаются высокой чувствительностью. Миледи — известная покровительница нового романтического направления в искусстве. — Он с любовью посмотрел на свою госпожу — ее голова болталась, как у тряпичной куклы, — и деликатным движением прикрыл шелком грудь. — Смею заметить, что ее теперешнее поведение так не похоже на нее. С тех пор как она узнала о смерти отца, она сама не своя.

— Сильные переживания?

— Не то слово, сэр. Герцог не испытывал любви к дочери. Вот почему мы здесь. Но новость плохо подействовала на нее, она поняла, что больше не сможет скрываться.

Они подошли к парадной лестнице.

— Покажите мне ее покои, Чарлз, и позовите Дженни и еще двух других женщин, которым вы доверяете. Потом я дам вам инструкции, касающиеся сборов. Герцогиня покидает Париж. Если у вас есть сомнения относительно моего права осуществить ее отъезд, пока она не в себе, мне следует сказать вам, что я действую в согласии с волей короля Вильгельма. У меня при себе письмо, в котором он настаивает на ее незамедлительном возвращении домой.

— Король! — Чарлз переваривал новость, пока они шли к лестничной площадке. — Но я не думаю, что смогу так быстро организовать отъезд.

— Если вам нужно время, чтобы запереть дом, то вы останетесь и займетесь им. Герцогиня уедет со мной без промедления.

— Боюсь, что она не согласится.

Эйдриан не имел ни малейшего намерения позволить Софии Роли помешать выполнению возложенной на него миссии. Чарлз провел его по коридору, и они остановились у большой двойной двери. На зов Чарлза явились три горничные и занялись своей госпожой.

— Что ее держит здесь, Чарлз? Если причина в Стефане, я улажу ее.

— Я не имел в виду польского поэта. Животные, сэр. Она никогда не уедет без них.

— Не вижу проблемы. Мы возьмем их с собой. Я умею ладить с собаками.

Чарлз повернул дверную ручку.

— Если бы только собаки, сэр…

Эйдриан вошел и остановился как вкопанный. Множество глаз уставилось на него из разных концов комнаты.

Он только что покинул гарем, чтобы очутиться в зверинце.

«Если бы только собаки», — сказал Чарлз.

Эйдриан окинул взглядом роскошную гостиную. Яркие птички прекратили пищать, но маленькая обезьянка все еще проявляла признаки раздражения, потому что ее хозяйка не удосужилась открыть клетку. В одном стеклянном аквариуме проживала рептилия странного вида, две крупные змеи ползали в другом. Под окном растянулся пушистый оцелот. Какие-то глухие удары в смежной гостиной свидетельствовали, что и там есть животные.

И разумеется, собаки. Три мастифа с задумчивым взглядом темных глаз. Они выстроились перед камином, как солдаты, и целеустремленно поглядывали на шею Эйдриана. Женские пронзительные крики доносились из туалетной комнаты, заставляя их насторожиться.

— Крупные животные обитают в загородном доме, — объяснил Чарлз. — Один дом едва ли может вместить жирафа и льва, да еще здесь, в городе, не правда ли?

— Конечно. Я тоже поместил однажды в доме жирафа и льва, так они разнесли мою библиотеку. — Эйдриан опустился в кресло между мастифами.

Крики послышались снова. Они означали, что три служанки пытались справиться с герцогиней. К счастью, половину из ее воплей он понимал, поэтому знал, что происходит.

Слава Богу, она не запомнит, как ее приводили в чувство. Дженни не в счет, а две служанки-француженки тем более. Они не могли поднять герцогиню, чтобы отнести ее в ванную, поэтому попросили его помочь.

Стараясь соблюсти деликатность, он опустил ее в воду прямо в одеянии. Намокший шелк подчеркивал малейший изгиб тела, словно вторая кожа, и вид ее был куда эротичнее, нежели если бы она оставалась голой. Но увы, герцогиня оказалась настолько пьяна и неприглядна, что свела на нет его сексуальную реакцию. Она медленно приходила в себя, осознавая ситуацию, и затем пробудилась окончательно.

Ее мутило. И будет выворачивать всю ночь.

Эйдриан вновь сел в кресло. Два мастифа покорно устроились у его ног, но третий отказался сдвинуться с места. Эйдриан пытался отделаться от мыслей, которые упорно лезли ему в голову. В его воображении возникали то намокший красный шелк, то обнаженная грудь.

Время от времени доносился сердитый голос герцогини. Она угрожала уволить всех и каждого. Чарлз бросил вопросительный взгляд на Эйдриана.

— Можете идти. Вы знаете, что делать, — распорядился тот.

Третий пес подошел, поджав хвост. Эйдриан снисходительно выслушал дружеское сопение, затем жестом приказал животному лечь. Налив себе вина, он вытянул ноги и приготовился ждать.

Сжав виски руками, София медленно покачивала головой из стороны в сторону. О Господи, за что ей такая мука, ведь она выпила всего лишь на пару бокалов больше, чем обычно!

— Он все еще здесь?

Дженни со скрипом отворила дверь и высунула нос.

— Да, сидит у камина, словно у себя дома.

София жестом приказала двум другим горничным, которые вытирали воду около ванны, удалиться.

— А теперь можете идти спать. Остальное подождет до утра.

Лизетт и Линетт выскользнули за дверь. И София успела разглядеть мужчину, сидящего в окружении ее собак.

Эйдриан Берчард. Она знала Берчардов. Рэндалл Берчард, граф Динкастер, был другом ее отца.

Единственное, что она знала о сидящем сейчас у нее Берчарде, — то, что рассказала ей Дженни. Оказывается, он прибыл сюда по поручению короля и должен привезти ее в Англию.

• Предыдущая
• 2/66
• Следующая