Контрапункт - Любецкая Татьяна Львовна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/48
• Следующая

Поистине значителен человек, снискавший столько благодарности, и это неудивительно, ибо помимо чисто профессиональных качеств Борис Андреевич обладает тем удивительным и загадочным, что зовется обаянием.

Но, с моей точки зрения, было в этой всеобщей хвале что-то нежизненное, рискну сказать – пресное. В адрес Виталия Андреевича, как уже говорилось, мне доводилось слышать укоры, обиды, хотя бы даже от себя самой. И это отнюдь не умаляло достоинств нашего учителя.

Но в конце концов мне «повезло» и с Борисом Андреевичем.

От одного футбольного обозревателя я узнала, что есть все же человек, всерьез «сердитый» на прославленного тренера. Известный в прошлом волейболист, неоднократный чемпион мира и Олимпийских игр Р. в беседе с упомянутым журналистом высказывался о Борисе Андреевиче крайне нелицеприятно, считая его виновником своих «бед». Каких же?

Оказывается, когда-то прежде Р. играл в футбол за «Спартак», затем был приглашен Аркадьевым в ЦДКА, но, так как впоследствии Борис Андреевич будто бы не уделял ему должного внимания, игра у него не клеилась, и в конце концов ему пришлось оставить футбол.

Я поинтересовалась у Бориса Андреевича насчет этой истории, и он рассказал мне, что Р. поначалу действительно заинтересовал его как игрок, но впоследствии он убедился, что сильным футболистом тот не станет. И это открытие оказалось для Бориса Андреевича, может быть, не меньшим разочарованием, чем для футболиста. «Но, к сожалению, такие „издержки“ в нашем „производстве“ неизбежны – жестокая сторона тренерской профессии, – сокрушается Борис Андреевич. – Тот футболист был мне по-человечески симпатичен. Но если бы я позволил себе идти на поводу своих привязанностей, команды ЦДКА не было бы. Я и не шел, разумеется, но это всегда создавало во мне острый конфликт человека и тренера и было одной из мучительнейших сторон моей тренерской практики».

Что ж, можно сказать, Аркадьев и тут проявил тонкую прозорливость. Ведь если это по его вине Р. бросил футбол, значит, именно он, Борис Андреевич, подарил волейболу большого и незаурядного мастера!

Вот, оказывается, какова может быть роль тренера по футболу…

Потом еще лишь однажды в разговоре о Борисе Андреевиче я уловила не то осуждение, не то неудовлетворенность – в разговоре с дочерью. Она сказала: «Папа слишком много менял команд».

А что было делать, если судьба уготовила ему, как и многим футбольным тренерам, жизнь тренера-кочевника, тренера-скитальца?..

В частности, московскую команду «Локомотив» Борис Андреевич тренировал до того момента, когда его вновь пригласили в армейский клуб – возродить былую славу ЦСКА. Его очень уговаривали и уговорили не сразу. Но в конце концов он не смог не откликнуться на этот призыв.

Однако, спустя два года Аркадьевым решили распорядиться иначе и назначили главным тренером-методистом ЦСКА. Но такой кульбит судьбы не пришелся по вкусу Борису Андреевичу, ибо он мыслил себя только в работе с командой, и потому вскоре ушел из ЦСКА сам, на этот раз уже навсегда.

И начался период скитаний по различным футбольным полям. Следующей командой Аркадьева стал «Нефтяник» (Баку), затем ташкентский «Пахтакор», потом вновь «Локомотив» и, наконец, ярославский «Шинник».

«Не могу жить без команды», – говаривал Борис Андреевич.

Оставить последнюю команду его заставило несчастье.

…Это случилось 1 июля 1970 года. Возвращаясь из гостей, Александра Николаевна села в такси. Начинал накрапывать дождь. Внезапно машину закрутило, и она ударилась о столб…

В тот момент Борис Андреевич находился в Ярославле. Ему позвонили: «У вас несчастье». Он быстро спросил: «С женой?»

Как потом выяснилось, шофер – он отделался легким ушибом – лишь недавно сдал на права и водил машину едва ли около полугода. А тут еще дождь…

Борис Андреевич неотступно, круглосуточно ухаживал за Александрой Николаевной, но она лишь изредка и ненадолго приходила в сознание – мгновенные и бесконечные муки людей, уже ничем не могущих помочь друг другу, – и через год умерла у него на руках.

Говорят, время сглаживает все.

Прошло двенадцать лет. Острота, непостижимость трагедии обернулась какой-то отрешенностью и светлой грустью портрета, висящего на стене – ее утраченного и неизменного присутствия тут, в комнате Бориса Андреевича – и еще непоправимостью вины, что остается на живущих…

«Какой жуткий ляпсус! – говорил Борис Андреевич. – Человек претендует на вечность, а ему суждено стареть и умирать…»

Но ведь время будто бы лечит все, думала я, еще надеясь пойти на футбол с Борисом Андреевичем и, меж тем как футболисты будут чертить на поле свою игру, внимать бесценному комментарию тренера легендарной команды.

Эти надежды оправдались скорей, чем я думала, и как раз тогда, когда, с моей точки зрения, это было предпочтительней всего – на Олимпиаде в Москве.

Братья готовили сборные советских футболистов и фехтовальщиков к нашей первой олимпиаде – в Хельсинки. А на Играх в Москве тренерами отечественных команд по футболу и фехтованию были их ученики: Бесков, Мидлер, Кузнецов.

Параллели братьев по «пути наверх» очевидны, не так ли?

Олимпийские игры – это всегда необычайное событие в жизни людей. Игры же, которые проходят в твоей стране, твоем городе, – это совсем особенные Игры. Даже если ты в них не участвуешь, все равно ощущаешь причастность к «священным испытаниям» и отвечаешь за них.

Но чем наша Олимпиада совсем не отличалась от прочих, так это наибольшей престижностью футбола. И более, чем в каких-либо иных видах, мы ждали этой главной победы – футбольной.

Мы были в ней почти уверены.

У меня же в этой победе была своя «корысть». Я думала о том, что если наши футболисты, ведомые Бесковым, станут олимпийскими чемпионами, а в фехтовании кто-нибудь из «внуков» Аркадьева блеснет золотой медалью, это послужит эффектной концовкой для книги.

Но «концовка» удалась лишь наполовину…

Итак, прежде о футболе. До полуфинала наши дошли сравнительно легко. И вот полуфинал – встреча с командой ГДР. Впрочем, не так уж серьезно ценители футбола нацеливались на эту игру. Мысленно перепрыгивая через нее, все с нетерпением ожидали финала. Что касается братьев Аркадьевых, то они поначалу собрались было ехать на встречу наших с командой ГДР. Но накануне матча Виталий Андреевич вдруг заявил мне по телефону:

– Э, лучше посмотрим по телевизору, мм… а то опять будут нас с Борисом узнавать, путать…

Похоже, ему окончательно приелись эти вечные коллизии близнецов. А может быть, не прельщала перспектива вновь, как некогда, раствориться в славе брата?..

Я позвонила Борису Андреевичу, и он согласился матч СССР – ГДР «проболеть» дома, у телевизора, с тем чтобы уж на финал поехать непременно.

– В конце концов, не так уж плохо «попользоваться» крупными планами, повторами голов и прочими телечудесами, – заключил Борис Андреевич, пригласив «на полуфинал» нас с Виталием Андреевичем к себе.

В итоге от трансляции того матча мы получили почти все, что ожидали: и крупные планы и повторы. Только не победу.

Когда у наших ворот был подан угловой, завершившийся голом, Борис Андреевич ничего не сказал. Ничего, если не считать многозначительного, тягучего «нда-а-а…»

А когда матч был закончен и стало вдруг совершенно очевидно, что на этих Играх наши футболисты уже не станут олимпийскими чемпионами и что надежды на такую победу придется теперь тащить до следующей Олимпиады, Борис Андреевич произнес:

– Э, что ж, очевидно вполне, что футбольное дело у нас не доделано. Мы совмещаем все пороки любительства с неполноценной профессиональностью.

– Э, нашим просто не хватило воли, мастерства, не хватило тактической смекалки и игривости, – сказал Виталий Андреевич, – А помнишь, как играли твои армейцы, твоя сборная? Они и проигрывали-то по-другому…

– Что толку просто вспоминать? Из воспоминаний надо лепить опыт. – Казалось, Борис Андреевич тщательно подыскивает слова. – Уроки побед и поражений нашего футбола, вышедшего после Великой Отечественной войны на широкую международную арену, принесли бы нам огромную пользу, если бы мы всё то, что радовало и огорчало нас, воспринимали одинаково критически.

• Предыдущая
• 44/48
• Следующая