Точка Лагранжа (Сборник) - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 2

Все происходило в полном молчании, но выражение угрюмых, озлобленных лиц не позволяло сомневаться в истинных намерениях приближавшихся.

— С пониманием, — хмыкнул капитан и вытащил пистолеты.

Пистолеты у капитана были замечательные. На левом бедре висел «кольт» сорок пятого калибра, на правом — тяжелый «маузер», трофей Великой войны. Во время бойни в Мазурских болотах офицер кайзеровской армии Людвиг фон Ратценау, размахивая этим самым «маузером», лихо спрыгнул в обороняемый восемнадцатилетним юнкером Анненковым окоп. Спрыгнул — и напоролся на штык юнкерской винтовки. Анненкову к тому времени уже доводилось убивать врагов, но главным образом издалека. Фон Ратценау оказался первым немцем, которого он прикончил в рукопашном бою. Потом Анненков долго блевал, скорчившись на дне окопа, — мерзкий запах из распоротого живота убитого немца забивал ему ноздри, мешал дышать. Про-блевавшись, юнкер на дрожащих ногах приблизился к поверженному врагу и, следуя инструкции, тщательно обыскал его. Все найденные у фон Ратценау документы сдал в особую часть, а «маузер» с готическими рунами на рукояти оставил себе. Оружие оказалось что надо, мощное и безотказное. По странной привычке давать имена полюбившимся ему предметам или механизмам Анненков назвал «маузер» «Потапычем» — в честь своего ротного, вологодского мужика немереной силы и медвежьей свирепости.

— А ну, стой, раз-два! — скомандовал капитан по-русски и для доходчивости добавил по-испански: — Стоять, голодранцы!

Разбойник-метис нехорошо ухмыльнулся и поднял винтовку. «Потапыч» плюнул огнем, тяжелая пуля срикошетила о камень у ног метиса и с визгом унеслась куда-то в дождь.

Лязгнула, упав на дорогу, винтовка.

Толпа остановилась, затем попятилась.

— Вот это правильно, — одобрил Анненков. — Целее будете, ребята.

Однорукий индеец что-то гортанно крикнул. Над головами серых людей взлетел, рассекая ливень, его мачете.

Что-то черное, вылетев из-за завесы дождя, ударило капитана в плечо. Правая рука мгновенно онемела — четырехфунтовый «Потапыч» теперь оттягивал ее, точно гиря.

— Ах, вот как, — рявкнул, зверея, капитан, — ну, сучьи дети, вы первые начали!

Вскинул «кольт» и начал сажать в толпу пулю за пулей, стараясь целиться в ноги.

Все решилось в первые десять секунд. Невидимый капитану пращник еще дважды метал в него свои каменные заряды, но больше ни разу не попал. Толпа откатилась назад, оставив на земле воющих от боли и страха раненых. Паническое отступление удивительным образом не задело Однорукого — он по-прежнему торчал посреди дороги, как высеченный из гранита истукан.

— Что, дядя, — сказал ему Анненков, — помогли тебе твои ляхи?

Индеец не ответил — наверное, потому, что не читал «Тараса Бульбу».

Правильнее всего было бы пристрелить его тут же, не сходя с места. В конце концов именно он едва не сбросил автомобиль капитана в пропасть и натравил на Анненкова свой разношерстный сброд. Да и что сложного — попасть в неподвижную мишень такого размера в десяти шагах. Правда, барабан «кольта» опустел, но из четырнадцати зарядов «Потапыча» истрачен был только один, а правая рука понемногу начинала оживать. Вот только Анненков по непонятной причине не мог заставить себя выстрелить в Однорукого.

Теперь индеец смотрел на капитана не отрываясь.

Взгляд у него был тяжел, пригибал к земле. «Гипнотизирует, — подумал Анненков, — шаман чертов…»

Он встряхнулся, как выбравшаяся из пруда собака. Напряг мышцы, сжался в тугую пружину, превратился в автомат для убийства. На автоматы гипноз не действует.

Ствол «Потапыча» медленно начал подниматься.

Широкий, лягушечий рот индейца искривился в досадливой гримасе. Видно, Однорукий не ожидал, что белый человек сумеет защититься от его чар.

Ослепительно сверкнула молния. На мгновение капитан увидел отчетливо отпечатавшийся на иссиня-черном фоне грозового неба силуэт индейца, словно бы обрамленный голубоватым электрическим сиянием, а потом перестал видеть вообще. Перед глазами заплясали белые огни, резко запахло озоном. Анненков зажмурился, отступил к машине, держа «Потапыча» наготове. Ощутил спиной ребро открытой дверцы «Форда», остановился.

За спиной у него загремели выстрелы.

Капитан быстро присел, укрывшись за верной старушкой «Мегги». Зрение понемногу возвращалось к нему, он уже различал уходящую во тьму дорогу и извивающихся на ней раненых, похожих на перерубленных лопатой червяков. Вот только Однорукого на дороге больше не было.

В уши ударил стремительный топот копыт. Откуда-то сзади, от руин взорванного моста, налетели всадники на огромных черных конях, пронеслись мимо «Форда» и помчались дальше, топча раненых и стреляя в воздух. Всадников было всего четверо, но их атака была так яростна, что Анненкову показалось, будто по дороге проскакал целый эскадрон. Спустя минуту один из всадников вернулся и спрыгнул с седла перед «Мегги», откинул назад капюшон черного плаща.

— Мистер Анненкофф, я полагаю?

«Англичанин, — определил капитан, — выговор мягкий, южный, похож на девонширский… Скачет лихо, сразу видно, что из кавалеристов… Гусар?»

— Девонширский гусарский полк? — спросил он, поднимаясь. «Потапыч» смирно смотрел в землю, но его показное равнодушие могло обмануть только тех, кто не знал капитана Анненкова. Впрочем, англичанин был как раз из последних.

— Драгунский, — невозмутимо поправил гордый бритт. — Но в Девонширском гусарском служил мой кузен. Ланселот Стиллуотер, лейтенант королевских драгун, к вашим услугам.

«Непросто ж тебе, бедняге, было с таким имечком в драгунах», — мысленно пожалел Стиллуотера Анненков. Расправил плечи, представился:

— Анненков Юрий Всеволодович, капитан лейб-гвардии Уланского полка. Не трудитесь запоминать отчество, мистер Стиллуотер, можете называть меня просто Юрий.

— Отчего же? — слегка изогнул бровь Ланселот. — Очень приятно, Юрий Всево-ло-до-витч!

Экзотическое father's name капитана далось ему с трудом, но он справился. «Никовы штучки, — подумал Анненков. — Муштрует своих наемников, насаждает русский дух, не удивлюсь, если метисы у него тут по воскресеньям в лапту играют…»

— Прошу простить наше опоздание, — Ланселот обозначил короткий извиняющийся кивок. — Вашу телеграмму из Санта-Крус мы получили, но не рассчитали, что вы так быстро переберетесь через перевал. К тому же вчера мятежники взорвали мост, мы не успели вас предупредить…

— Мятежники? — переспросил капитан. — В Сьерре опять бунтуют крестьяне?

— Крестьяне бунтуют всегда, — Ланселот неопределенно махнул рукой. — На этот раз все иначе. Восстают целые провинции. Во главе мятежа — индеец, называющий себя Тупак Юпанки Второй, или Инкарри.

Претендует на происхождение из древнего царского рода…

— Самозванец, конечно, — усмехнулся Анненков. — Что ж, теперь по крайней мере понятно, откуда взялись эти разбойники. Кстати, ваш Тупак случайно не однорукий?

— Нет. — Если Стиллуотер и удивился вопросу, то никак этого не показал. — Инкарри — молодой мужчина без каких-либо физических недостатков, пожалуй, чересчур светлокожий для индейца. Говорят, он руководит восстанием из скрытой в горах древней крепости. В. наших местах, во всяком случае, он не появлялся.

— Так, значит, это — работа мятежников? — капитан махнул рукой в сторону покореженных опор. — Странно, у тех, что на меня напали, даже ружей не было…

Англичанин пожал широкими плечами.

— Тут неподалеку работала экспедиция из Североамериканских Соединенных Штатов. Геологи. Мятежники разграбили их лагерь, утащили кое-какое оружие, пять ящиков с динамитом. Вполне достаточно, чтобы взорвать мост, думаю, у них еще осталось кое-что про запас.

Анненков прищурился.

— Как же вам удалось переправиться? Вы ведь из поместья, верно?

— Выше по реке — старый подвесной мост. Индейцы его не тронули, они никогда не поднимут руку на то, что построили инки. Нам придется воспользоваться им, чтобы попасть на плато. Приготовьтесь, Юрий, это будет не совсем приятная прогулка.