Опасная тайна - Мухин Юрий Игнатьевич - Страница 32

Теперь давайте поставим себя на место отцов-основа­телей сионизма — тех нескольких тысяч фанатиков сио­низма, живших в Палестине, и евреев-олигархов, содер­жащих еврейские лобби и финансирующих сионизм, — и попробуем решить, что делать? Что делать, если созда­нию еврейского государства мешают сами евреи?? Что делать, если они упорно не хотят ехать в страну, где их ожидает производительный труд, который еврейское об­щество считает позором для себя? Ведь мы — сионисты, фанатики, мы свою жизнь посвятили созданию еврейско­го государства. Что же, нам взять и все бросить только потому, что у нас нет «трудящихся евреев»?

Уверен, на месте сионистов многие из читателей при­дут к мысли, что, если евреи не хотят ехать в Палестину добровольно, их необходимо, напугать в странах прожи­вания так, чтобы они в Палестину бежали. Для этого нам нужно в странах проживания у коренного населения вызвать то, что евреями называется антисемитизмом.

Мало этого, на рубеже веков из Российской и Авст­ро-Венгерской империй выехало 2,5 млн. человек, в том числе из-за страха еврейских погромов, но из этих евреев до Палестины доехало только около 100 тысяч, да и то — ненадолго. Включая и автора еврейского гимна «Гатиква». В результате, с 1882 по 1913 г. еврейское население Па­лестины увеличилось с 23 до 85 тысяч, при том, что об­щее население Палестины составляло 700 тысяч[38]. То есть, так сказать, «естественный» антисемитизм давал слабые и явно не устраивающие сионистов результаты.

Для создания Израиля «естественный» антисеми­тизм в мире требовалось резко усилить. Поэтому надо ли удивляться, что отец-основатель сионизма, председатель Всемирного сионистского конгресса Теодор Герцль еще в 1895 г. писал: «Антисемиты станут нашими са­мыми надежными друзьями, антисемитские страны — нашими союзниками...»

Эта идея о друзьях-антисемитах не бред фанатика, это единственный выход из того тупика, в который по­пали сионисты.

Рассмотрим это высказывание Герцля подробнее. Оно состоит из двух положений:

а) друзей-антисемитов во всех странах надо под­держивать;

б) антисемитские страны являются союзниками сионистов — союзниками Израиля.

И вот в Германии появился такой нужный сионизму антисемит, а Германия стала нужной сионистам антисе­митской страной. Давайте теперь о них.

Одним из главных и выдающихся участников той вой­ны был английский премьер-министр Уинстон Черчилль. Он был яростный и непримиримый враг коммунизма и СССР потому, что был яростным патриотом Британской империи, для которой коммунизм являлся реальной уг­розой. Но Черчилль был выдающимся деятелем — доста­точно умным, чтобы не подличать и не врать по мелочам. Такой враг не может не вызывать уважения.

Чуть ли не сразу после окончания Второй мировой войны Черчилль призвал англоязычные страны начать новую, «холодную» войну против СССР, начать с тем, что­бы не допустить распространения коммунизма по всему миру. В своем известном выступлении в Фултоне 6 мар­та 1946 г. он, чтобы убедить слушателей в правомерности своего упреждающего шага против СССР, кратко остано­вился и на начале Второй мировой:

«Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными дей­ствиями, чем та, которая только что разорила огром­ные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Герма­ния была бы могущественной, процветающей и ува­жаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужас­ный смерч».

Из этих его слов со всей определенностью следует, что Германия была так слаба накануне войны, что без содействия, без попустительства остальных стран, в том числе и своих будущих жертв, начать войну просто не смогла бы. Так что же случилось? Почему жертвы войны выступили ее пособниками?

Да, Черчилль был великим политиком. Да, он всегда призывал задушить фашизм в Германии в зародыше. Но значит ли это, что остальные политики мира были идио­тами и ничего не видели? В свете сегодняшних мифов о начале войны, кажется, что это так. А на самом деле?

Нет, конечно! Тогдашние руководители США, Велико­британии, Франции и более мелких государств были да­леко не глупые люди, и действовали они по тем обстоя­тельствам логично, это нам сегодня следует задать во­прос — а все ли мы знаем о той войне, чтобы оценить их логику?

Начать рассказ следует с Германии, с Гитлера, с на­ционал-социализма. Гитлер, по национальности австри­ец, был выходцем из народа. С началом Первой мировой войны он добровольцем пошел на фронт и на передовой провоевал всю войну. Был ранен, отравлен газами, на­гражден. После войны вступил в маленькую партию, дал этой партии свои идеи, и через 14 лет эта партия — На­ционал-социалистическая рабочая партия Германии — победила на общегерманских выборах вполне демокра­тическим путем.[41]

Какие же идеи повели немцев за Гитлером?

Их следует разделить на мировоззренческие (нацио­нал-социализм) и идею государственного строительст­ва Германии.

Национализм Гитлера повторял еврейский расизм. Ев­рейские расисты считают, что только евреи богоизбранная нация, а остальные нации — гои, недочеловеки, и Гитлер это у них перенял: он точно так же считал, что высшей нацией мира являются арийцы и их высшая ветвь — гер­манцы, а остальные нации — это недочеловеки.

В социализме Гитлер полностью отказался от главных догм Маркса: от классовой борьбы и интернационализ­ма. Геббельс пояснял рабочим Германии, что советский большевизм — это коммунизм для всех наций, а герман­ский национал-социализм — это коммунизм исключи­тельно для немцев.

Отказавшись от классовой борьбы, Гитлер, национа­лизируя уже имеющиеся предприятия, не отбирал их у капиталистов. Он просто поставил капиталистов в же­сткие рамки единого государственного хозяйственного плана и под жесткий контроль за прибылью. При нем ка­питалисты не могли перевести и спрятать деньги за гра­ницей, чрезмерно расходовать прибыль на создание себе излишней роскоши — они обязаны были свою прибыль вкладывать в развитие производства на благо Германии, и поэтому германские предприятия той поры вполне мож­но было считать национализированными, невзирая на то, что большинство из них имело частного владельца.

Если формула Марксова, а затем и большевистского социализма была материальной и оттого убогой — «от каждого по способности, каждому по труду», — то фор­мула социализма Гитлера обращена была в первую оче­редь к духовному в каждом человеке и, кстати, была на­чисто лишена уравниловки. «Хрестоматия немецкой мо­лодежи» в 1938 г. учила:

«Социализм означает: общее благо выше личных интересов.

Социализм означает: думать не о себе, а о целом, о нации, о государстве.

Социализм означает: каждому свое, а не каждо­му одно и то же».

Гитлеровский социализм обеспечил исключительное сплочение немцев вокруг своего государства. Когда на­чалась война, измена военнослужащих воюющих с Гер­манией государств была обычным делом — на сторону немцев переходили сотнями тысяч. А в сухопутных и во­енно-воздушных силах Германии за 5 лет войны из 19 млн. призванных изменили присяге всего 615 человек и из них — ни одного офицера!

Было и еще одно отличие национал-социализма от марксизма. Марксизм утверждает, что победа социализма в одной стране невозможна и требует от коммунистов рас­пространять коммунистические идеи по всему миру. А Гит­лер совершенно определенно указывал, что национал-со­циализм для экспорта не предназначен — он исключитель­но для внутреннего использования немцами, а какой там строй будет в других странах — немцам наплевать!