Риск вслепую - Гордон Люси - Страница 22

• Предыдущая
• 22/24
• Следующая

– Я тоже, – сказала Селия.

Вечером все вернулись из больницы. Вопреки их надеждам и молитвам, тетя Лиза так и не пришла в сознание.

Франческо говорил мало, но за ужином нежно касался Селии, и это обнадеживало ее. Селия с нетерпением ждала, когда они останутся наедине и она попросит его довериться ей.

Едва они закончили ужинать, как у Хоуп зазвонил мобильный телефон. Она ответила на звонок, выслушала собеседника, затем отрывисто произнесла:

– Хорошо. Я приеду.

– Что случилось? – спросил ее Тони.

– Лиза пришла в себя и хочет нас видеть.

– Всех? – мягко произнес Тони.

– Меня и Франческо.

Если Тони это и показалось необычным, он не подал виду.

– Поехали со мной, – попросила его Хоуп.

– Нет, дорогая. Мне там не место. Я буду ждать тебя здесь.

– Но…

– Езжай, – произнес Тони с неожиданной настойчивостью.

В ответ Хоуп обняла и поцеловала его.

– Франческо, – тихо сказал Тони, – поезжай вместе с матерью.

– Да, папа.

Франческо крепко держал Селию за руку. Он не попросил сопровождать его, но не отпустил ее, и они вместе прошли к машине.

Франко встретил их с Хоуп у двери палаты.

– Лиза пришла в себя, – сказал он Хоуп, – и хочет кое о чем тебя спросить. Это много лет не давало ей покоя. Я пытался… – Он смущенно замолчал.

– Что ты ей сказал? – спросила Хоуп.

– Я все отрицал, но мои заверения ее не успокоили.

– А это сейчас единственное, что имеет значение. Мама скажи, что должна сказать, – неожиданно заговорил Франческо, и все уставились на него.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Хоуп.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Тетя Лиза умирает. Облегчи ей последние минуты.

Селия услышала щелчок открывающейся двери и шаги Хоуп, затем из палаты донесся слабый женский голос. Она думала, что Франческо пройдет вместе с ней внутрь, но этого не случилось, хотя дверь все еще была открыта. Хоуп то ли нарочно, то ли случайно не затворила ее.

Глаза Лизы были открыты.

– Спасибо, что пришла, – сказала она Хоуп. На ее губах заиграла слабая улыбка. – Я уже давно хочу кое-что у тебя узнать, но прежде мне не хватало смелости задать тебе этот вопрос.

– Я понимаю, – мягко произнесла Хоуп.

– Скажи мне, Франческо – сын Франко?

Франческо, стоящий в дверях, увидел, как его мать подняла голову и пристально посмотрела на Франко.

– Скажи мне, – настаивала Лиза. – Я хочу узнать перед смертью.

Наконец Хоуп заговорила:

– Дорогая, как жаль, что ты не спросила меня об этом много лет назад. Я бы сказала тебе, что это не так. Франческо не его сын. Я никогда никому не говорила, кто его настоящий отец, но вовсе не хотела ставить тебя в неловкое положение. Тебе не следовало сомневаться во Франко. Ты значишь для него все – точно так же, как для меня Тони. Теперь я оставляю тебя наедине с ним.

Поцеловав Лизу в щеку, Хоуп вышла из палаты. Последнее, что она видела, – это как Франко подошел к жене и обнял ее. Затем дверь закрылась.

– Мама, это было очень трудно? – спросил у нее Франческо.

– Я сказала то, что должна была сказать, – ответила пожилая женщина. – Успокоила ее перед смертью. Ты дал мне правильный совет.

– Это была хорошая ложь.

Хоуп печально улыбнулась.

– Не все из того, что я сказала, было ложью. Много лет назад Франко предпочел остаться с ней, потому что она была его настоящей любовью. Она, не я.

– А другое? – спросил сын. – Насчет Тони?

Хоуп ничего не сказала, но ее взгляд устремился куда-то за его спину. Обернувшись, Франческо увидел то, что увидела она. Мгновение спустя Хоуп ушла.

– Что случилось? – спросила Селия.

– Тони. Он все же приехал. Он сидит в конце коридора.

– Ждал ее, но не вмешивался.

– Да. Теперь она идет к нему. Вот он увидел ее, поднялся, она ускорила шаг, он протянул к ней руки и…

– Пойдем, – мягко сказала Селия. – Есть вещи, которые не предназначены для посторонних глаз.

В отель они вернулись на рассвете. Франческо всю дорогу молчал, но Селия чувствовала, что это было не то молчание, которым он отгораживался от нее раньше. Она больше не ощущала себя посторонней.

Обе кровати были очень широкими, и она надеялась, что Франческо к ней присоединится, но он лег в свою постель и уснул. Правда, перед этим он поднес к губам ее руку.

Не прошло и часа, как Селию разбудил звук его голоса. Сон как рукой сняло. Соскочив с кровати, она села рядом с Франческо, ожидая услышать знакомое «Убирайся!». Но вместо этого он отчаянно простонал: «Что я такого сделал?» Эти слова повторялись снова и снова, напряженные и полные тревоги.

– Дорогой, – произнесла Селия, – проснись. Это я.

Она провела пальцами по его лицу. Вдруг он схватил ее руку и крепко сжал, но не проснулся.

– За что? – кричал он. – Скажи мне, за что? Что я такого сделал?

Отчаявшись, Селия наклонилась и прошептала ему на ухо:

– Ты ничего не сделал. Это не твоя вина.

Она повторяла эти слова словно священную мантру, надеясь узнать, что его так мучило. Сначала ей казалось, что это бесполезно, но постепенно его речь стала более внятной.

– Это не твоя вина, – повторила она.

– Нет, моя. Я ему что-то сделал, иначе почему он нас выгнал? Почему? Почему?

Не в силах больше это выносить, Селия принялась трясти его за плечи, чтобы разбудить. Но вместо того чтобы проснуться, Франческо забормотал:

– Убирайся! Убирайся!

– Проснись! – крикнула она. – Франческо, проснись!

Вдруг он резко замер в ее руках и, протяжно вздохнув, прошептал:

– Что ты здесь делаешь?

– Я всегда рядом, Франческо. Расскажи мне, что произошло. Ты постоянно повторял «Что я такого сделал?» и «Убирайся». Тебе что-то приснилось?

– Это больше чем сон, – простонал он. – Со мной такое бывало уже не один раз.

– Если помнишь, скажи, почему ты опять стал повторять «Убирайся»? Этот кошмар начал мучить тебя после того, как мы расстались?

– Не совсем. Стал, правда, повторяться чаще, но возник задолго до нашей встречи. Только я не мог его вспомнить, и это было ужаснее всего. Он всегда возвращается, но я не вижу его и не могу ему противостоять. Но сегодня он вернулся в своем облике. Словно ждал все эти годы.

– Он? Кто он? Реальный человек или ты его себе придумал?

– Когда-то он реально существовал. Он давно умер, но для меня навсегда останется реальным.

– Что происходило в твоем сне?

– Он возвышался надо мной, – хрипло произнес Франческо. – Такой высокий, что как будто доставал до потолка. Он казался таким большим, потому что мне было всего три года. Я испугался, но не убежал, потому что так поступают только трусы. Этому он меня научил. Он научил меня многому. Мы были очень близки. Он был моим кумиром.

– Как его звали?

– Джек Кеймен. Он был первым мужем моей матери, и я какое-то время считал его своим отцом. Я вижу, как он нависает надо мной и кричит: «Убирайся! И забери с собой этого маленького ублюдка».

– Продолжай, – мягко произнесла Селия.

– Он повторял «Убирайся! Убирайся!». Я не знал, что произошло, но мы уехали в тот же день. Наверное, он узнал, что не был моим отцом.

– Ты сказал, вы были близки?

– Да, я у него был любимчиком. Он часто повторял, что из нас троих я больше всех похож на него. Люка усыновили, Примо был его родным сыном, но почему-то меня он любил больше всех. Мне нравилось, когда он, улыбаясь во весь рот, подбрасывал меня в воздух и ловил. Думаю, в свои три года я был настоящим шовинистом. О матери я вспоминал, только когда хотел есть. Главным для меня был отец, его любовь, его одобрение. Затем в одночасье я всего этого лишился. Я не знал, в чем провинился, что сделал не так. Обнаружил лишь, что стабильность, к которой я привык, куда-то исчезла. На ее месте образовалась страшная пустота.

• Предыдущая
• 22/24
• Следующая