Опасная тайна - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 44

«Важнейшим, видимо, было следующее: после за­воевания Британских островов немцами враг потерял бы базу, которая, по крайней мере, тогда была необ­ходима для наступления с моря на европейский кон­тинент. Осуществить вторжение через Атлантику, не пользуясь при этом в качестве трамплина Британ­скими островами, было в то время абсолютно невоз­можно, даже и в случае вступления Америки в войну. Можно не сомневаться также и в том, что после побе­ды над Англией и вывода из строя английской авиа­ции, изгнания английского флота за Атлантику и раз­рушения военного потенциала Британских островов Германия была бы в состоянии быстро улучшить об­становку на Средиземном море.

Можно было, следовательно, сказать, что даже если английское правительство после потери Британ­ских островов пыталось бы продолжать войну, оно вряд ли имело шансы выиграть ее. Последовали ли бы за Англией в этом случае доминионы?»

Причем, несмотря на сложность форсирования Ла-Манша, у Манштейна не было сомнения в успехе захвата Британских островов, поскольку в 1940 г. у Германии

«...имелось одно решающее преимущество, а именно то обстоятельство, что она вначале не могла встретить на английском побережье какую-либо ор­ганизованную оборону, обеспеченную хорошо воо­руженными, обученными и хорошо управляемыми войсками. Фактически летом 1940 г. Англия была почти абсолютно беззащитна на суше перед вторже­нием».

Это, со своей стороны, подтверждает и Черчилль.

Но Гитлер отказался от высадки и начал войну на Средиземном море, совместив ее с подготовкой войны с СССР. Причину этого отказа Манштейн дает и со слов Гитлера:

«Он часто говорил, что не в интересах Германии уничтожить Британскую империю. Он считал, что она представляет собой крупное политическое достиже­ние» — и сам: «Если же даже и не доверять полностью этим заявлениям Гитлера, то одно все же ясно: Гитлер знал, что в случае уничтожения Британской империи наследником будет не он, не Германия, а США, Япо­ния или Советский Союз».

Много загадок поставил Гитлер Манштейну. О них фельдмаршал то ли не хочет говорить, то ли действитель­но не знает на них ответов. Манштейн ведь никогда не был свитским генералом, вся его карьера после 1938 г. проходила исключительно на фронтах, и задачи, стоящие перед Гитлером, могли быть ему действительно непонят­ны и от этого казались глупыми.

Скажем, такой эпизод. Осень 1942 г. Накануне Гитлер вывел из Крыма 11-ю армию Манштейна и отправил ее брать Ленинград. Не удалось. О взятии Москвы и речи не идет. На юге немцы тщетно бьются у стен Сталинграда и на кавказских перевалах. Разведка донесла, что наши вой­ска готовят удар у Витебска. Гитлер посылает Манштейна туда, в связи с новым назначением они беседуют, и Гит­лер предупреждает, что Манштейну, возможно, придется взять на себя командование группой армий «А» (Кавказ­ское направление), которой до этого Гитлер командовал сам «по совместительству».

«Но еще, — изумляется Манштейн, — удивитель­нее было то, что Гитлер в этот момент сказал в связи с моим возможным назначением на пост командую­щего этой группой армий. На будущий год он пред­полагает, заявил Гитлер, предпринять силами группы механизированных армий наступление через Кавказ на Ближний Восток!»

Похоже, Манштейн искренне недоумевает, почему Гитлер — Верховный Главнокомандующий Вермахта — лично командует группой армий Кавказского направле­ния и, главное, как он при такой обстановке на Восточ­ном фронте может думать о Ближнем Востоке!

А Гитлер обязан был думать. Ведь перед ним стояла задача не только построить Тысячелетний рейх на про­сторах СССР, но и Израиль в Палестине. И он обе эти за­дачи пытался решить. Палестина имела огромное значе­ние: если бы Гитлер передал ее сионистам, вся пресса Ве­ликобритании и США требовала бы прекращения войны с Германией. В этом можно не сомневаться.

Таким образом, если внимательно вчитаться в сви­детельства тех, кто знал Гитлера, и отбросить тенденци­озность их оценок, то Гитлер предстает осторожным во­енным и государственным деятелем, особенно на фоне авантюризма его генералов.

А те решения Гитлера, которые внешне выглядят авантюрными, объясняются только одним — до момен­та, пока была надежда, что Гитлер сможет основать для сионизма Израиль, сионисты международного еврейст­ва были его верными тайными союзниками, и Гитлер в своих расчетах основывался на совместных действиях: он открыто — на фронтах, а сионизм тайно — внутри стран-противников. Другого объяснения я не вижу.

Поставив целью показать интересы сионизма во Вто­рой мировой войне, я вынужден был разбить доказатель­ства на этапы и на первом этапе сильно упростить во­прос о том, из кого состоял сионизм: до сих пор у меня получалось, что, помимо коммунистически настроенных евреев, все остальные евреи — сионисты. На самом деле это не так: сионистов-то, может, среди них и много, но цели и у них очень разные. И, не разделив их по этим це­лям, невозможно понять, что же тогда происходило.

Исследуя события Второй мировой войны, историки обязательно и охотно исследуют интересы всех участво­вавших в войне государств. Сколько внимания, к приме­ру, посвящено интересам СССР: и Индию Сталин хотел захватить, и всю Европу, и на Англию вместе с Гитлером напасть, и т.д., и т.п.

Но было и государство, которое можно назвать Ми­ровым Еврейством. У него были центры, были еврейские общины во всех странах, сеть объединяющих организа­ций, включая военизированные («Хагана», «Бейтар» и т.д.), и были внутренние раздоры между сионистами и коммунистами. Почему никто не исследует интерес это­го государства во Второй мировой войне?

Во всех воевавших государствах исследуются внут­ренние конфликты: Черчилль против Чемберлена, Гит­лер против коммунистов, Сталин против троцкистов, Де Голль против Петена и т.д. и т.п. Весь мир разделился на сторонников интернациональной (коммунистической) идеи и сторонников расизма (немецкого, итальянского, англосакского и, само собой, еврейского). А мы на вещи смотрим так, как будто этот процесс коснулся всех, кроме евреев, не обращаем на разделение евреев внимания даже тогда, когда факты невозможно игнорировать. А ведь вра­жда внутри еврейства была смертельной.

Скажем, израильский политолог М.С. Агурский, изу­чивший процессы в довоенном СССР, делает вывод:

«...вплоть до тридцатых годов главными и почти исключительными врагами сионизма в СССР были сами же евреи... сионисты как внутри СССР, так и в Палестине видели главными виновниками этих пре­следований не саму советскую политическую систе­му, а т.н. Евсекцию и вообще коммунистов еврейско­го происхождения».

И стоит ли удивляться, что немецкие нацисты, союз­ники сионистов, собирая в лагеря для отправки в Пале­стину западноевропейских евреев, одновременно по сго­вору с сионистами так безжалостно уничтожали совет­ских? А сразу по окончании войны, в 1946 г., под флагом борьбы с антиамериканизмом, сионисты США провели тотальную расправу над евреями-интернационалистами. Были не только казнены супруги Розенберг, невиновность которых сегодня признана и в США, был снят со всех постов отец атомной бомбы Оппенгеймер. Тысячи ком­мунистически настроенных евреев лишились работы и даже отсидели в тюрьмах. Голливуд чистили так тщатель­но, что из США был вынужден эмигрировать даже Чар­ли Чаплин.

Так в связи с чем должно считать, что внутренняя гражданская война Международного еврейства не ока­зала никакого влияния на ход истории, на Вторую ми­ровую войну?

Но и это не все. Были ли сами сионисты едиными? Давайте их сначала рассортируем по совершенно очевид­ным признакам.