Идеальная жена - Александер Виктория - Страница 20

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая

— О, немного. Большей частью то, о чем все знают. Я слышала, что о вас высокого мнения в правительственных кругах и ожидают, что вы добьетесь успеха в парламенте. Знаю, что ваше состояние внушительно и надежно.

— Это тоже все знают?

— Вовсе нет. — Она закрыла глаза, испытывая блаженство от его прикосновений. — Я наводила справки.

Его руки замерли на ее плечах.

— Ты наводила справки обо мне?

— Угу.

Он схватил ее за плечи и рывком повернул лицом к себе. Сабрина растерянно заморгала. Голос его звучал сурово, но в глазах мелькали веселые огоньки.

— Давай поговорим начистоту. Ты наводила обо мне справки и в то же время возмущаешься тем, что я узнавал о тебе.

— Это совсем другое дело, — вспыхнула она.

— Едва ли, — засмеялся он. — Но это не имеет значения, а просто ставит нас в равное положение. Я предпочитаю все делать открыто и высоко ценю честность, особенно между мужчинами и женщинами.

— Разумеется, — тихо согласилась Сабрина. — И я тоже. — Она задумалась над его словами. — А разве честно говорить женщине о своей любви ради достижения своих целей?

Он с лукавой улыбкой ответил ее же словами:

— Это совсем другое дело.

— Понятно. — Она тоже улыбнулась. — В любви и на войне все средства хороши.

— Именно так.

Сабрина покачала головой. Чем дольше она находилась в обществе Николаса, тем успешнее он преодолевал ее сопротивление. Он обладал тем очарованием, которое приписывали ему, и к тому же оказался более интересной личностью, чем она ожидала. Она с удивлением заметила, что ей действительно нравится этот человек, хотя и не предполагала этого, когда так бездумно затеяла брак. Но любовь к Николасу может привести ее к катастрофе. У нее не было сомнений, что для мужчины, с такой легкостью произносившего слова любви, они ничего не значили.

Нет, пусть он ей нравится, пусть даже его остроумие и шутливый флирт забавляют ее, но она не позволит себе полюбить его, любви нет места в браке по расчету. А теперь еще этот неприятный вопрос о честности. Существовало многое в ее прошлом и настоящем, что она скрывала от него. А что-то намеревалась скрывать всю жизнь. Что бы он сделал, если бы узнал ее тайны?

К закату глаза Сабрины уже слипались. Они с Николасом провели довольно приятный день, ведя ничего не значащие разговоры, стараясь не затрагивать опасных тем.

Постепенно она начала чувствовать себя свободнее, успокоенная сознанием, что ничем не рискует, и с каждым часом все больше становилась сама собой. Ее смелые высказывания не встречали неодобрения с его стороны. К тому же она видела, что Николас считает ее не только привлекательной, но интересной и приятной. Она знала, что во многих браках не бывает и этого.

Сабрина вернулась в каюту намного раньше своего новобрачного. Она с отвращением взглянула на стул, сегодня она хотела спать, а не беспокойно ворочаться целыми часами в поисках удобной позы. Он сам может провести ночь на этом проклятом стуле, если пожелает. Сегодня кровать принадлежит ей.

Раздевшись, она бросила одежду на сундук, умылась водой из кувшина и вынула ночную рубашку из саквояжа. Она просунула голову в ворот, и тонкая рубашка приятно скользнула вниз, лаская ее тело мягким прикосновением. Сабрина никогда не любила практичных фланелевых рубашек с высоким воротом, предпочитая фривольную роскошь батиста и кружев. Эта рубашка была более откровенной и соблазняющей, чем ей бы хотелось при данных обстоятельствах. Но ничего не поделаешь. Если бы она предвидела, что ей предстоит спать в одной комнате с мужчиной, возможно, она отыскала бы кусок фланели. Она подняла руки и с наслаждением потянулась.

— Вот это очаровательное зрелище для мужчины. — На пороге стоял Николас с одобрительной улыбкой на лице. — Могу сказать, что брак имеет свои преимущества.

— Николас, — вздохнула она, стараясь побороть желание чем-то накрыться. — Неужели никто вас не учил стучаться, прежде чем входить в комнату дамы?

Его улыбка стала еще шире.

— Что-то не припоминаю, чтобы раньше кто-нибудь жаловался.

— Так вот, пожалуйста, запомните.

Она пыталась холодным равнодушием прикрыть внутренний трепет, вызванный его присутствием. Интимность обстановки беспокоила ее. В дверях высокий широкоплечий мужчина с горящими глазами, а она в одежде, оказавшейся теперь такой откровенной и обольстительной.

Сабрина собралась с духом:

— Как я вижу, вы снова настаиваете на том, чтобы спать здесь?

— Не знаю, где бы еще я хотел спать. — Он плотно затворил дверь и шагнул к Сабрине.

— Что вы делаете! — воскликнула она, волнение охватило ее.

Николас остановился и вопросительно поднял брови.

— Я всего лишь хотел сесть и снять сапоги. Это разрешается?

— Конечно. Я только…

Она тряхнула головой, безнадежно пытаясь избавиться от возникшего в ее воображении обнаженного бронзового тела. Странно. До сих пор она не вспоминала, каким видела его накануне. Но сейчас, когда он так близко, когда на ней тонкая батистовая рубашка, а его глаза блестят от возбуждения…

С нескрываемым восхищением он оглядел ее с головы до ног.

Ей захотелось убежать, спрятаться от него. Затем захотелось остаться. Каждая клеточка ее тела вспыхивала огнем. Соски затвердели, и она боялась, что он заметит сквозь тонкую ткань ее возбуждение и… Ее охватило жаром, лицо вспыхнуло, и что-то забилось в глубине ее тела. Сама каюта, казалось, дрожала от медленно разгорающейся страсти.

В каюте было очень жарко. Почему она не замечала: этого раньше? Становилось все труднее дышать, и она бессознательно обмахивала лицо рукой. Их взгляды встретились, и она замерла. Любовь или нет, но что плохого в том, что она поддастся желанию? Тому, что в конце концов неизбежно? Ведь он теперь ее муж.

— Николас, я… — Она сделала шаг к нему.

— Сабрина! — В его голосе странно смешались предостережение и страсть.

Он обнял ее, и она с жадностью прильнула к его губам. Словно ток пробежал между ними, и ощущение жаркого пламени пронзило все ее тело. Их языки искали, находили, дразнили и ласкали друг друга. От него пахло морем и солнцем. И Сабрина чувствовала, что скоро им будет мало поцелуев.

Николас с жадностью упивался этим опьяняющим созданием, покрывая поцелуями ее шею и ложбинку между ее полными грудями. Она откинула голову и тихо застонала, когда он обнажил ее грудь. Набухший сосок соблазнял его. Со стоном Николас обхватил его губами. Сабрина тяжело дышала и еще крепче прижималась к нему.

Он провел рукой по ее стройной ноге и обхватил ладонью ягодицу. Медленно он оттянул рубашку, и его пальцы добрались до обнаженной кожи. Она вздрогнула от этого прикосновения, и он снова погладил ее бедро. Поглаживая плоский живот, он опускался все ниже, пока не почувствовал под рукой шелковистые волоски, охранявшие ее нежную плоть, мягкую и влажную от бившегося внутри желания.

— Николас, — простонала она.

Все мысли исчезли, остались лишь его ласки. Она чувствовала сквозь его и свою одежду настойчивые толчки его возбужденной плоти. Ее тело требовало обнажить эту плоть и жаждало принять ее в свое лоно. Сабрина принадлежала ему, и она хотела этого.

Он понял, что она сдается и хочет, чтобы он взял ее. Чувство удовлетворения охватило его, и он впился в ее губы, наслаждаясь сладким вкусом своей победы. Страсть, с которой она отдавалась ему, пробудила в нем неприятное предчувствие.

«Я не буду оказывать милости человеку, которого не люблю». Ее слова, ее немыслимые условия промелькнули у него в голове. Он отмахнулся от чувства вины, чуть слышного шепота стыда, которые прятались где-то в глубине его сознания. Она не была невинной девушкой со школьной скамьи, она хотела его так же сильно, как и он ее. Как бы в подтверждение Сабрина прижалась к нему.

Не пожалеет ли она об этом? Не возненавидит ли его? Не возненавидит ли он себя? «Я также слышала, что вы — человек чести. Человек слова». Николас внутренне застонал. Он был человеком своего слова, возможно, не таким щепетильным в своих отношениях с женщинами, как в других делах, но тем не менее. Эта проклятая женщина, вероятно, доверяла ему. Он не может обмануть ее.

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая