Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 8

Так же происходит уничтожение и интеллектуальных ценностей. Ведь творчество – создание нового, а его нет в приказах, инструкциях, нормах, правилах, СНиПах и ГОСТах; начальство о нем не знает и мнения о нем не имеет. Следовательно, новое, а вместе с ним и творчество аппаратом фактически запрещается. Нечто подобное и в странах «свободного мира». Иначе как расценить тот факт, что ни одна из крупных фирм «большой семерки», контролировавших рынок ЭВМ на Западе, не сумела оценить важность микропроцессоров и микрокомпьютеров. Их открыли мелкие фирмы, не имевшие больших аппаратов. Гиганты же понесли убытки в виде недополученной прибыли. ИБМ, например, в несколько миллиардов. Фирма «Айтем» просто разорилась, оставив после себя миллиард двести миллионов долларов долга, чем чуть не разорила своего поручителя – страховую компанию «Ллойд», которая до тех пор никогда так крупно не ошибалась в оценке риска. Просмотрели эти фирмы и машинный язык «Ада». Его изобретатель, не заинтересовав гигантов, создал маленькую фирму. К концу 90-х годов ее ежегодный доход прогнозировался на уровне 15 миллиардов. Бюрократическая система, создаваемая по идее для Дела, автоматически превращается в систему, обслуживающую аппарат. Управление становится самоцелью, и, как писал Маркс, любая государственная задача превращается аппаратом в канцелярскую – поток бумаг, совещаний, проверок, отчетов, а любая канцелярская — в государственную. Государство тратит силы и средства на то, чтобы бюрократы отчитывались, писали документы, проверяли – занимались безответственной управленческой деятельностью.

Кому бы ни принадлежали средства производства – государству или частным лицам – не имеет значения, управлять страной все равно надо, Следовательно, в ней будет задействовано либо бюрократическое, либо делократическое управление.

При капитализме хозяин средств производства – делократ, и этим объясняется успех стран капитала в сравнении с социалистическими во многих областях деятельности. Преимущество заложено не в частной собственности, а в большом числе людей, служащих непосредственно Делу.

Кому принадлежит власть – народу или монарху – значения не имеет, важна система управления — бюрократическая или делократическая.

Само по себе желание управлять реальной власти не создаст. Она возникает, когда люди начинают подчиняться. Человек, объявивший себя императором, монархии не создаст, нужны люди, считающие это полезным (для себя или для общества).

Для демократии необходимо, чтобы все инстанции и организации, подавляющее большинство населения страны подчинялись не собственным интересам, а общенародным. Это делократический взгляд на демократию. Если же группа людей, пусть даже очень большая, подчиняется лишь своим интересам, то неважно, есть ли свобода слова или тайное голосование внутри группы; если нет конечной цели – служения народу (власти народа) , нет оснований называть такую группу людей «демократическим обществом».

Когда народ выстраивает структуру управления, у него есть два пути: поставить перед правительством задачу и обеспечить ее решение трудом и кровью либо, как бюрократ, указывать правительству, что делать.

Делократический путь ведет к мощному обществу, способному выжить при различных катаклизмах, сохранить свободу при угрозе порабощения или, напротив, поработить другой народ. Общество формирует делократическую систему, когда оказывается на грани уничтожения.

Если перед населением сверхординарные задачи не стоят, то оно формирует бюрократическую систему управления, при которой Дело — служение всему народу – не обеспечивается. При такой структуре подчиненные (в данном случае – правительство) служат не Делу, а бюро (интересам части населения, подчинившей себе правительство). А народ — это и все живущие сейчас, и те, кто будет жить после. Их интересы могут остаться незащищенными.

Бюрократическая и делократическая системы формируют у людей совершенно разное мировоззрение. Для делократа правильно лишь то, что дает народу нужный результат, для бюрократа — то, что считает правильным его начальство. Начальством, кстати, могут выступать различные слои населения, подчиняться которым бюрократ считает выгодным. Отсюда – парадоксы в оценке действительности. Например, свобода.

С бюрократической точки зрения и Россия, и Советский Союз – страна рабов, а Франция — безусловно свободных людей. Действительно, во Франции население контролирует действия правительства и каждый человек имеет право указать ему (а собравшись в группы, и настаивать), что делать, независимо от того, понимает он что-нибудь или нет. В России такого никогда не было. Бюрократический вывод: французы не боятся правительства, они свободны от него. А русские боятся, они его рабы.

Теперь с точки зрения делократии. За последние двести лет иностранные войска трижды ставили Францию на колени. С Россией этого за шесть столетий никто не смог сделать. А, между прочим, в начале XVII века русских было втрое меньше, чем французов, вдвое — чем поляков. Но ни немецкие рыцари, ни Речь Посполитая, ни турки, ни татары не наступили ей на горло. Это стоило очень дорого, но при делократическом управлении начальник (народ), ставя перед подчиненными (правительством) задачу, обязан ее обеспечить. Русский народ доверил правительству свою свободу и сам же обеспечивал решение задачи жесточайшей дисциплиной и почти всегда реками собственной крови.

В 1940 году немцы, дав Франции восемь месяцев на подготовку, победили ее. Цена сопротивления французов – один убитый на тысячу, повысить ее они не решились, смирились с рабством своим и будущих поколений. Советский Союз в той войне потерял каждого десятого (и счет не окончателен!), но рабом не стал и детей своих в рабство не отдал. Как видим, с делократической точки зрения французам до свободолюбия русских далеко.

Не избежать парадоксов и оценивая понятие «демократия». С бюрократической позиции она приходит, когда любой может указать руководящему органу, что делать. С делократической – демократия возможна, лишь когда все – и правительство, и каждый в стране – служат народу, когда народ над всеми имеет власть.

Для бюрократа кооператив, члены которого свободно дают указание правлению скупить во всем городе кофе и для наживы перепродать в 10 раз дороже, – организация, безусловно, демократическая. Ведь в нем проходят выборы, голосование, свободное обсуждение... Для делократа демократической организацией является армия типа советской – организация, у членов которой и в мыслях нет корысти, все в ней всегда и без предварительных условий служат целям народа.

Например, выборность в армии всякий раз дискредитировала себя, когда нужно было делать Дело. Министр обороны, назначающий командира полка, знает требования к нему много лучше, чем солдаты, кроме того, министра назначил Верховный Совет. Причем важна даже не выборность сама по себе, а то, зачем выбирают. Если партизанский отряд избрал командира, чтобы бить врага, – это демократия, если, чтобы вместе прятаться от войны, — здесь нет демократии. Выбирать начальников в принципе можно, если избиратели сами собираются служить народу, но тогда обязательно нужно учесть мнение вышестоящей инстанции — мнение отвечающих за Дело профессионалов.

Чтобы делократизировать демократию в стране, не стоило делать каких-либо изменений. Правда, избирателям надо понять, что они выбирали депутатов не затем, чтобы те, находясь в Москве, заполнили города и веси неизвестно откуда взявшейся колбасой, а затем, чтобы депутаты ставили перед правительством задачи, решение которых обеспечит безопасность и богатство Родины и сегодня и в будущем. При этом избиратели должны были сознавать – богатство возникнет только в результате их труда, а безопасность обеспечивается порой и жизнью. То есть население страны, как часть народа, определяя Дело своему подчиненному – правительству, обязано было это Дело обеспечить.

Верховный Совет – представитель народа – должен был законами формулировать населению задачи, а правительство организовать их выполнение.