БИТВА ЗА ХАОС - Де Будион Майкл - Страница 86

Если мы внимательно отследим главные причины наиболее важных, масштабных и впечатляющих арийских побед, то увидим, что все они строились на действиях лежащих вне логики, вне понимания неарийцев. Здесь причина того, что белых пришельцев, сугубо по первым впечатлениям, иногда принимали за богов. В каких-то случаях арийцы превосходили интеллектом, позволившим добиться прогресса вооружений, в каких-то — организацией, а как правило, тем и другим одновременно. Арийцы владели вещами, механизм которых не мог быть объяснен неарийцами не иначе как при помощи «божественного вмешательства». Почему же сейчас, сохраняя явный интеллектуальный приоритет, белые проигрывают цветным по очень многим направлениям, по сути, теряя контроль над своими странами? К прогрессу претензий вроде бы нет — арийцы вооружены лучше, чем все неарийцы вместе взятые. Они имеют такие виды вооружений, которые остальные может быть вообще никогда не будут иметь. Наука и интеллектуальная деятельность также обеспечивается ими. Арийцы лучше всех одеты и лучше всех накормлены. Они живут в лучших квартирах и ведут наиболее интересную жизнь. И, тем не менее, отступают по всем направлениям. Но никакого противоречия с законами здесь нет.

В середине пятидесятых годов ХХ века, знаменитый и уже упоминаемый нами англичанин Уильям Росс Эшби, получивший за свои исследования прозвище «Ньютон кибернетики», сформулировал в книге «An Introduction to Cybernetics»[221] фундаментальный «Закон Необходимого Разнообразия» («The Law of Requisite Variety», или сокращенно — RVL). Суть его в следующем. Допустим, имеется некая система. У нее есть внутренняя структура, но есть и внешние условия которые ее окружают. Так вот, жизнь этой системы обусловлена взаимодействием разнообразия внешней среды и внутреннего разнообразия системы. Иными словами, для поддержания жизни система должна непрерывно поддерживать такой уровень внутреннего разнообразия, который соответствовал бы разнообразию среды. При таком раскладе она, по крайней мере, может сохранять равновесие со средой. Сам Росс Эшби оперировал понятием «игрок», вот почему его закон — один из главных в теории игр. А выразил он его совсем просто и типично по-арийски: «Only variety can destroy variety» («только разнообразие может уничтожить разнообразие»). Например, если вы играете с кем-то в шахматы, то у вас всегда должно быть не меньше вариантов ходов, чем у вашего противника, а на любой его ход у вас должен быть как минимум адекватный ответ. При таком раскладе вы точно не проиграете. Будет ничья. Но нам нужно победить, поэтому равновесный вариант нас не интересует. На уровне статистической биологической системы он стабильный, но не эволюционный. А критерии победы становятся очевидными из следствий этого закона.

Первое. Допустим разнообразие окружающей среды ниже чем разнообразие системы находящейся в этой среде. Что происходит? Система начинает адаптировать среду путем экспорта разнообразия вовне. Именно так люди подчинили себе животный мир и стали хозяевами природы. Они оказались сложнее и «разнообразнее» животных, что позволило им полностью изучить их повадки и отработать методы управления, под которыми подразумевается весь спектр действий — от приручения до убийства. На каждый ход животного у людей было несколько своих ходов. Или, например, если вы состоите в руководстве фирмы, то для того чтобы полностью держать её под контролем, руководство (управляющая подсистема) всегда должно иметь готовые варианты решения проблем могущих возникнуть в управляемой подсистеме. И если вдруг управляемые окажутся сложнее («разнообразнее») управляющих, контроль будет потерян. Вашей фирмой (если она не развалится) начнут фактически управлять другие.

Второе. Разнообразие окружающей среды выше разнообразия системы. Данный случай сложнее и интереснее. Теперь уже системе нужно подстраиваться под опережающий рост сложности окружающей среды и далеко не всегда это удается. В этом случае система гибнет или попадает под управление другой системы. Очевидно, что арийцы бесконечно опередили всех остальных, ибо наличие эволюционного потенциала дало им возможность каждый раз получать то, чего в принципе не было у представителей других рас. У нас всегда были самая передовая наука, самое лучшее оружие, самая верная философия, самая высокая культура. Т. е. мы были разнообразнее цветных и на каждый их ход у нас всегда находился ответ. Да, у нас бывали кризисы, но и кризисы — тоже следствия закона Росса Эшби. Причем полностью согласующиеся с законами термодинамики. Смотрите сами. Все реальные системы — открытые. По закону Пригожина они, даже неуправляемые, стремятся к минимуму производства энтропии возможному при имеющихся условиях, вот почему они в той или иной степени разупорядочены, ведь наличие степени свободы — тоже условие прогресса. А присутствие даже минимально допустимой энтропии с одной стороны показывает невозможность возвращения системы к первоначальному состоянию. А с другой?

С другой стороны идет весьма сложный и часто непредсказуемый процесс имеющий своей причиной различную степень приспосабливаемости звеньев системы. А разная скорость приспосабливания как раз и вносит дополнительный элемент хаоса, т. е. работает на рост энтропии. Формируются новые и новые элементы системы ведущие себя совершенно несогласованно и слабо зависимо друг от друга. Пригожин называл из «сомнабулами», имея в виду, что они как бы не замечают взаимного присутствия. Более того, как мы уже говорили, он показал, что их активность всегда обращена внутрь системы и каждая из них может стать аттрактором, т. е. элементом будущего порядка. Вот вам и феномен арийского «культурного героизма» выданный чисто на физическом и системологическом уровне. Вот вам и Прометей, и ницшеанский Заратустра. С этими выкладками пересекается такое понятие как «пассионарность», а оно тоже носит статистический характер. По Гумилеву в определенный (но так и не обозначенный) момент времени возникает критическая масса пассионариев дающих т. н. «пассионарный толчок», в результате которого государство или народ переходит к некоему новому состоянию. Но всё-таки «сомнамбулы» и «пассионарии» — не одно и то же. Пассионарию, по-большому счету, без разницы, где и в чем реализоваться, «сомнамбула» обязана стать элементом вокруг которой будет формироваться порядок, в противном случае она просто исчезнет. Да, герои (мессии, вожди, фюреры) приходят в кризисные моменты и первоначально всегда вносят в систему постоянно стремящуюся к максимальной стабильности, элементы хаоса. Первоначально. Но позже, став аттракторами, они переупорядочивают систему под себя. Возьмите любую революцию, хотя бы октябрьскую 1917 года. Помните как Ленин обозначил признаки революционной ситуации — «верхи не могут, низы не хотят». В переводе на «наш язык» это значит, что верхи не могут управлять, а усложнение структуры низов не позволяет этим низам подчиняться верхам. Это тоже следствие RVL. Сначала царь, а затем и временное правительство, оказались неспособными управлять Россией именно вследствие того, что их управляющие системы никак не могли реагировать на разнообразные возмущающие воздействия низов. Потом пришли большевики. Они знали страну и психологию её основных народов гораздо лучше, я бы даже сказал, качественно лучше чем царствующие обрусевшие кланы немецких дегенератов и их погрязшие в роскоши и коррупции вельможи. Но знаний психологии здесь явно недостаточно. Как этим странным людям, десятилетиями гнившим по тюрьмам и жившим в эмиграции удалось взять под контроль столь огромное и сложное государство? Нет, они безусловно не были знакомы с кибернетическими законами и теоремами, но действовали по-своему правильно, во всяком случае за рамки фундаментальных законов не выходили и не пытались выйти. Фундаментальность как раз и есть невозможность нарушить что-либо. Говорят что, мол, большевики сделали ставку на террор и тоталитарные методы контроля. Это так. Но это — всего лишь следствие закона необходимого разнообразия: если вы хотите добиться восстановления устойчивости управления, то вы можете действовать только двумя способами: либо повышать степень разнообразия субъекта управления, либо—снижать степень разнообразия управляемого объекта. Никаких альтернативных путей нет. Разумеется, второй способ при нестабильной ситуации представляется более энергетически выгодным, именно поэтому революционеры и вообще любые захватчики власти начинали именно с него. Кого первого убирали? Тех кто управляет и тех кто контролирует: полицейских, военных, госслужащих, культовых служителей и т. п., т. е. тех, кто был «более сложнее», а следовательно мог стать источником повышения внутренней энтропии для нового режима. А то, что управлять хаосом труднее, нежели управлять порядком — очевидно. Закончился коммунистический эксперимент тоже соответственно: верхушка оказалась проще, чем нужно было для контроля над страной. О ее высочайшем интеллектуальном уровне можно судить только по тому факту, что самым умным человеком в Политбюро был, по общему мнению «членов», Михаил Горбачев. Ушлые аборигены заправляющие союзными республиками и инородцы действующие в самой Москве, выглядели куда более динамичными и практически мгновенно реагировали на любой «выбрык» союзного центра, причем реагировали так, что центр даже не знал что отвечать. Это — верная гарантия поражения. А финалом «совка» стал тот самый «паралич власти», когда власть уже ничего не могла, когда ей уже просто демонстративно не подчинялись и когда ей перестала руководить патологическая жажда власти, что есть верный признак конца системы.