Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 12

Наша наука 70 лет обманывала народ, вешала ему «лапшу на уши», обещая то молочные реки от знака качества, то кисельные берега от асупизации или техперевооружения. Но то, что происходит сейчас, – это уже не лапша, это блины.

Беда нашей экономики не в отсутствии рыночных отношений – они есть и всегда у нас были. Беда в том, что нам, производителям, не дают подчиниться Делу, не дают удовлетворить потребителя, а следовательно, и нас никогда никто не удовлетворит. Кроме этого, нам не дают работать экономично, то есть делать высококачественные вещи с малыми затратами.

Кто не дает? Государство. Нашим отцам не давали Сталин и Хрущев, нам — Брежнев и Горбачев. Почему, спросите вы, ведь они очень хотели? Да, я думаю, они очень этого хотели. Но если бы на этом хотении дело и закончилось!

А то ведь они еще хотели, чтобы не я – производитель, а они обеспечили народ товарами, которые, например, наш завод производит. Чтобы не я, а они работали экономно на нашем заводе. Физически, сами, они этого не могли, но наняли миллионы людей (государственный аппарат), которые за них хозяйничают. Я делал для потребителя не столько, сколько ему надо, а сколько скажут Госплан и Госснаб. Я давал не такое качество, которое нужно потребителю, а какое требовал Госстандарт. Я не платил работникам, сколько они заслуживают, а платил суммы, указанные Госкомтрудом. Я не обеспечивал их безопасность, а делал то, что укажет Госгортехнадзор. Вы не найдете в стране государственных инстанций, которые не смогли бы мне что-нибудь приказать и добиться исполнения с помощью экономических методов воздействия.

Разве что завод, расположенный в Каракумах, осмелится проигнорировать требования Рыбнадзора.

Я не работал, я холуйствовал при аппарате; он помыкал мной, как хотел. Руководил страной тогда – фактически, а не номинально – аппарат. А сейчас тем более через него идет информация и Президенту, и Верховному Совету. Аппарат эту информацию препарирует так, чтобы получить нужное себе решение.

Выходит, эти почтенные инстанции – тоже холуи при аппарате, независимо от того, что сами о себе мнят. И подтверждением этих слов для последних лет СССР могут служить законы «О предприятиях в СССР» и «О налогах».

Но сначала снова немного о законах вообще. Любой закон, как уже писалось, должен ставить населению общественно-полезную цель. Поскольку не все население захочет ее достигать, закон вводит и ряд ограничений с наказанием для слишком умных. Но чем больше ограничений, тем труднее бывает достичь и самой цели, ибо жизнь переменчива и порой цель достижима только тем путем, который запрещен. Повторяем, в Уголовном кодексе есть цель — безопасность общества — и ограничения с наказаниями для тех, кто подчиниться цели не желает. Одновременно он разрешает убивать, воровать и т.д. То есть делать все, что сам запрещает. Но только в единственном случае – если тот, кто убивает или ворует, преследует цель защиты общества и его интересов. В законах, принятых умными людьми, нет ограничений для исполнителя цели закона.

Но у нас законы пишутся исключительно ради ограничений и регламентации. Например, в законе «О налогах с предприятий, объединений и организаций» законодатели даже общественно-полезную цель поленились указать.

Надо понять, что все регламентации и ограничения нужны не тому, кто закон должен исполнять, а бюрократическому аппарату – тем, кто должен проверять его исполнение. В идеале Уголовный кодекс мог бы иметь две статьи. В одной указать, что все должны обеспечивать общественную безопасность, а во второй объявить, что те, кто этого не делает, судом наказываются. Но смотрите, в какое трудное положение попадет бюрократ-судья. Перед ним малолетний вор. Дашь год – начальство может сказать, что мало. Дашь 10 лет – начальство может сказать, что много. А сейчас в законе написано, например, «от двух до пяти». Дал три года – и голова не болит, и не отвечаешь. Точно так же эти ограничения нужны тем, кто судью проверяет.

Аппарат крайне заинтересован, чтобы законов было много, а в них -много статей. Чем больше регламентации, тем больше нужен аппарат, чтобы регламентировать и проверять. Пухлые законы – это хлеб аппарата, много законов – с большим куском масла. Но это и гибель исполнителю законов.

Мне неприятно, что я, заводской работник, должен объяснять эти элементарные, тысячелетиями известные вещи, а Верховные Советы, набитые обремененными степенями юристами, полностью их игнорируют. Ведь еще древнеримский историк Тацит определенно высказался, что чем больше в государстве законов, тем паршивее это государство.

Итак, для защиты нашей экономики, для того, чтобы мы наконец обеспечили себя товарами, нужно ввести рабскую зависимость производителя от покупателя, от Дела. Для этого нужно сразу освободить производителя от произвола государственного аппарата. Да, при этом большая часть аппарата погибнет. Созданная для хозяйничанья в промышленности и отстраненная от этого дела, она станет ненужной.

Давайте посмотрим: что за год работы сделал для нашей экономики Верховный Совет СССР под руководством базарных экономистов.

Не хотелось бы хвалить авторов «Закона о государственном предприятии (объединении)», принятого еще Верховным Советом застойного созыва, но сейчас они, авторы откровенно плохого закона (который мы успели уже обругать), на фоне законов «О предприятии» и «О налогах с предприятий...» смотрятся как демократы (то есть люди, служащие народу) в десятки раз более высокого уровня, чем все демократы Верховного Совета СССР, вместе взятые.

Руководитель авторов старого закона твердо понимал, зачем экономика нужна народу, и твердо в первой статье заявил: «Главной задачей предприятия является всемерное удовлетворение общественных потребностей», а затем для непонятливых добавил: «Требования потребителя обязательны для предприятия, а их полное и своевременное удовлетворение – высший смысл и норма деятельности каждого трудового коллектива». А в новом законе: «Главными задачами предприятия являются удовлетворение общественных потребностей... и реализация на основе полученной прибыли социальных и экономических интересов членов трудового коллектива и интересов собственника». Общество – покупатель, а собственник и трудовой коллектив -продавцы. Их интересы исключают друг друга!

Если в старом законе его автор защищал интересы общества госзаказом, то в новом эти интересы не защищены никак. Более того, защищаются интересы продавца: «Предприятия свободны в выборе предмета договора, определении обязательств, любых других условий...» То есть мы, предприятия, должны стать в положение частных таксистов, которые берут в аэропортах Москвы пассажиров не по очереди, а только тех, кто согласен заплатить 100 рублей (в ценах 90-го года). Веселая перспектива, особенно если учесть, что тысячи моих поставщиков тоже станут в это положение, и, судя по шахтерам и кооператорам, многие охотно.

Итак, казалось бы, законодатели приказали предприятиям: «Забудь об интересах общества, об интересах покупателя и набивай себе карманы сколько хочешь!» В отношении потребителей так и есть, но в отношении карманов дело сложнее. Судя по текстам обоих законов, главной целью Верховного Совета было любой ценой сохранить аппарат, дать ему возможность безраздельно хозяйничать на предприятиях.

Нам, работникам госпредприятий, это понятно, но есть еще наивные, которые хотят стать частниками и хозяйствовать самостоятельно. Ребята, осторожнее! Посмотрите статью 31: «Государство обеспечивает предприятиям независимо от форм собственности равные правовые и экономические условия хозяйствования». Это страшная для вас запись, поскольку ниже записано, как именно госаппарат будет над вами издеваться: «Органы государственного управления строят свои отношения с предприятием, используя экономические рычаги (то есть то, что и сейчас. — Ю.М.) — проценты по вкладам и ссудам, доходы по ценным бумагам, цены и налоги, налоговые льготы и экономические санкции, целевые дотации и субсидии, валютный курс, нормы амортизационных отчислений, социальные, экологические и другие нормы и нормативы». (Казалось бы, все упомянули, но на всякий случай добавили «и другие нормы и нормативы»!).