Мистер Рипли под землей - Хайсмит Патриция - Страница 49

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая

Том взял такси до Сент-Джонс-Вуд. Цинтия Граднор открыла ему дверь.

— Привет, Том.

Он уже почти забыл, как она выглядит: среднего роста, прямые каштановые волосы до плеч, довольно большие серые глаза. Он ее помнил более полной. И к тому же теперь ей было около тридцати. Казалось, она немного нервничает.

— Ты видел Бернарда.

— Да, но не знаю, где он сейчас. — Том улыбнулся. Он полагал, что Джефф с Эдом послушались его и никому не сообщали, что Бернард пытался его убить. — Может быть, он в Париже.

— Садись же, Том. Выпьешь чего-нибудь?

Том, улыбнувшись, достал бутылку “Уайт хорс”, купленную в Афинах. Цинтия держалась вроде бы вполне дружелюбно. Том был рад этому.

— Бернард всегда сам не свой во время выставок, — сказала Цинтия, готовя выпивку. — По крайней мере, так говорят. Я-то в последнее время его почти не вижу. Как ты, возможно, знаешь. Том ни в коем случае не собирался ей говорить, что Бернард рассказал ему о ее отказе встретиться с ним. Может быть, Цинтия не была настроена так решительно, как это представлялось Бернарду, кто знает. Он весело произнес:

— Бернард не хочет больше писать Дерваттов. Для него это только к лучшему, несомненно. Он говорит, что возненавидел все это дело.

Цинтия подала Тому стакан.

— Это мерзкое дело. Мерзкое!

Да, Том был согласен. Мерзкое. Убеждало в этом хотя бы то, как передернулась Цинтия. Убийство, ложь, мошенничество — мало приятного.

— Да, к сожалению, это зашло слишком далеко, — сказал он. — Но дальше не пойдет. Это будет последнее явление Дерватта народу. А может быть, Джефф с Эдом решили, что мне не стоит устраивать представление, — я не знаю.

Цинтия, казалось, не обратила на его слова внимания. Это было странно. Том сел, Цинтия же продолжала ходить взад и вперед по комнате и, похоже, прислушивалась, не раздадутся ли шаги Джеффа и Эда на лестнице.

— Что случилось с этим американцем, Мёрчисоном? — спросила она. — Джефф с Эдом сказали, что завтра вроде бы приезжает его жена.

— Увы, я ничего не знаю, — ответил Том как можно спокойнее. Он не мог допустить, чтобы вопросы Цинтии вывели его из равновесия. Ему и без того было нелегко. Господи боже, его жена завтра приезжает.

— Мёрчисон знает, что картины — подделка. Откуда у него такие сведения?

Том пожал плечами.

— Ему так кажется. Он много рассуждал о духе и общем настроении картин, о личности художника — не думаю, чтобы он мог убедить специалиста. И, положа руку на сердце, кто может теперь провести четкую грань между работами Дерватта и Бернарда? Разве что эти пошлые зануды, художественные критики-самозванцы. Слушать их или читать их рецензии — одна тоска: пространственные концепции, пластические решения и прочая мура. — Том рассмеялся и взмахнул руками, чтобы выпростать манжеты из рукавов, — на этот раз у него получилось. — Мёрчисон видел картины у меня дома — и дерваттовскую, и подделку. Я, конечно, пытался переубедить его, и, насколько я могу судить, мне это удалось. Я думаю, он оставил намерение встречаться с этим экспертом из Галереи Тейт.

— Но куда он исчез? Том помедлил.

— Загадка. А куда исчез Бернард? Не знаю. Мало ли что было на уме у Мёрчисона. Может, у него имелись какие-то свои причины, чтобы исчезнуть. Или же в Орли орудует какая-то таинственная банда, — добавил он нервно. Он уже с трудом переносил разговоры на эту тему.

— Это очень усложняет все. Похоже на то, что его убрали, потому что он знал о подделках.

— Вот я и собираюсь распутать это. И раскланяться. Фальсификация не доказана. Ох, Цинтия, дело это действительно малоприятное, но раз уж мы зашли так далеко, то надо дойти до какого-то конца.

— Бернард говорил, что хочет сознаться во всем — полиции. Может быть, в данный момент он это и делает.

Такая возможность и в самом деле существовала. Но это было бы ужасно. Том даже слегка содрогнулся, как Цинтия незадолго до этого. Он залпом осушил стакан. Да уж, если как раз в тот момент, когда он завтра войдет в роль Дерватта, неожиданно вломятся полицейские с ехидными улыбками, это будет катастрофа.

— Не думаю, что Бернард так поступит, — сказал он, сам не до конца веря своим словам.

Цинтия посмотрела на него.

— Ты пытался разубедить Бернарда?

Том вдруг остро ощутил ее враждебность — враждебность, копившуюся, как он знал, годами. Ведь это он заварил всю эту кашу.

— Да, пытался, — сказал он. — По двум причинам. Во-первых, это погубило бы Бернарда как художника, а во-вторых…

— Если ты имеешь в виду художника Бернарда Тафтса, то его уже давно не существует.

— А во-вторых, — продолжал Том как можно мягче, — в этом, к сожалению, замешан не только Бернард. Это погубило бы и Джеффа с Эдом, и тех, кто занимается производством художественных материалов, — если только они не докажут, что не знали о подделках, — но вряд ли им это удастся. И еще эта художественная школа в Италии…

Цинтия тяжело вздохнула. Казалось, она не могла говорить. А может быть, не хотела больше. Она еще раз обошла квадратную студию и взглянула на огромную фотографию кенгуру, приклеенную к стене. — Я уже два года не была в этой комнате. Джефф живет все шикарнее.

Том промолчал. С облегчением он услышал шаги и отдаленные мужские голоса.

В дверь постучали.

— Цинтия! Это мы! — раздался голос Эда. Цинтия открыла дверь.

— Том!! — завопил Эд и бросился обнимать его.

— Привет, привет! — не менее радостно восклицал Джефф.

У Джеффа в руках был маленький черный чемоданчик, в котором, как знал Том, находился грим.

— Пришлось навестить нашего друга в Сохо, опять позаимствовать грим, — сказал Джефф. — Как дела, Том? Как в Афинах?

— Довольно мрачно, — ответил Том. — Угощайтесь, ребята. Полковники портят погоду. Правда, грома пушек я не слышал. Эй-эй, я надеюсь, сегодня представления не будет? — добавил он, увидев, что Джефф открывает чемоданчик.

— Нет-нет, я просто проверяю, все ли на месте. От Бернарда вестей не было?

— Ну что за вопрос. Нет конечно. — Он смущенно взглянул на Цинтию, которая стояла в другом конце комнаты, прислонившись к шкафу и сложив руки на груди. Может быть, она знала, что он искал в Греции Бернарда, и надо было сказать ей об этом? Впрочем, это не имело значения.

— А от Мёрчисона? — спросил Эд через плечо, наливая себе виски.

— Нет, — сказал Том. — Оказывается, завтра приезжает миссис Мёрчисон?

— Возможно, — ответил Джефф. — Уэбстер так сказал — он звонил сегодня. Ну, знаешь, инспектор из Скотланд-Ярда.

Том был абсолютно не в состоянии говорить в присутствии Цинтии. Он и не говорил. Даже спросить что-нибудь несущественное — например, “Кто купил “Ванну”?” — и то он не мог. Цинтия излучала враждебность. Выдать она их, возможно, не выдаст, но настроена она была явно против них.

— Кстати, Том, — сказал Эд, протягивая стакан Джеффу (Цинтия еще не допила свое виски), — ты можешь переночевать здесь. Мы будем очень рады.

— С удовольствием, — ответил Том.

— А завтра утром, где-нибудь в пол-одиннадцатого, мы с Джеффом позвоним Уэбстеру и скажем ему — или оставим сообщение, — что ты приехал этим утром — то есть, завтра утром — в Лондон на поезде и позвонил нам. Ты якобы гостил у друзей, — скажем, в Бери-Сент-Эдмундс — и не знал, что…

— Тебе просто не приходило в голову, что тебя ищут всерьез и надо сообщить полиции о своем местонахождении, — проговорил Джефф скороговоркой, будто ребенок, читающий заученный стишок. — В общем-то, торжественного приема тебе никто и не готовил, улицы специально по этому случаю не убирали. Они просто спросили нас пару раз, где находится Дерватт, а мы отвечали, что, вероятно, где-нибудь в провинции у друзей.

— D 'accord, — сказал Том.

— Ну, мне пора, — сказала Цинтия.

— О, Цинтия, ты даже не допила, — сказал Джефф.

— Неважно. — Она потянулась за пальто, Эд помог ей. — Я, в общем-то, хотела только узнать, нет ли чего нового о Бернарде.

— Спасибо, что обороняла крепость в наше отсутствие, — сказал Джефф.

• Предыдущая
• 49/68
• Следующая