ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА - Де Будион Майкл - Страница 51

Кто мог защитить Карфаген? Только наемная армия. А она может быть эффективна в двух случаях: когда действия идут вдали от своей территории и когда есть достаточно средств оплачивать ее услуги. Свою собственную территорию может эффективно защищать только национальная армия набранная из людей живущих на данной территории при наличии у них элементарного авторитета власти. Для Карфагена такой момент наступит. Но будет поздно. Когда римляне в финале Третьей Пунической войны обложат его стены, город будут защищать все, во всяком случае потому что твердо будут знать: пощады никому не будет, тем более что эта третья война была инициирована самим Римом с целью окончательно добить Карфаген, не представлявший к тому времени реальной угрозы, но вызывавший одним фактом своего существования запечатленный в поколениях страх. Во всяком случае, кроме них так римлян не громил никто и никто не ставил своей целью уничтожить Рим как государство.

Как было обозначено, Рим начал войну с Карфагеном, находясь на стадии ранней зрелости. Он утратил веру, но еще не впал в суеверия. Полноценные зрелые отличаются от молодых тем, что они точно знают что именно им нужно и еще более точно знают чего им не нужно. В последствии мы увидим, что еще до начала Первой войны римляне знали: противостояние с Карфагеном обязательно приведет к его полному уничтожению, а все мирные договора будут иметь только временное, тактическое значение. Такая, казалось бы иррациональная одержимость, свойственна только зрелым социумам, в то время как предопределение видят уже молодые. Искушениям здесь места нет, ибо план действий составляют сильные. Риму было предопределено и он стал Империей, хотя казалось всё было против него. Здесь римляне опять-таки качественно отличались от «молодых» греков: последние отогнав персов на территорию Малой Азии, заключили с ними мир, потому что знали и верили: персы больше никогда не нападут. Римляне такой веры не имели, ибо хотели доказательств, а вера не нуждается в таковых. Их убедили только реальные развалины Карфагена. Впрочем и греки достигнув зрелости ко времени Филиппа и Александра, навсегда положат конец Персидской Империи, одновременно подорвав в этих походах и свой потенциал.

Итак, в Карфагене деньги были законом, а закон был деньгами. В свою очередь, товарно-денежные отношения доведенные до абсолюта, предполагают изначально высокую степень доверия и еще более высокую степень риска. Среди карфагенских бизнесменов не было друзей, были только подельники готовые при первом удачном обстоятельстве задавить друг друга. На этих принципах и отношениях построены все коммерческие государства, как те что были до Карфагена, так и те что появлялись в последствии. Содом, Гоморра, Тир, Сидон, само собой Карфаген, Хазарский Каганат, отчасти Венецианская и Генуэзская республики и современные Соединенные Штаты. Ошибочно думать, что развитое общество, где главную роль играет спекулятивный капитал, предполагает высокую степень свободы. Нет, как раз он имеет оборотной стороной тотальную несвободу и в Карфагене всё население было несвободным. Финансовые олигархи и контролируемые ими суффеты (судьи) реализовывали всю власть сдерживаемые страхом перед друг другом и ослепительной ненавистью к низшим слоям населения. Сейчас принято считать что счастливым является то общество в котором бессознательные массы не знают имен своих правителей. Это ошибка. В Карфагене народ не только не знал, но и не интересовался подобными пустяками. Но был ли он счастлив? Весьма сомнительно. По сути Карфаген и вырос в могущественную морскую империю и дожил до старости только потому что занимал выгодное стратегическое положение. До него было тяжело добраться. Греки находились по тем меркам далеко, затем они были заняты персами, затем — междоусобными войнами, в общем было не до Карфагена. Но до сих пор неясным остается вопрос: проводили ли карфагеняне согласованную политику с персами против греков во времена греко-персидских войн? В пользу этой гипотезы говорит тот факт, что Карфаген начал войну против Сицилийских колоний во время кода персы грабили Афины, а важность кампании показывает то, что Гамилькар задействовал армию в 300 тысяч человек. Даже для богатого современного государства содержание такой наемной армии дело практически немыслимое. Но и здесь вмешалось предопределение. В самый разгар кампании Гамилькар умер. Возможно ему помогли. Путем искусной дипломатии Гелон умудрился заключить с Карфагеном мир и получить в придачу 2000 талантов золота.

Доведенные до абсолюта суеверия требуют и самых дорогих жертвоприношений. И такие жертвоприношения в Карфагене делались. Погрязшие в богатстве дельцы спокойно отдавали в пасть Молоху своих детей, нисколько не сожалея о них, ведь дела шли великолепно, прибыли росли, оставался только маленький город на Апеннинах, который (о ужас!) никак не хотел принимать "условия игры", а потому подлежал уничтожению. Герберт Честертон проводил параллели тогдашнего карфагенского уклада с современным миром капитала, показывая их полное идеологическое родство: "Почитателей Молоха никак нельзя назвать примитивными. Они жили в развитом обществе и не отказывали себе ни в роскоши, ни в жертвоприношениях Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. Чтобы это понять, попытайтесь себе представить, как манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах, отправляются по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев". А как эстетично все было обставлено! Молох изображался в виде тельца отделанного золотом, а потому главный жертвенник (т. е. жаровня) также был сделан в виде тельца, причем по некоторым данным так умело, что при выделении газов от продуктов сгорания «бык» мычал. Кому-то подобные нюансы могут показаться ужасными, но Честертон добавляет: "Вас удивит, если я скажу, что люди которых мы встречаем на приемах и за чайным столом — тайные почитатели Молоха и Ваала. Но именно эти умные, практичные люди видят мир таким каким видел его Карфаген".

Не только карфагеняне присматривались к Риму. Рим также всегда оглядывался на Карфаген, понимая что рано или поздно схватка с ним станет неизбежной и закономерным ее итогом будет уничтожение одной из сторон, ибо это будет главная схватка. В свою очередь, «зрелые» римляне были свободны как от преимуществ, так и от недостатков свойственных «молодым» грекам. Одной из особенностей талантливых (а в случае с греками — гениальных) молодых, является везение при импровизациях. Если мы посмотрим на Марафон, Платеи, Саламин, то увидим, что греки всегда действовали экспромтом, выбирая план действий буквально по ходу самого действия и, что самое главное, удачно! Походы Александра проводились уже зрелыми греками в соответствии с четким стратегическим планом, а блеск им придавала его величайшая личность. Никаких экспромтов там не было и быть не могло. То же повторилось и у римлян. По сути они не одержали ни одной блестящей победы ни в одной из трех пунических войн, во всяком случае всем их победам было далеко до тех что одерживал Ганнибал, но окончательный успех им принесло рациональное распределение сил, хладнокровие и изначальная установка на полное уничтожение, которая свойственна зрелым умам.

По моему глубокому убеждению, римляне в конечном счете одолели Карфаген так как столкнулись с ним находясь именно в зрелом возрасте, в то время как Карфаген подходил к той стадии, которую можно охарактеризовать как старческий маразм. Более того, шансов уничтожить римский дух у Карфагена к началу первой войны уже не было, даже если бы и сам Рим был разрушен; так же как не был уничтожен эллинский дух после разрушения Афин. Это, однако, никак не обещало легкой победы, ибо противостояние изначально предполагало абсолютное уничтожение одного из противников.

Исторические прецеденты показывают нам что войны с плутократиями всегда можно разделить на три этапа. Их как правило легко начинать и начинать успешно. Плутократы долго раскачиваются, ибо дух войны им, по большому счету, противен. Сейчас, когда в мире осталась только одна сверхдержава, явных конфликтов стало значительно меньше при том что американцы все-таки не контролируют мир полностью. Карфаген, как и теперь Штаты, был привязан к Средиземному морю, — тогдашнему мировому океану, — контроль над котором есть основа сегодняшнего военного могущества США. У Рима и флота-то не было и учиться строить его пришлось в ходе войны, с чем республиканский Рим блестяще справился: за три войны он выстроил и потерял пять флотов. И наблюдая за сегодняшней Америкой мы видим, что она никогда в своей истории не вступала в конфликт моментально после его начала. Пока другие воевали, американцы считали деньги и их правилом было: "войну выигрывает не тот кто вступает в нее первым, а тот кто вступает последним". Именно так повели себя Штаты в обеих Мировых войнах.