Пылкий романтик - Хантер Мэдлин - Страница 36

• Предыдущая
• 36/75
• Следующая

– Миссис Кенуорти сама следит за этими цветами, – сказал он, видя ее восхищение. – Цветы и книги – две самые большие ее страсти.

– Понятно, – усмехнулась Пен. – Старушка, стало быть, книжный червь и «синий чулок»?

– Называй это так, если хочешь. Мой дядя, викарий, был очень дружен с миссис Кенуорти. Вот он отзывался о ней как об очень умной и начитанной женщине, с которой можно поговорить обо всем на свете.

– Именно поэтому ты решил отдать Клео на ее попечение?

– Я знаю, что миссис Кенуорти – очень добрая, душевная женщина. На мой взгляд, никто бы лучше не смог помочь Клео.

Навстречу им вышла служанка. Джулиан протянул ей свою визитную карточку. Девушка удалилась, а вернувшись, произнесла:

– Пройдите, пожалуйста, за дом, в огород.

Миссис Кенуорти, согнувшись над грядкой, пропалывала сорняки. Ее сухонькая фигурка была облачена в свободное зеленое платье самого простого покроя. На голове была мужская соломенная шляпа.

Джулиан окликнул ее. Старушка медленно и как бы нехотя разогнулась. Можно было подумать, что находиться в согнутом состоянии было для нее привычнее.

– Вот так раз! – Добрые выцветшие глаза смотрели на Джулиана так, как будто бы она была его старая няня или кормилица. – Не часто же ты бываешь в наших краях, Джулиан! В последний раз, кажется... дай Бог память... ты был здесь восемь лет назад, на похоронах твоего дяди.

– Виноват, виноват, миссис Кенуорти! Каюсь! Да, негоже с моей стороны забывать старых друзей. Миссис Кенуорти, позвольте представить вам графиню Глазбери.

На лице старушки отразилось что-то вроде удивления.

– Миссис Кенуорти, графиня хотела бы поговорить с Клео.

– Разве ты не получал моего письма, Джулиан?

– Какого? В последний раз я получил от вас письмо, кажется, в январе. Но на него я ответил!

– Было и еще одно, четыре месяца назад.

– Нет, не получал.

Миссис Кенуорти, которая до этого хмурилась, вдруг очень оживилась. В этот момент она показалась Пен гораздо моложе своих лет.

– Пройдем лучше в дом, Джулиан. Нам надо поговорить. Это выглядит очень подозрительно, что ты не получил письмо. Не нравится мне это.

– Да что было в этом письме, миссис Кенуорти?

– Клео умерла, Джулиан. Повесилась.

– Можно сказать, мы всегда предполагали такую опасность.

Миссис Кенуорти протянула Пен чашку кофе. Они сидели в библиотеке. Это была комната правильной кубической формы, с потолка до пола уставленная огромным множеством фолиантов.

– Клео с самого начала, как ты привез ее, была немножко не в себе, – продолжала старушка. – Мне кажется, у нее была глубокая депрессия. Даже меня – уж на что я, прости, Господи, была добра к ней! – она часто дичилась. Напоминала мне собачку, которую в детстве все время били.

Пен и сама помнила ее такой. Клео все время старалась казаться маленькой и незаметной. Большую часть времени она сидела в своей каморке, а когда ей случалось оттуда выходить, всякий раз пыталась выскользнуть из нее как можно незаметнее. Она как-то вся съеживалась, ссутулившись.

Новость о смерти Клео была для Пен как удар по голове.

– Как это случилось? – спросила она.

– В сущности, очень просто. Однажды она нашла дерево – большой старый каштан на развилке дорог. Привязала веревку...

Я ведь писала тебе об этом, Джулиан! Я посылала тебе письмо через твоего человека.

– Какого человека, миссис Кенуорти? Я никогда не посылал к вам никаких своих людей!

Миссис Кенуорти вдруг побледнела.

– Господи, – прошептала она, – прости меня, старую дуру! Эх, будь в моей голове немного больше мозгов, девочка была бы до сих пор жива.

– Вы ни в чем не виноваты, миссис Кенуорти. Вы никогда не делали Клео ничего, кроме добра. Расскажите мне лучшe об этом «моем» человеке!

– Он приходил весной. Сказал, что твой агент. Ты, дескать, очень занят, сам не можешь приехать и попросил его действовать от твоего имени. Он сказал, что ты просил его поговорить с Клео, выяснить, как она. Сказал, что будешь продолжать посылать ей деньги, но, если что-нибудь понадобится, действовать лучше через него.

Пен и не знала, что Джулиан, оказывается, регулярно посылал деньги на содержание Клео. Она думала, что Клео целиком находится под опекой миссис Кенуорти.

– Он говорил с ней? – спросил Джулиан. Миссис Кенуорти совсем погрустнела.

– Да, я позволила им поговорить наедине. Я решила, что Клео – взрослая девушка. Дело, судя по всему, было какое-то личное, и я подумала, что мне лучше не вмешиваться. Я, правда, наблюдала за ними в окно. Они разговаривали в саду. И, как мне показалось, разговор не производил на Клео какого-то неприятного впечатления.

– Как знать, – вставил Джулиан, – может быть, и не в этом разговоре дело. Раз вам ничего не показалось тогда подозрительным, возможно, ничего особенного в том разговоре и не было. Вашей интуиции я все-таки доверяю!

– Увы, на этот раз интуиция меня подвела. Как бы то ни было, не прошло и недели, как она повесилась. Я думаю, что причиной был все-таки этот человек.

Пен сидела ни жива ни мертва. В словах старушки была ужасная правда: причиной самоубийства Клео скорее всего был именно этот таинственный незнакомец. Это был явно человек Глазбери! И Клео, по-видимому, так испугалась снова попасть в лапы графа, что предпочла этому смерть.

– Миссис Кенуорти, – проговорила Пен, – я хотела бы видеть это дерево.

Джулиан покачал головой:

– Ну уж нет, графиня! – В присутствии посторонних Джулиан предпочитал звать Пен на вы. – Это вам совершенно ни к чему! Зачем вам лишний раз нервничать?

Пен сверкнула на него глазами:

– Я требую, мистер Хэмптон, чтобы мне его показали!

Пен стояла под старым деревом, пытаясь представить себе Клео в последний период жизни. Конечно, она повзрослела, но по-прежнему была похожа на девочку. И от этого ее было нестерпимо жалко.

Теперь Пен уже не сомневалась, что послужило причиной этого ужасного самоубийства.

– Джулиан! Глазбери знал, что Клео может дать показания против него. В одном из его писем в Неаполь он намекал на это. Да я как-то не придала этому значения. Граф быстро понял еще раньше, что Клео может свидетельствовать против него. Он поспешив избавиться от нее.

Джулиан молчал. Он казался настолько погруженным в свои мысли, что не видел ничего вокруг.

– Господи, Джулиан, мы с тобой думали, что обманули его, но на самом деле он оказался хитрее. Мы думали, что Клео в безопасности, а оказывается, он все эти годы следил за ней, с тех пор, как ты поместил ее сюда. А я-то, дура беспечная, укатила в свой Неаполь, думала, что все в порядке.

Джулиан по-прежнему молчал. Пен казалось, что сейчас перед ней снова стоит не Джулиан, а мистер Хэмптон – бесстрастный, деловой адвокат. Но Пен знала, что Джулиан – не бесчувственный истукан. Если он и не проявляет сейчас никаких эмоций, то лишь потому, что умеет их сдерживать. Разумеется, на самом деле он потрясен трагедией Клео не меньше, чем Пен.

Самой же Пен было невыносимо трудно сохранять хладнокровие. Сердце ее разрывалось от боли за девушку, но еще сильнее от затмевающей разум ненависти к мужу.

– Должно быть, – предположила Пен, – этот человек, выдававший себя за твоего агента, припугнул ее тем, что граф может вернуть ее к себе. Но у Клео не хватило ума сообразить, что на самом деле у графа нет такой власти. Это довело ее до самоубийства. Собственно, граф на это и рассчитывал. Клео родилась рабыней и привыкла мыслить как рабыня. Потом она глотнула свободы, после чего уже была готова скорее умереть, чем вернуться обратно в рабство. Честно говоря, я бы на ее месте предпочла то же самое.

– Мне кажется, все было не совсем так.

В голосе Джулиана было что-то такое, что заставило Пен обернуться. Теперь уже Джулиан казался совсем другим, его лицо было искажено от злости.

– Подумай, Пен, этот человек не сказал, что он от Глазбери. Сказал, что от меня. Ему пришлось соврать, потому что, прежде чем разговаривать с Клео, он должен был сначала объясниться с миссис Кенуорти. А человека от графа та, разумеется, к Клео не пустила бы. Или по крайней мере присутствовала бы при их разговоре. Я, правда, не знаю, что именно Он говорил ей, но уверен, он говорил от моего имени.

• Предыдущая
• 36/75
• Следующая