Дикая Роза - Альварес Анна - Страница 76

• Предыдущая
• 76/146
• Следующая

Уходить не хотелось, но, увы, пора! Дульсина мягко освободилась из объятий Федерико и поднялась с софы, на которой они сидели.

— Скорей бы наступил час нашей свадьбы! — мечтательно сказала она.

— Уже недолго ждать. — Он тоже встал и поцеловал ее. Перед самым ее уходом Федерико поинтересовался, что слышно о Рикардо. Дульсина рассказала, что Рикардо в Торонто, звонил, но Леонела, предупрежденная ею, ничего не сказала ему о том, что Кандида — в сумасшедшем доме. Зачем ему волноваться?

— Но когда он вернется, то обо всем узнает.

— К тому времени мы будем уже в Европе, — успокоила его Дульсина.

Возвратясь домой, она столкнулась с встревоженным Рохелио, только что положившим телефонную трубку.

— Звонили из лечебницы. У Кандиды новый приступ. Они надели на нее смирительную рубашку.

Дульсина скорбно поджала губы.

— А я вам что говорила? Теперь ты понимаешь, как опасно было держать ее дома?

— Я еду туда. Ты поедешь со мной?

— Это лишнее. Увидев меня, она только больше взъярится.

— Но это твоя сестра!

— Вот я ее и берегу… Не говоря уже о том, что завтра мое бракосочетание и мне надо привести себя в порядок.

— Ты ни о ком не хочешь думать, кроме лиценциата Роблеса! — Рохелио с гневом отвернулся от нее и вышел.

Анхель открыл глаза. Его одолевала слабость, и он то и дело забывался беспокойным коротким сном. Сейчас он казался себе чуть более бодрым. Поведя глазами по палате, он с удивлением увидел в углу прикорнувшую в кресле и сладко спящую Розу Гарсиа.

— Роза! — позвал он.

Она тут же испуганно вскочила и, увидев его бодрым, стала объяснять, что зашла в палату, когда он спал, и решила посидеть рядом, вдруг она ему понадобится.

— Для этого есть сиделки, — сказал дон Анхель.

— Ну а я что — хуже? — обиделась Роза.

Он попросил напиться. Она дала ему сок, очень ловко поддержав его голову вместе с подушкой. Допив сок, он посмотрел на часы. Было два часа ночи. Анхель покачал головой.

— Дома-то у тебя небось волнуются.

Потом у них произошла маленькая стычка. Дело в том, что Анхель заговорщическим тоном сообщил Розе: у него в пиджаке спрятаны несколько сигар. Так вот, она должна достать одну и прикурить. Роза решительно отказалась, убеждая его в том, что никотин вреден всем, а в его состоянии особенно. Напрасно он твердил ей, что он, дон Анхель, ее начальник, а начальство надо слушаться!

Но спор утомил Анхеля, и неожиданно для Розы он снова заснул, так и не успев ответить на ее вопрос, откуда он знает эту склизкую жабу Леонелу Вильярреаль? (Про «склизкую жабу» она, конечно, только подумала, но вслух не произнесла.)

Спал Анхель так тихо, что Роза встревоженно взяла его за руку, чтобы пощупать пульс. Отпущенная Розой рука безжизненно упала. Но не успела она испугаться, как Анхель открыл глаза.

— Ты еще здесь? Что ты там спрашивала про Леонелу? Роза неожиданно встала около его постели на колени.

— Я у них работала… А вы мне вот что, ради Святой Девы Гвадалупе, скажите: вы этому Рикардо Линаресу, за которого эта самая Леонела замуж выйти задумала, вы ему никогда не говорили, что знаете меня?

Анхель в растерянности водил взглядом по потолку.

— Вы еще скажите, что не знаете этого Рикардо!

— Раз тебя интересует этот Рикардо, стало быть, и ты его откуда-то знаешь. Откуда? — нашелся Анхель.

— По этому дому, где работала у этой Леонелы вашей… Анхель ни к селу ни к городу вдруг произнес:

— А что, хороший парень этот Рикардо Линарес!

— Я уж лучше помолчу, — грустно отозвалась Роза.

Рослая, широкоплечая санитарка с мрачным, насупленным взглядом ни на секунду не отходила от дверей палаты совсем другой лечебницы, куда примчался Рохелио, чтобы увидеть Кандиду после телефонного звонка, известившего о ее новом приступе.

Кандида, руки которой были крепко стянуты смирительной рубашкой, тихо плакала, объясняя Рохелио, что единственная ее вина — это то, что она хотела уйти из этого ужасного места.

— Забери меня отсюда, — жалобно и совсем по-детски попросила она.

— Сейчас это невозможно, Канди, но скоро…

— Я буду вести себя хорошо, клянусь, Рохелио.

У него сердце разрывалось от жалости. Но что он мог сделать?

Она спросила его, в котором часу женятся Федерико и ее сестра и будет ли он на свадьбе. Он ответил, что Ванесса настояла на том, чтобы он был.

— Рикардо бы не пошел…

— Я слабее Рикардо, — вздохнул Рохелио. Санитарка в дверях зашевелилась:

— На сегодня достаточно, сеньор. Покиньте палату.

Он погладил Кандиду по волосам, сказал ей какие-то ласковые, успокаивающие слова. С глазами, полными слез, она тихо произнесла:

— Я все время думаю об этой свадьбе, о своей разбитой жизни… Думаю о том, что однажды я отомщу…

Рохелио, еле сдерживая слезы, попросил ее:

— Не надо так говорить, Канди…

Своими тяжелыми впечатлениями от посещения лечебницы для душевнобольных Рохелио поделился по возвращении домой с Леонелой.

— Если как можно скорее ее оттуда не вытащить, она пропадет. Она сказала, что хочет мстить.

— Однажды в этом доме произойдет трагедия, — задумчиво проговорила Леонела.

— Да она уже произошла. Они помолчали.

— Скажи, Рохелио, вы видитесь с Ванессой?

— Да, мы договорились сходить в кафе.

— А об Эдуарде ты подумал?

— Я и о себе-то не думаю, — ответил он.

Гостиная Линаресов была превращена в церемониальный зал. За столом судья разложил необходимые документы, и Дульсина, с трудом стащив с руки тугую белоснежную перчатку, склонилась, чтобы поставить свою подпись под брачным договором.

За спинами новобрачных виднелось улыбающееся лицо Леонелы и мрачное, бледное — Рохелио.

Судья поздравил новобрачных, объявил их мужем и женой, раздались аплодисменты, и все направились в соседнюю залу, где служанки разносили бокалы с напитками.

Кто-то из гостей спросил Дульсину, надолго ли они с Федерико улетают. Она, нежно прижимаясь к плечу жениха, довольно улыбнулась:

— Мы не знаем точно, сколько мы пробудем в Европе. Нам некуда спешить, правда, любовь моя?

Он кивнул и поцеловал ее.

Передвигаться в инвалидной коляске было непривычно. Ирма с трудом управляла ею. И ее подруга Ольга, едва сдерживая слезы, наблюдала за неловкими движениями этой еще недавно такой грациозной и пластичной женщины.

— То, что твой Федерико не дает о себе знать, попросту неприлично. Я советую тебе позвонить ему и все выяснить.

— Я тебе уже сказала: не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии.

— Глупости! Если он тебя любит, он должен делить с тобой и радости и несчастья. И потом: не век же ты будешь в таком положении. Врач же ясно сказал: есть надежда на выздоровление.

— Не утешай меня: надежда очень слабая. Она помолчала.

— Но что касается Федерико, ты, пожалуй, права: я позвоню ему.

Ольга подала ей телефонный аппарат. Ирма набрала номер офиса лиценциата. Подошла секретарша Роблеса Сильвия.

Услышав голос Ирмы Дельгадо, она чуть не выронила трубку.

— Как?! Сеньорита… Ирма? А нам сказали… вы разве живы?

— А что, не похоже? — холодно спросила Ирма.

— Как вы себя чувствуете? — с трудом приходила в себя Сильвия.

— Хуже, чем хотелось бы… А что, лиценциата нет?

— Лиценциат Роблес отбыл в Европу.

— С какой целью? Сильвия явно улыбнулась.

— Это свадебное путешествие.

Ирма не смогла сдержать себя:

— Он что, женился?! На ком?

— На Дульсине Линарес, — ответила секретарша лиценциата.

Приезд Рикардо был для всех неожиданностью. Леонела первой увидела его, спускаясь по лестнице. Хаиме нес за ним чемоданы.

Сбежав по ступеням, Леонела повисла у Рикардо на шее.

— Любовь моя! Я не ждала тебя так быстро. Как я рада! А почему ты не предупредил о своем прилете?

— Времени не было… Как прошли торжества? Как здоровье Кандиды? Где она? Почему ты молчишь?

— Кандиду поместили в лечебницу для душевнобольных, — с трудом произнесла Леонела.

• Предыдущая
• 76/146
• Следующая