От Екатерины I до Екатерины II - Балязин Вольдемар Николаевич - Страница 17

Иван Балакирев

Плеяда русских шутов, о которых сохранились письменные свидетельства и остроты которых зафиксированы на бумаге, начинается с Ивана Алексеевича Балакирева (1699-1763), оставившего после себя множество остроумных сентенций, анекдотов и «крылатых» выражений. Балакирев принадлежал к старинному дворянскому роду и шестнадцати лет был определен в Преображенский полк. Двадцати лет он попал в ездовые к Екатерине I и оказался замешанным в деле ее камергера Виллима Монса, обвиненного во взяточничестве в особо крупных размерах и казненного 16 ноября 1724 года. Молва же приписывала Монсу также и любовную связь с царицей Екатериной. По делу Монса Балакирев был сослан на три года в крепость Рогервик, а после смерти Петра I в 1725 году возвращен в Петербург и принят ко двору. Анна Иоанновна, вступив в 1730 году на престол, вскоре сделала остроумного и веселого, весьма резкого на язык Балакирева штатным придворным шутом.

После смерти Балакирева было выпущено более семидесяти изданий анекдотов, ему приписываемых, однако далеко не все из них были плодом его собственного творчества и воображения, а явились заимствованиями из заграничных сборников анекдотов и каламбуров.

Дурак и умники

– Как ты, дурак, во дворец попал? – спросил один чванливый сановник у Балакирева.

– Да все через вас, умников, перелезал, – ответил тот.

Балакирев о Петербурге

…Однажды Петр I, желая знать мнение о новой столице – Петербурге – обратился к Балакиреву, которого почитал человеком прямым, правдивым и умным, с вопросом, что говорят в народе о новом городе.

Ответ Балакирева, возможно, передававший уже услышанное им в среде простолюдинов, был таков:

– С одной стороны – море, с другой – горе, с третьей – мох, а с четвертой – ох!

Стряпчий и тележное колесо

– А что, Алексеич, – спросил как-то Петра Балакирев, – какое сходство меж стряпчим из приказа и тележным колесом?

– Да ты, брат, заврался, какое ж может быть между ними сходство? – ответил Петр.

– Есть, Алексеич, не спорь: и того и другого надобно чаще смазывать, а то, если не подмажешь, то и не поедешь, – отвечал Балакирев.

Тимофей Кульковский

Шутом Анны Иоанновны и Бирона был и Тимофей Кульковский – небогатый торговец с Украины, некоторое время прослуживший в армии. Бирону понравился остроумный и расторопный прапорщик, и он предложил Кульковскому стать шутом. Кульковский согласился.

Кульковский и воры

До того как оказаться при дворе герцога Бирона, Кульковский был очень беден. Однажды он проснулся среди ночи от какого-то шума и увидел, что в его убогое жилище забрались воры. Позевывая и усмехаясь, Кульковский сказал:

– Не знаю, братцы, что вы можете отыскать здесь впотьмах, когда я сам и днем-то здесь ничего найти не могу.

Почему среди российских судей нет женщин

По законам Российской империи, после того как появилась должность судьи, на нее мог избираться только мужчина, причем не моложе сорока лет. Когда однажды некая дама спросила Кульковского, почему среди судей нет ни одной женщины, шут ответил:

– Потому, сударыня, что ни одной даме нет у нас сорока лет от роду.

Шут и герцог

Однажды Бирон спросил Кульковского:

– Что думают обо мне россияне?

– Вас, ваша светлость, одни считают Богом, другие – сатаной, но никто не считает человеком.

Ответ лекарю

В застолье у одного из придворных возник спор о лекарях и медицине.

– Я сам лекарь, – сказал один из гостей, – и, не защищая себя, скажу: на меня никто не пожалуется.

– Из ваших больных, наверное, никто не остался в живых и жаловаться некому, – парировал Кульковский.

Адам Педрилло

Еще одним знаменитым шутом императрицы Анны Иоанновны был итальянец Адам Педрилло, сын скульптора. В юности попал он в канцелярию герцога Бирона и за свое остроумие и находчивость согласился быть шутом императрицы.

Вот некоторые из его экспромтов.

Как поднять в цене упавшие акции?

…Когда однажды сильно понизилась цена акций и ценных государственных бумаг, один из их владельцев спросил Педрилло, каким образом можно поднять их в цене? Педрилло ответил:

– Прикажите вашим детям или внукам сделать из них воздушного змея.

Завуалированная критика банальностей

Молодой человек, претендовавший на звание драматурга, читал Педрилло свою комедию. Очень часто при чтении Педрилло снимал колпак и кланялся.

– Что это значит? – спросил его драматург.

– Я кланяюсь, как только вижу в вашей комедии старого знакомого.

Хвастовство родословной

Австрийский посол при русском дворе – граф Вратислав – очень любил хвастаться своей родословной. Заметив это, Педрилло сказал графу в присутствии множества придворных:

– Тот, кто хвалится только одними предками, уподобляет себя картофелю, у которого все лучшее погребено в земле.

Отповедь лжецу

В одной компании толковали о привидениях. Умный Педрилло совершенно ни в какие привидения не верил и считал любые рассказы о них чистейшим шарлатанством.

Однако нашелся в компании придворный, утверждавший, что ему дважды приходилось видеть в лунном свете человека без головы.

– Я убежден, что тот человек без головы был просто вашей тенью, господин гоф-юнкер, – заметил Педрилло.

Д’Акоста

О четвертом шуте Анны Иоанновны и Бирона ничего не известно, кроме его имени, – д’Акоста. Однако и от него осталось немало остроумных пассажей, четыре из которых и предлагаются вашему вниманию.

На войне, как на войне

Жена д’Акосты была необычайно сварлива, но он все же прожил с ней всю жизнь. Когда наступила пора праздновать серебряную свадьбу, друзья стали намекать шуту, что пора бы ему отметить этот четвертьвековой юбилей.

– Погодите, друзья, еще пять лет – и мы будем отмечать годовщину тридцатилетней войны, – отвечал д’Акоста.

Любвеобильный супруг-библиоман

Д’Акоста очень любил читать книги. Жена его сказала как-то:

– Ах, друг мой, как желала бы я сама сделаться книгой, чтоб стать предметом твоей страсти!

– В таком случае, – ответил ей муж, – я хотел бы иметь тебя календарем, который можно менять ежегодно.

На всякий случай

…Д’Акоста в церкви поставил две свечи. Одну перед образом Михаила-архангела, а другую, ошибочно, перед демоном, изображенным в ногах у архангела.

Дьячок, заметив это, сказал:

– Что вы делаете, сударь?! Ведь вторую свечку вы поставили дьяволу!

– Не лезь, не твое дело, – ответил д’Акоста, – не худо иметь друзей и в раю, и в аду. Не знаем ведь, где будем.

БРАУНШВЕЙГСКАЯ ФАМИЛИЯ

Под таким названием вошли в историю члены семьи правительницы Российской империи при малолетнем сыне Иване VI Антоновиче Анны Леопольдовны и ее мужа – принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Анна Леопольдовна была правительницей России один год и две недели – с 9 ноября 1740 года по 25 ноября 1741 года. Столько же находился у власти и ее муж – герцог Брауншвейг-Беверн-Люксенбургский.

В Брауншвейгскую фамилию входили, разумеется, и их дети – сыновья и дочери, со смертью которых пресеклась Брауншвейгская династическая ветвь российского императорского дома, ибо все дети Анны Леопольдовны и Антона Ульриха оказались бездетными.

Автор предлагает вашему вниманию две биографии – правительницы и герцога. Этим биографиям посвящены две статьи, хорошо дополняющие друг друга.