Грешные игры джентльмена - Хантер Джиллиан - Страница 37

• Предыдущая
• 37/67
• Следующая

Элоиза вынула из шкафа очаровательную ночную сорочку цвета полыни – это была одна из немногих кокетливых вещиц, которую она могла себе позволить, и закрыла дверь гардероба.

А за дверью, как выяснилось, стоял герой ее ночных кошмаров Ральф Хокинс. Человек, погубивший ее жизнь. В руках у Ральфа сверкал большой кухонный нож.

Дрейк направился к своему экипажу, но тут его остановила Эмма. Он увидел, что лицо сестры перекошено от гнева. Дрейк напомнил себе, что очень любит сестру. Если бы возникла такая необходимость, он не пожалел бы жизни, чтобы спасти ее, но находиться рядом они не могли; отличавшиеся друг от друга как лед и пламень, брат и сестра тут же начинали конфликтовать. Эмма неодобрительно относилась ко всему, что делал Дрейк, а сам Дрейк считал Эмму сущим исчадием ада и терпел ее просто потому… да, потому, что она приходилась ему сестрой.

Дрейк нахмурился и кивком приказал лакею отойти в сторону.

– Я опаздываю на свидание, Эмма, – сказал он. – Так что тебе придется подождать со своей лекцией на темы морали.

– На свидание? – удивилась она. – В столь поздний час?

– Тебе давно пора быть в постели, не так ли? – ехидно спросил Дрейк. – Странно видеть тебя вне дома поздним вечером. Разве ты не боишься, что холодный ночной воздух тебе повредит?

– Садись в карету, Дрейк, – тихо промолвила она. – Достаточно уже для одного вечера выяснения отношений на людях.

Вздохнув, Дрейк влез следом за сестрой в собственный экипаж. Эмма села напротив него, ее синие глаза были полны возмущения.

– Вот что я тебе скажу, Эмма, – первым заговорил он. – Вдовство не идет тебе на пользу. Тебе необходимо выйти замуж.

– Когда мне понадобится твой совет, я тебе непременно об этом скажу, – съязвила в ответ Эмма, расправляя на плечах шаль.

– Из-за чего у тебя такое отвратительное настроение? – спросил он.

– Из-за тебя.

На губах Дрейка промелькнула усмешка.

– А я-то полагал, что благонравная леди Лайонс будет довольна тем, что мерзавца Перси Чапмена изгнали из общества, – заметил он.

– Ты топил этого кретина в пруду для рыбы вовсе не по доброте душевной и не по велению благородного сердца, – вымолвила Эмма.

Дрейк притворился, что ее слова его ничуть не задели.

– Разумеется, – кивнул он. – Просто я забыл на время, что у меня нет сердца, о чем ты и остальные члены нашей семьи так любят напоминать мне.

– Только не надо строить из себя великомученика, ладно? – сказала Эмма. – Ты так удачно сжился с ролью утерявшего иллюзии циника, что другая роль тебе как-то не идет.

– Бог тебя простит, – пробормотал Дрейк. – За великомученика.

– Но почему именно она? – спросила Эмма. – Почему именно ее ты выбрал из всех молодых жительниц Лондона, которые были бы рады играть с тобой в твои игры? Почему именно Элоиза Гудвин?

Улыбка, снова мелькнувшая на губах Дрейка, тут же исчезла.

– Почему именно она? – с деланным равнодушием переспросил он. – А почему бы и нет?

– Она же порядочная женщина, Дрейк, и ей пришлось много работать, приложить немало усилий к тому, чтобы заработать хорошую репутацию в обществе, которое никогда не оценит ее жертвы. Семья прогнала мисс Гудвин из дома и отвернулась от нее шесть лет назад, и с тех пор она совсем одинока.

Дрейк слегка вздрогнул. Этого Элоиза ему про себя не рассказывала. Так ее выгнали из дома? Интересно, что она такого натворила? Не очень-то Элоиза подходила под тот тип женщин, которых он называл «мятежными натурами».

– А что произошло между Элоизой и ее семьей? – небрежным тоном поинтересовался Дрейк.

– Я не спрашивала, – ответила Эмма. – У нее отличные рекомендации, она известна как хорошая наставница и компаньонка, и не смей менять тему разговора! Почему? Почему из всех женщин, жаждущих завоевать твое внимание, ты выбрал именно ее? Именно ее решил соблазнить?

Дрейк тоскливо вздохнул.

– А кто сказал, что я хочу ее соблазнить? – раздраженно спросил он.

– Да ты настоящий дьявол! Я прекрасно представляю себе, что случилось этим вечером. Перси сделал ей непристойное предложение. И ты, уже наметив ее на роль своей будущей жертвы, как обычно, испытал приступ ярости. Для того чтобы охладить пыл Перси, ты стал окунать его в холодную воду.

– Боже мой! – Веки Дрейка тяжело опустились, выражение его лица оставалось непроницаемым. – Подумать только, в мгновение ока ты меня из великомученика превратила в негодяя.

– И все это произошло именно в этот вечер! – с досадой проговорила Эмма, поднимая руку, затянутую в белую перчатку. – Да еще каких-нибудь две недели тому назад Перси Чапмен дважды на такую, как Элоиза Гудвин, и не взглянул бы. Но как только ее имя стали упоминать вместе с твоим, ее стали считать не столь уж добродетельной.

Несколько мгновений Дрейк молчал.

– Ну вот, ты же сама знаешь, что обо мне говорят, – наконец произнес он. – Стоит женщине показаться в моей компании, как ее репутации конец.

– Но ее репутация была безупречной! Я собиралась дать ей работу в академии, а теперь это едва ли возможно, потому что супруги Хейдоны, которые оказывают финансовую поддержку моей академии, видели безобразную сцену возле пруда для рыбы. И в ней, между прочим, активное участие принимали члены семейства Боскаслов! – возмущенно сказала Эмма.

Дрейк резко выпрямился.

– Хочу еще раз повторить тебе, – сердито произнес он, чеканя каждое слово, – ты понятия не имеешь о том, что говоришь.

– Так расскажи мне, в чем дело, – попросила Эмма.

– Я… – Дрейк тяжело откинулся на спинку сиденья.

Честно говоря, он и сам не слишком понимал, почему вся эта история его так волнует.

– Начнем сначала. Элоиза вовсе не защищалась от домогательств Перси. Она защищала свою клиентку.

– Талию Торнтон, – кивнула Эмма, скривив презрительную гримасу. – Это невыносимое создание. Ей повезло, что она поймала на крючок сэра Томаса. Похоже, он человек порядочный.

– Да. И так уж случилось, что Перси на вечере угрожал раскрыть некоторые факты личного характера, касающиеся Талии. Элоиза пыталась разубедить его, когда появился я. Она не хотела, чтобы Перси встретился с сэром Томасом.

Лицо Эммы немного просветлело.

– Похоже, твои слова объясняют сегодняшний инцидент, – проговорила она, но тут же добавила: – Однако они не объясняют, какое отношение Элоиза Гудвин имеет к тебе.

– Не уверен, что готов объяснить это. – Дрейк покачал головой и хмуро улыбнулся. – Я еще и сам толком не понимаю, что происходит… В общем, я попросил Элоизу стать моей любовницей.

– И она приняла твое предложение? – спокойно спросила Эмма.

Дрейк отвернулся. Он понятия не имел о том, зачем рассказал все это сестре. Впрочем, возможно, из-за желания защитить Элоизу.

– А тебя еще не ищут, Эмма? – спросил он, меняя тему разговора. – Уверен, что в эту самую минуту кто-то из гостей совершает какую-нибудь роковую ошибку общественного характера, которую только ты в состоянии исправить.

Эмма тихо пробормотала что-то весьма напоминающее непристойное ругательство. Впрочем, учитывая, что она – это сама леди Совершенство, можно предположить и то, что Эмма просто процитировала Библию. Дрейк отчетливо расслышал, что слова «Бог», «преисподняя» и «дьявол» Эмма употребляла в сочетании с его именем.

Сестра ударила его кулаком по колену.

– Так Элоиза согласилась стать твоей любовницей? – снова спросила она.

– Виконтессам драться не полагается, – холодно заметил Дрейк.

Эмма снова ударила его, причем на этот раз довольно ощутимо.

– А как насчет убийства?

– Хватит! – Дрейк нежно, но крепко перехватил ее руку. – Добродетель каждой лондонской женщины тебя не должна волновать.

– Я толкую только о добродетели Элоизы Гудвин.

– А я – нет. И для разнообразия перестань совать свой нос в мои дела. Они тебя не касаются, – вымолвил Дрейк. – А уж ее дела – тем более.

Брат и сестра уставились друг на друга. Дрейк видел презрение в глазах Эммы и отказывался верить в то, что оно больно ранит его. Дьявол, его вообще не должно волновать, что о нем думает его сестрица, которая так любит совать свой нос в чужие дела! Именно Эмма отличается от всех Боскаслов, она, а не он. Потому что всем остальным очень даже нравится не утруждать себя соблюдением строгих норм этикета.

• Предыдущая
• 37/67
• Следующая