БИТВА ЗА ХАОС - Де Будион Майкл - Страница 100

Но развал СССР событие хоть и важное, но все же вполне ординарное. В ХХ веке развалились все Империи. Без серьезных последствий, причем я склонен полагать, что для арийцев развал Союза был скорее благом, чем злом. Сохранись он, цветные бы сейчас составляли примерно половину его населения. Сомнительно чтобы кого-то распирала гордость от осознания что полноправными гражданами твоей страны являются не только 150 миллионов белых, но и 150 миллионов цветных. Тут впору за голову хвататься. А «рыночные отношения» очень быстро подводят арийские народы «последней империи» к состоянию в котором находятся арийцы Европы и Америки. Сейчас это совершенно очевидно. И хоть мы говорим что наша нация — это наша раса, а наша раса — это наша религия, всё же каждое арийское племя должно выиграть свою войну самостоятельно, чтобы потом никто никому ничего не предъявлял. Главное, чтобы эта война не велась против представителей своей расы. Мы можем пожертвовать собой ради спасения своих, но ни в коем случае не будем делать этого ради спасения других. Помните как «самый главный немецкий нацист» в запале говорил? «Если немцы не смогли выиграть этой войны, то они не заслуживают спасения. Будущее полностью принадлежит сильнейшей Восточной Нации».[248] И действительно, бессмысленно считать сколько каждый арийский народ «напорол косяков». У каждого свой большой список. Каждый будет отвечать. Мы бы хотели чтобы сохранились все арийцы, но если дело развернется так, что сохранятся только славяне, причем не все, а восточные, мы не будем воспринимать этот исход как катастрофу. Системология дает нам как общую схему решения (для «всех»), так и частные его варианты (для отдельных групп). В общем, всё ясно — система побеждается другой системой, более «разнообразной». Уровень одного человека — неинтересен, так как количество вариантов поведения в момент глобального развала здесь возрастает чуть ли не до бесконечности, а вот поведение относительно малых групп — десятков, сотен, в крайнем случае — тысяч человек, вариант реальный и прогнозируемый. Именно на такие «элементарные звенья» развалилась Римская Империя. Такими группами жило первое поколение в раннее средневековье. Такими группами оно выжило. Без избыточного элемента. Без журналистов, «специалистов в области права», «менеджеров разных уровней» и «госчиновников различного ранга». И меня всё чаще посещает мысль: а может быть именно поэтому оно и выжило? Многие считают что это был тотальный упадок. В плане интеллектуального прогресса — да. Но на системном уровне, вместо одной гигантской неустойчивой Империи убивающей своих подданных прямо и косвенно, возникли десятки тысяч устойчивых образований с детерминированными связями и сведенной к нулю избыточности. Вам жаль что Рим упал? Но чем больше он стоял, тем больше людей он сжирал. Гибнущая система убивает свои звенья — это очевидный факт. Система — это организм, а мы как бы его клетки. Все как бы оказываются в заложниках у всех. И пусть вы самый качественный, устоять вам будет очень трудно. Помните как говорил Ленин? «Для того чтобы объединиться, нужно сначала как следует разделиться». Сам ли он до этого додумался или ему подсказал его друг А.А. Богданов, создавший первую теорию систем? Мы про это, наверное, никогда не узнаем, но осколки Римской Империи в конце концов объединятся. Объединятся, чтобы потом захватить весь мир. И захватят, опять подойдя к временной точке, где их система, претерпевавшая до сих пор плавную эволюцию, должна будет перейти к новому состоянию. Что это за новое состояние? Обратим внимание, что энтропия арийской системы плавно растет от поколения к поколению. Третье поколение — пик энтропии. Сборище слабаков, уродов, избыточных, «специалистов в области всех наук», алкоголиков, наркоманов, девиантов, секс-первертов. Но одновременно и поколение интеллектуалов. А такие люди — почти всегда индивидуалисты. При переходе от третьего поколения к первому происходит скачок энтропии вниз. Это единственный в своем роде случай. Оптимизация расы по целому ряду параметров. Здесь, в общем-то, всё понятно, энтропия не может расти бесконечно, есть какой-то предел, за которым просто следует физическое исчезновение расы. На уровне одного человека, превышение некоторого критического уровня энтропии означает смерть. На уровне расы — тоже, но этого предела мы никогда не достигали. Срабатывали защитные механизмы и происходила оптимизация. Конкретнее — среди третьего поколения находились здоровые по всем параметрам люди дававшие старт новому первому поколению.

Интересно, что и при гипотетическом скачке к сверхчеловеку энтропия тоже скакнет вниз, причем более резко чем в случае отката в новое средневековье. Т. е. она проявит себя одинаково в обоих случаях, но с разными последствиями. Количество по-разному отразится на качестве. Как ни странно, именно такой исторический подход привел в ХХ веке к возникновению очень важного понятия в теории нелинейных систем, я говорю о бифуркации. Мы уже употребляли его в первой части в том контексте, что в точках бифуркации трудно делать даже краткосрочный прогноз, ибо события действительно меняются очень быстро. В общем случае, бифуркация (дословно «раздвоение») — крайне неустойчивое состояние в движении системы, когда принципиально новые качества появляются при незначительном изменении параметров. Или когда самое небольшое изменение любого параметра может привести к совершенно разным результатам, могут произойти масштабные качественные изменения. Это так называемые «жесткие бифуркации» или «катастрофы». Понятно, что если эти изменения возможны, то сама система к моменту бифуркации уже должна обладать определенными свойствами, которые могут быть и не слишком заметны, но игнорировать которые нельзя, ибо они и влекут в будущем кардинальные изменения. И тот, кто эти свойства отслеживает, может пережить бифуркацию с минимальными потерями.

В качестве такой неустойчивой динамической системы приведем пример двумеpного газа Лоpенца. Эта модель была пpедложена Г.А.Лоpенцем в начале XX века для объяснения электpопpоводности металлов.[249] Она состоит из кpужков одинакового pадиуса — случайным обpазом разбpосанных по плоскости, и матеpиальной точки движущейся с постоянной скоpостью между ними, испытывая каждый pаз зеpкальное отpажение пpи столкновении. В неустойчивости такой системы можно убедиться, pассмотpев две близких тpаектоpии частицы, выходящих из одной точки. Из рисунка видно, что уже после двух актов pассеяния угол между тpаектоpиями, пеpвоначально меньший 1° (мягкая бифуркация), становится больше, чем 100°. Пеpвоначально близкие тpаектоpии очень быстpо pасходятся (жесткая бифуркация). Бифуркацию можно определить как большие последствия порожденные незначительными причинами. А на уровне больших систем, ну скажем таких как народ или вся наша раса, это возможно при потере устойчивости, т. е. при девальвации связей, когда старые связи разрушены и система переходит к новой форме устойчивости «стягиваясь» новыми связями. Вот по этой причине во время революций и кратких периодов анархии кто угодно может оказаться где угодно, что в стабильном обществе немыслимо. Хорошо это или плохо — спорить бессмысленно, но то что энтропийные скачки периодически необходимы, не вызывает сомнения. Опять-таки, на уровне одного человека это выражается в том, что ему нужны не только положительные, но и отрицательные эмоции. Нет, положительных безусловно должно быть больше, но отрицательные тоже нужны. Иногда. Иначе люди начинают искать счастье в несчастии. Уже говорилось, что из детей которых родители всю жизнь старательно оберегали от столкновений с неприятностями и потакали любым желаниям, часто вырастают законченные подонки и сволочи. Неприятности заставляют человека переадаптироваться, а это полезно, это открывает в нем новые резервы и выводит его новый уровень, при условии что неприятности не носят разрушительного характера.