О, счастливица! - Хайасен Карл - Страница 21

• Предыдущая
• 21/90
• Следующая

– Куда вы уезжаете, Джолейн? – спросил Деменсио.

– У меня дела в Майами.

– Связанные с лотереей, полагаю.

– Что вам известно? – вмешался Том Кроум.

– Билет пропал – вот все, что мне известно, – ответил Деменсио.

Джолейн Фортунс пообещала поведать всю историю, когда вернется в Грейндж.

– Мне ужасно неловко за такую таинственность, но в свое время вы поймете.

– И долго вас не будет?

– Если честно, не знаю, – сказала Джолейн. – Но вот что я хочу предложить: тысяча долларов за заботу о моих лапочках. Не важно, за день или за месяц.

Тому Кроуму, кажется, поплохело. Деменсио присвистнул.

– Я вполне серьезно, – прибавила Джолейн.

И вполне рехнулась, подумал Деменсио. Штука баксов за то, чтобы нянчить толпу черепах?

– Это более чем справедливо, – пробормотал он, стараясь избегать взгляда Кроума.

– По-моему, тоже, – сказала Джолейн. – И еще… Триш говорила, у вас есть кот.

– Хуй бы с котом, – выпалил Деменсио. – Простите мой французский.

– Он привитый? Не помню, чтобы видела вас у доктора Кроуфорда.

– Да просто тупой бродяга. Триш оставляет ему объедки на крыльце.

– Отлично, – заключила Джолейн. – Но сделка будет расторгнута, если он убьет хотя бы одну из моих крошек.

– Не беспокойтесь.

– Там ровно сорок пять. Я посчитала.

– Сорок пять, – повторил Деменсио. – Буду следить.

Джолейн вручила ему сотню долларов в качестве аванса и еще двадцать в счет салатного фонда. И сказала, что он получит остаток, когда она вернется.

– А Триш? – спросила она. – Как она относится к рептилиям?

– О, она от них без ума. Особенно от черепах. – Деменсио еле сохранял бесстрастное лицо.

Кроум достал камеру, такую одноразовую картонную. Деменсио спросил зачем.

– Ваша Дева Мария – можно мне сделать снимок? Это для друга.

– Пожалуй, – ответил Деменсио. – Подождите секундочку, я ее соберу.

– Просто замечательно. Соберите ее и заставьте плакать.

– Иисусе, вам еще и слезы нужны?

– Пожалуйста, – попросил Том Кроум. – Если это вас не сильно затруднит.

Было уже за полночь, когда Том Кроум и Джолейн Фортунс остановились в «Комфорт-Инн» в Южном Майами, около университета. Опасаясь, что ее жуткие порезы и синяки привлекут внимание, Джолейн осталась в машине, а Кроум зарегистрировался в мотеле. Им достались отдельные смежные комнаты.

Кроум заснул легко – чудо, если учесть, что у него не было работы, на счете в банке – тысяча триста долларов, и в придачу – отдельно проживающая супруга, которая притворяется наркоманкой, отказываясь дать ему развод. И если этого недостаточно для воспаления мозга, ему грозили тяжкие телесные повреждения от ревнивого судьи, чью жену он и месяца не трахал. Все эти обременительные проблемы Кроум отставил в сторону, чтобы опрометчиво рисковать, преследуя двух вооруженных психопатов, ограбивших и избивших женщину, которую он едва знал.

И все же он спал как щенок. Так сказала Джолейн, которая сидела у него в комнате, когда он проснулся при ярком свете дня.

– Будто нет никаких забот, – услышал он. – Это чуть ли не лучшее в моей работе – смотреть, как спят котята и щенки.

Кроум приподнялся на локтях. На Джолейн была спортивная майка и велосипедные шорты. Ее ноги и руки были стройными, но с упругими мускулами; странно, что он раньше не заметил.

– Младенцы спят точно так же, – сказала она. – Но за младенцами мне наблюдать грустно. Не знаю точно почему.

– Потому что ты знаешь, что готовит им будущее. – Кроум начал было выбираться из постели, потом вспомнил, что на нем одни трусы.

Джолейн бросила ему полотенце:

– А ты, оказывается, стеснительный. Хочешь, я отвернусь?

– Не нужно. – После эпизода в ванной скрывать уже было нечего.

– Иди прими душ, – сказала она. – Обещаю не подсматривать.

Когда Кроум вернулся, она спала на его кровати. Несколько секунд он постоял, прислушиваясь к свистящему ритму ее дыхания. Впереди совершенно безумные опасности, а Кроуму уютно – это настораживало. Незнакомое чувство цели возбуждало, и он решил прекратить излишнее самокопание. Женщину обидели, мужчины, сделавшие это, заслуживали расплаты – и Кроум мог лишь прийти на помощь. В любом случае лучше преследовать вооруженных идиотов по южной Флориде, чем писать безмозглые заметки о холостяцкой жизни в девяностых.

Он проскользнул за дверь в комнату Джолейн, чтобы не разбудить ее разговором по телефону.

Через два часа она вошла – глаза припухли, – чтобы сообщить:

– Ну и сон мне приснился.

– Хороший или плохой?

– В нем был ты.

– Ни слова больше.

– На огромном воздушном шаре.

– Правда?

– Канареечно-желтом с оранжевой полосой.

– Я бы предпочел на великолепном скакуне, – сказал Кроум.

– Белом или черном?

– Не важно.

– Ну еще бы. – Джолейн закатила глаза.

– При условии, что он умеет бегать, – прибавил Кроум.

– Может, в следующий раз. – Она зевнула и села на пол, подогнув под себя ноги. – Трудился как пчелка, да?

Он сказал, что раздобыл финансы для погони. Разумеется, Джолейн захотелось узнать, где он их взял, но Кроум отболтался. Газетный кредитный союз, не зная о его отставке днем раньше, с радостью предоставил заем. Джолейн Фортунс пришла бы в ярость, скажи Кроум правду.

– Я уже перечислил три тысячи на твою «Визу», – сказал он. – Поддержал ублюдков материально.

– Твои собственные деньги!

– Не мои – газеты, – ответил он.

– Да перестань.

– Слыхала когда-нибудь о служебных расходах? Кроме того, мне возмещают оплату отелей и бензина.

Кроум прикидывался эдакой крупной шишкой. Он не был уверен, купилась ли Джолейн на эту ложь. Она шевелила пальцами на ногах – это могло означать практически что угодно.

– Кажется, им и впрямь нужна эта статья, – сказала она.

– Ну да, таков наш бизнес.

– Новостной бизнес, да? Рассказывай.

– Люди, которые тебя избили, – ответил Кроум, – до сих пор не обналичили твой билет «Лотто». Я справился в Таллахасси. Они даже своих имен не назвали.

– Выжидают, хотят убедиться, что я не пойду в полицию. Как ты и предсказывал.

– Они продержатся неделю, может, дней десять, пока билет не прожжет им дыру в кармане.

– Не так уж много времени.

– Я знаю. Нам понадобится удача, чтобы их найти.

– А потом?…

Об этом она уже спрашивала, и у Кроума не было ответа. Все зависело от того, кто эти подонки, где они живут, что купили на оружейной выставке. Эти люди вспомнили, что нужно стащить ночную видеопленку из «Хвать и пошел», а значит, они не настолько тупы, как Кроум решил поначалу.

Джолейн напомнила ему, что в багажнике лежит «ремингтон».

– Вот что хорошо в дробовиках, – сказала она. – Предел погрешности.

– Ага, так ты, выходит, уже стреляла в людей.

– Нет, Том, но я знаю оружие. Папа об этом позаботился.

Кроум передал ей телефон:

– Позвони этим милым ребятам из «Визы». Посмотрим, что там поделывают наши тусовщики.

Синклер не сказал ни единой душе в «Реджистере», что Том Кроум ушел в отставку, надеясь, что это был дешевый блеф. Хорошие журналисты темпераментны и импульсивны; Синклер помнил это из лекций школы менеджмента.

Потом в офис к Синклеру пришла женщина, занимавшаяся полицейскими хрониками, с ксерокопией отчета, который встревожил его весьма и весьма. Неизвестные расстреляли окна в доме Кроума, при этом владелец никоим образом не дал о себе знать. За отсутствием свежей крови или трупов копы рассматривали происшествие как случайный акт вандализма. Синклер считал, что на самом деле все куда серьезнее.

Когда позвонила его сестра Джоан из Грейнджа, он раздумывал, как поступить. Джоан взволнованно пересказала ему последние слухи: победительница «Лотто» Джолейн Фортунс покинула город ночью с белым мужчиной, предположительно газетным репортером.

• Предыдущая
• 21/90
• Следующая