Мистер Рипли под землей - Хайсмит Патриция - Страница 65

• Предыдущая
• 65/68
• Следующая

Элоиза курила в постели. Ее сигареты Тому не нравились, но нравилось вдыхать запах дыма, когда она курила. Выключив свет и крепко обняв Элоизу, Том вспомнил, что не сжег паспорт Роберта Маккея. О господи, ни минуты покоя.

Том высвободился из объятий спящей Элоизы, вытащив руку из-под ее шеи, осторожно повернул ее и поцеловал в грудь, после чего выбрался из постели. Элоиза проснулась лишь наполовину и, скорее всего, решила, что ему понадобилось в туалет. Том босиком прошел к себе в комнату и достал паспорт Маккея из кармана пиджака.

Он спустился на первый этаж. Часы возле телефона показывали без четверти семь. В камине был белый пепел, но он, несомненно, еще не остыл. Том поковырял в куче пепла прутиком в поисках кольца, в то же время пряча в руке зеленый паспорт на случай, если вдруг войдет мадам Аннет. Кольцо почернело и отчасти утратило свою форму, но не до конца, как он ожидал. Он положил его на плиту под очагом, помешал покрытые пеплом угольки и разорвал паспорт на несколько частей, после чего сжег его, подбрасывая спички для ускорения процесса. Затем он отнес кольцо в свою комнату и положил его в зальцбургский чемоданчик из свиной кожи вместе с находившейся там бесформенной черно-красной массой.

Зазвонил телефон, и Том поспешил схватить трубку.

— А, инспектор Уэбстер, здравствуйте!.. Все в порядке, я уже встал.

— Если я правильно понял мистера Константа, мистер Дерватт умер?

Пока Том подыскивал ответ, инспектор добавил:

— Мистер Констант позвонил вчера вечером в управление и оставил для меня это сообщение.

— Он покончил с собой в Зальцбурге, — сказал Том. — Я только что вернулся оттуда.

— Мне нужно повидаться с вами, мистер Рипли, и звоню я так рано потому, что хотел бы успеть на девятичасовой самолет. Вы не возражаете, если я подъеду к вам часам к одиннадцати?

Том охотно согласился.

Затем он вернулся к Элоизе. Через час — если он уснет — мадам Аннет разбудит их, принеся чай для Элоизы и кофе для него. Мадам Аннет частенько обнаруживала их вместе в одной из двух спален. Уснуть Тому не удалось, но и отдых рядом с Элоизой восстанавливал силы не хуже сна.

Мадам Аннет явилась в половине девятого. Том жестом показал ей, что он кофе выпьет, а мадам Элоиза еще немного поспит. Потягивая кофе, он думал, как ему следует держаться с Уэбстером, что говорить. Самое главное — честность. Дерватт позвонил в Бель-Омбр, так как очень беспокоился в связи с исчезновением Мёрчисона. (Подобная чрезмерная озабоченность выглядела странно, но часто именно чье-то нелогичное поведение, неожиданная реакция не вызывали у людей подозрений.) Дерватт хотел повидаться с Томом, и Элоиза сказала ему, что Том уехал в Зальцбург на поиски Бернарда Тафтса. Да, надо, чтобы Элоиза назвала Уэбстеру имя Бернарда. Он был старым другом Дерватта, и художник не мог оставить это сообщение без внимания. В Зальцбурге же их с Дерваттом интересовала в первую очередь судьба Бернарда, а не исчезновение Мёрчисона.

Когда Элоиза зашевелилась, Том спустился к мадам Аннет и попросил ее заварить Элоизе свежий чай. Была уже половина десятого.

Том сходил в лес проведать бывшую могилу Мёрчисона. С тех пор как он видел ее в последний раз, прошло несколько дождей. Он не стал трогать ветки, упавшие на могилу, — они лежали естественно, а не так, будто кто-то пытался замаскировать могилу. Да и с какой стати ему маскировать работу полицейских?

Около десяти мадам Аннет отправилась за покупками.

Том сказал Элоизе, что приезжает инспектор и что он хотел бы, чтобы она присутствовала при их разговоре.

— Ты можешь совершенно правдиво сообщить ему, что я отправился в Зальцбург искать Бернарда.

— Мсье Уэбстер может обвинить тебя в чем-нибудь?

— Ему не в чем меня обвинять, — ответил Том с улыбкой.

Уэбстер приехал без четверти одиннадцать. Он вошел со своим чемоданчиком деловитой походкой, как доктор, прибывший к больному.

— Вы уже встречались с моей женой, — сказал Том, принимая у инспектора пальто.

Инспектор устроился на диване. Прежде всего он записал все даты. Когда Том в первый раз беседовал с Дерваттом? Том ответил, что вроде бы в воскресенье, третьего ноября.

— Сначала он позвонил сюда и говорил с моей женой — я был уже в Зальцбурге.

— Так вы разговаривали с Дерваттом? — обратился инспектор к Элоизе.

— Да. Ему нужен был Тоом, но я сказала ему, что Тоом уехал в Зальцбург, чтобы найти Бернарда.

— Так-так… А где вы останавливались в Зальцбурге? — спросил инспектор Тома со своей обычной приятной улыбкой. По веселому выражению его лица трудно было сказать, что речь идет о чьей-то неожиданной смерти.

— В отеле “Гольденер Хирш”, — ответил Том. — Но сначала я отправился наугад искать Бернарда Тафтса в Париже, а уже потом поехал в Зальцбург, потому что он упоминал его в разговоре. Он говорил, что хотел бы побывать там еще раз. Зальцбург — небольшой город, и человека там нетрудно найти. Во всяком случае, я нашел Бернарда уже на следующий день после приезда.

— Кого вы встретили первым — Бернарда или Дерватта?

— Бернарда конечно, — я ведь искал его, а о том, что Дерватт в Зальцбурге, я даже не знал.

— А как… Но продолжайте, — сказал Уэбстер.

Том наклонился вперед, упершись руками в колени.

— Ну, сначала раз или два я виделся с Бернардом и с Дерваттом по отдельности, а затем мы встречались несколько раз вместе. Они были старыми друзьями. Мне казалось, что Бернард угнетен даже больше Дерватта. Его лондонская знакомая, Цинтия, отвергла его. А Дерватт… — Том поколебался. — Было такое впечатление, что Дерватта больше заботит состояние Бернарда, нежели свое собственное. У меня, кстати, есть пара блокнотов Бернарда — надо, наверное, показать их вам. — Он поднялся, но Уэбстер остановил его:

— Давайте сначала проясним кое-какие факты. Каким образом Бернард покончил с собой?

— Просто исчез. Сразу после самоубийства Дерватта. Судя по записям в его дневнике, он мог утопиться в реке. Но я не был в этом уверен, и потому не стал сообщать об этом местной полиции — сначала я хотел поговорить с вами.

У инспектора был несколько озадаченный вид, и это не удивляло Тома.

— Да, конечно, меня очень интересуют дневники Бернарда, но давайте сначала выясним вопрос с Дерваттом — что с ним произошло?

Том взглянул на Элоизу.

— Ну, мы втроем встретились в десять утра во вторник. Дерватт сказал, что он принял снотворное. Он уже и до этого высказывал намерение покончить с собой и просил нас — Бернарда и меня — кремировать его. Сначала я не принял это всерьез, но во вторник было видно, что он наглотался таблеток, и пока мы ходили вместе, он принял еще несколько. Он был в шутливо-беспечном настроении. Дерватт настоял, чтобы мы отправились в лес. — Том обратился к Элоизе: — Если ты не хочешь этого слушать, дорогая, то поднимись наверх. Мне необходимо рассказать эти малоприятные вещи.

— Я хочу услышать это. — Элоиза на секунду закрыла лицо руками, затем отняла их и встала. — Я попрошу мадам Аннет приготовить чай, ладно?

— Замечательно, — отозвался Том. — Дерватт спрыгнул с утеса на камни, — сообщил он инспектору. — Он, можно сказать, дважды покончил с собой — приняв снотворное и прыгнув с утеса, — а потом был еще и сожжен. Но к тому моменту он, разумеется, был уже мертв. Умер он в результате падения. Мы с Бернардом вернулись на это место на следующий день и сожгли труп, насколько это было возможно, а останки похоронили.

Элоиза вернулась в гостиную.

— Значит, на следующий день, — сказал Уэбстер, делая записи, — в среду, шестого ноября. А где Бернард останавливался в Зальцбурге?

Том назвал “Голубое что-то” на Линцергассе, но сказал, что не уверен, оставался ли Бернард там же после среды. Когда и где они достали бензин? В среду, в полдень, но точное место Том не смог бы назвать. Где проживал Дерватт? Этого Том даже и не пытался выяснить.

— Мы договорились с Бернардом встретиться в половине десятого в четверг у Старого рынка. Накануне вечером Бернард дал мне свой рюкзак и попросил подержать его у себя, пока он не найдет какую-нибудь другую гостиницу. Я предложил ему поселиться в моем отеле, но он не захотел. Утром в четверг он не пришел на встречу; я прождал его целый час. Больше я его так и не видел. Никаких записок для меня в “Гольденер Хирше” он не оставил. Я подозревал, что он не хотел меня видеть и, возможно, покончил с собой — может быть, прыгнул с моста. Я пошел к себе в отель.

• Предыдущая
• 65/68
• Следующая