Невеста Данкена - Ховард Линда - Страница 22

• Предыдущая
• 22/49
• Следующая

Очень немногое в жизни когда-либо мешало аппетиту Риза, и сегодняшний вечер не стал исключением. Он слишком тяжело работал, чтобы ковыряться в еде. К тому времени, когда Маделин закончила со своей маленькой порцией пирога, он уничтожил большую часть цыпленка, весь картофель с соусом, и оставил только два бисквита. Риз чувствовал себя почти удовлетворенным, когда Маделин поставила перед ним чистую тарелку с гигантским куском пирога. Однако, быстрый взгляд на ее застывшее лицо, сказал ему, что с ней пища не сотворила такого же чуда.

– Как ты научилась так готовить?

– В шкафу есть поваренные книги. Я умею читать. – Весьма щедрый ответ для такого словоохотливого собеседника, которым она сейчас являлась.

Наведя на кухне порядок, Маделин сразу направилась наверх. Риз вошел в свой кабинет и занялся документами, которые никогда не заканчивались, но мысли витали далеко, и к восьми часам он смотрел на часы, задаваясь вопросом, готова ли Маделин лечь спать. Он уже слышал льющийся душ, и образ ее нагого тела, стоящего под струями воды, заставил его беспокойно заерзать на стуле. Временами половые органы мужчины могли доставлять ему чертовское неудобство, и сейчас был как раз такой случай. Он оставался напряженным большую часть дня, проклиная себя за то, что не занялся с нею любовью этим утром, даже не смотря на то, что это было бы огромной ошибкой.

Он бросил ручку на стол, закрыл книги и со сдерживаемой стремительностью поднялся на ноги.

Черт побери, он нуждался в ней и не мог больше ждать.

Поднимаясь наверх, он выключил свет, его поступь была тяжелой и размеренной. Мысли вертелись на том обжигающем, потрясающем моменте, когда он сначала войдет в нее, ощущая небольшое сопротивление тугой плоти, дарующей, окутывающей, а затем – почувствует влажный, обволакивающий жар, лишающий рассудка. Все, что он мог сделать, чтобы удержать себя в руках и не приставать к ней снова и снова, это постараться помнить, что она абсолютный новичок в любовных ласках и пока еще слишком уязвима.

Дверь спальни была открыта. Войдя в комнату, он обнаружил ее сидящей на кровати и красящей ногти на ногах; длинные голые ноги приняли то положение, достигнуть которого, казалось, могли только женщины, а мужчины, глядя на это, сходили с ума. Все тело Риза напряглось, а его член стал полностью, мучительно вертикальным. На ней была темно-розовая атласная сорочка, едва доходившая до бедер и открывающая сочетающиеся с ней трусики. Атлас облегал ее груди, подчеркивая их округлую форму и мягкие соски. Ее светлые волосы были перекинуты через плечо на одну сторону, а кожа все еще сияла после душа. Выражение лица было серьезным и полным решимости, в то время как сама Маделин сосредоточилась на поглаживаниях крошечной кисточки, окрашивающей ее ногти в глубокий розовый цвет, под стать сорочке.

– Пойдем в кровать. – Его голос стал гортанным. Он уже стягивал с себя рубашку.

Она даже не взглянула на него.

– Не могу. Мои ногти еще не высохли.

Его это не очень заботило. Он будет держать ее ноги поднятыми достаточно долго, чтобы к тому моменту, когда закончит, лак успел высохнуть.

Она закрутила бутылочку и отставила ее в сторону, затем легко изогнулась, чтобы подуть на пальцы ног. Риз расстегнул джинсы.

– Все равно пошли в кровать.

Она бросила на него нетерпеливый взгляд и встала.

– Ты иди. Я пойду вниз и немного почитаю.

Когда она проходила мимо, он вытянул перед ней руку, преграждая путь. Его рука сомкнулась на ее предплечье.

– Забудь о чтении, – пробормотал он, притягивая ее к себе.

Маделин вырвалась, уставившись на него с саркастическим раздражением на лице.

– Поверить не могу! Ты действительно думаешь, что я могу хотеть заниматься любовью сейчас?

Его брови опустились, и он просунул большие пальцы в петли своего пояса.

– Почему нет? – очень тихо спросил он.

– По одной очень серьезной причине. Я сердита! То, что ты сделал, омерзительно, и я даже близко не подошла к тому, чтобы простить тебя. – Именно то, как он стоял сейчас здесь, засунув пальцы в петли пояса расстегнутых джинсов, в позе, весь вид которой демонстрировал невероятную мужскую самонадеянность, сделало ее настолько сердитой, что она едва могла разговаривать.

– Постель – это лучший способ мириться.

– Так думают мужчины, – презрительно ответила она. – Позволь мне сказать тебе, что ни одна женщина не захочет заниматься любовью с мужчиной, когда все еще размышляет, насколько было бы забавно, если бы он подавился цыплячьей косточкой! – Она повернулась и босиком прошагала прочь из спальни.

Риз начал браниться. Его пронзило разочарование, и на мгновение он собрался последовать за ней. Он дошел до двери и остановился, затем впечатал кулак в дверной проем. Будь все проклято!

Следующим утром, когда он повез ее в маленький городок Крук за покупками, атмосфера между ними была определенно холодной. Хотя Маделин больше не была разъяренна, тем не менее, она все еще оставалась непреклонной. Он не мог сначала отвергать ее, а потом ожидать, что она без вопросов примет его. Если таково было его представление о том, каким должен быть брак, то у них гарантированно имелась тема для разногласий.

Назвать Крук городом – означало польстить ему. Он состоял из нескольких бессистемно расположенных в пространстве домов, станции обслуживания, продуктовой лавки, магазина со смешанным ассортиментом товаров и маленького кафе с припаркованными перед ним грузовичками, ожидающими своих владельцев. Маделин задумалась, каких выходок ожидал от нее Риз в Круке. Возможно, он думал, что она будет гонять на машине, как сумасшедшая, и заедет на тротуар, который выглядел так, словно уже кто-то проделывал на нем подобное. На самом деле тротуар был деревянным, и он был единственным, на котором она когда-либо видела отпечатки следов от шин.

– Давай выпьем по чашке кофе, – предложил Риз, когда они вышли из автомобиля, и Маделин согласилась. Было бы весьма приятно получить кружку кофе, которую она не выльет, так и не успев выпить.

В кафе у барной стойки стояло пять вращающихся стульев, обтянутых потрескавшейся черной искусственной кожей. Посередине стояли три круглых стола, каждый окруженный четырьмя стульями, а по левой стороне располагались три кабинки. Четыре стула у барной стойки были заняты, очевидно, владельцами тех четырех грузовиков снаружи. У всех мужчин была разная внешность, но одинаково обветренная кожа, потрепанные шляпы и изношенные джинсы с ботинками. Риз кивнул им всем, и они кивнули в ответ, после чего вернулись к своим кофе и пирожкам.

Он проводил ее к кабинкам, и они скользнули на пластмассовые сиденья. Официантка за стойкой кинула на них мрачный взгляд.

– Вы хотите что-нибудь поесть или только кофе?

– Кофе, – ответил Риз.

Она вышла из-за стойки и поставила перед ними две кофейные чашки. Затем ушла обратно за кофейником и вернулась, чтобы налить кофе, проделав все это не меняя выражения лица, которое граничило со свирепостью.

– Пятьдесят центов за кружку, – сказала она словно обвиняющим тоном, после чего вернулась назад к своему посту за стойкой.

Маделин вздохнула, увидев насколько черным был кофе. Пробный глоток сказал ей, что он также был достаточно крепким, чтобы разъесть краску.

Один из мужчин соскользнул с табурета и прошагал к музыкальному автомату в углу. Официантка подняла взгляд.

– Я отключу эту штуку, если ты выберешь одно из кошачьих любовных завываний, – сказала она раздраженным, под стать ее виду, голосом.

– Ты будешь должна мне четвертак, если сделаешь это.

– И не выбирай ничего из этих ужасных рок-песен. Мне не нравится музыка, где кажется, будто певцы кастрированы.

Глаза Маделин округлились, и она слегка подавилась кофе. Завороженная, она уставилась на официантку.

Ковбой заворчал:

– Я не знаю ничего, что тебе действительно нравится, Флорис, поэтому просто закрой уши и не слушай.

• Предыдущая
• 22/49
• Следующая