Мечта Мира - Хаггард Генри Райдер - Страница 35

• Предыдущая
• 35/39
• Следующая

– Ты сейчас назвал меня бессмертной, Реи! Как же может грозить мне опасность, мне, против которой бессильны все люди и даже самая смерть?! Увы, я не могу умереть прежде, чем не настанет конец вселенной, конец всему! Но скажи мне о том изменнике, о том неверном, которого ты называешь Скитальцем.

– Он не изменник и не неверный, как ты называешь его, госпожа, а несчастный, обойденный, обмороченный человек! Послушай меня, и я расскажу тебе все, как было.

И Реи рассказал Елене все, что ему поручил сказать Скиталец, как Мериамун обольстила его в ее образе и обманом завладела им, заставив его поклясться Змеем, когда он должен был клясться звездой, что он сделал, когда узнал правду, и как царица оклеветала его, как стражи и евнухи одолели его, как он лежал на одре мучений и был спасен царицей и отправлен начальствовать над войском Фараона.

Елена слушала его, не прерывая.

– Воистину, – сказала она, когда Реи смолк, – ты радостный вестник, Реи! Теперь, узнав от тебя обо всем, я прощаю ему, но за то, что он поклялся Змеем, никогда в этой жизни он не назовет меня своей. Но мы с тобой последуем за ним… Слышишь, Реи, что это за крики?

– Это царица Мериамун и женщины Таниса пришли жечь этот храм и твое святилище. Она убила Фараона, чтобы овладеть Скитальцем, и хочет уничтожить тебя! Беги, госпожа, беги!

– Нет, Реи, мне бежать и спасаться незачем! Пусть она сделает свое преступное дело, а ты беги и скажи всем служителям моим и жрецам, чтобы они бежали с тобою. Беги, смешайся с толпой и жди меня. Я выйду, и тогда мы последуем с тобой за Скитальцем, как я сказала тебе. Спеши же, Реи, спеши!

И Реи побежал. У входа в святилище толпились жрецы и служители Гаттор.

– Бегите! – крикнул им Реи. – Женщины Таниса осаждают храм и хотят сжечь его, умоляю вас, бегите!

– Эта старая бабка помешалась! – проговорил один из них. – Мы – хранители Гаттор, и пусть сюда ворвутся все женщины мира, мы не можем бежать!

Между тем Реи был уже за воротами храма и притаился в тени за выступом наружных стен его.

Ночь была темная, но со всех концов города, со всех сторон стекались к храму тысячи огней; все ближе и ближе становились они, словно фонарики на водах Сихора в ночь празднества фонарей. То были полчища женщин с факелами в руках; а за ними двигались кони, ослы и мулы, нагруженные горючими веществами, сухим хворостом, тростником, дровами. Во главе их ехала на своей колеснице царица Мериамун. Подъехав к воротам храма, она сошла с колесницы и громко крикнула жрецам, чтобы они раскрыли ей ворота.

– Кто ты такая, что осмеливаешься идти с огнем против священного храма Гаттор? – спросил хранитель врат.

– Я – Мериамун, царица Кеми, пришла сюда с женщинами Таниса убить эту лиходейку, колдунью, которую ты охраняешь. Отопри ворота настежь или умри вместе с ней!

– Если ты в самом деле царица, – сказал жрец, – то здесь у нас восседает царица больше тебя! Уходи назад, здесь у нас восседает царица больше тебя! Уходи назад, Мериамун, осмелившаяся восстать на святыню бессмертных богов. Уходи, говорю тебе, не то проклятие поразит тебя!

– Эй, женщины, налегайте на ворота, взломайте их! Ну, дружно и растерзайте этого дерзкого, посмевшего ослушаться меня! – крикнула Мериамун своей толпе; та с криком выломала ворота и неудержимым потоком ворвалась в храм; там женщины схватили жреца и разорвали его на части, как собаки раздирают загнанного волка.

– Не троньте этих дверей, лучше несите сюда хворост и дрова и поливайте горючим маслом! Так, выше, выше и больше! – приказывала царица.

Женщины валили солому, тростник и щепки до высоты двойного роста человека затем стали кидать в них зажженные факелы с диким криком бешенства и торжества.

Пламя объяло все святилище со всех сторон, огненные языки его стали лизать белые стены, которые от огня становились еще белее.

Вскоре все превратилось в пылающий костер; кровля святилища готовилась уже обрушиться; пламя было так велико, что никто из женщин не мог уже теперь приблизиться к нему. Все они торжествовали, зная, что теперь ложной Гаттор пришел конец.

– Мы сделали задуманное дело, колдунья сгорела! – воскликнула царица Мериамун.

Но не успел еще этот ликующий крик ее замереть в воздухе, как громадное пламя длинным языком вырвалось из расплавившихся золотых дверей святилища и длинными огненными языками метнулось на толпу, опалив группу поджигательниц, которые тут же превратились в обгорелые тела.

А в дверях святилища, вся объятая пламенем, стояла спокойная и невозмутимая Златокудрая Елена; даже белого одеяния ее не касался огонь, ни лица, ни золотистых распущенных кудрей. Среди пламени по-прежнему горела и искрилась на ее груди багрово-красная звезда. Все женщины при виде этого чуда в испуге отпрянули назад, все, кроме царицы Мериамун. Елена же, стоя среди облака пламени, тихо пела, и нежный голос ее покрывал шум и свист пожара. Она пела о любви и красоте бесподобной, которой ищут все мужчины в каждой женщине, но никогда не находят, и о бесконечных войнах из-за нее между женщиной и мужчиной.

Затем чаровница медленно, царственной поступью вышла из храма и направилась к воротам, окруженная облаком пламени. Женщины закрывали глаза, когда она проходила мимо них, ослепленные яркостью пламени и блеском ее красоты, и отступали назад, только одна Мериамун не отступила, хотя и она принуждена была прикрыть глаза рукою.

Теперь Елена смолкла и стояла уже у внешних ворот храма, у которых стояла колесница царицы Мериамун. Здесь Елена воскликнула громким голосом, так что царица, шедшая за ней следом, услышала каждое слово:

– Реи, подойди сюда ко мне и не бойся. Подойди ко мне, чтобы мы вместе с тобою понеслись по стопам Скитальца. Иди сюда, нам надо спешить, так как великий герой накануне своей последней битвы, а я желаю приветствовать его прежде, чем он умрет!

Реи услышал ее голос и приблизился к ней, срывая с себя впотьмах свое женское одеяние, под которым на нем была одежда жреца. Когда он подошел к ней, пламя, окружавшее ее, взвилось кверху, точно огненный плащ, и исчезло в ночном небе, а она протянула ему свою руку со словами:

– Подсади меня на эту колесницу, Реи, и умчимся отсюда!

Старик послушно исполнил ее приказание, затем сам сел подле нее, взяв вожжи и крикнув на коней. Те рванулись вперед ипомчались, как вихрь, на глазах всех, и прежде чем кто-либо мог очнуться, скрылись из глаз во мраке ночи.

Полчища Фараона выступили из города Он. Перед выступлением все военачальники собрались к Скитальцу и, согласно приказанию Фараона, принесли ему присягу в том, что беспрекословно пойдут за ним всюду, куда он их поведет, и будут во всем повиноваться ему на поле битвы. Затем ему принесли большой черный лук и несколько колчанов со стрелами и его чудный меч, дар Евриала; сердце Скитальца возрадовалось при виде всего этого оружия.

Сев на бронзовую колесницу, приготовленную для него, Скиталец подал знак выступить в поход.

Всю ночь Фараоновы полчища шли ускоренным шагом и на рассвете разбили лагерь под прикрытием длинного песчаного холма. Когда же взошло солнце, Скиталец с несколькими военачальниками взошел на вершину холма и оттуда стал обозревать всю местность. Как раз перед ним тянулось то ущелье, тот узкий горный проход, о котором говорил ему Реи и через который пролегал путь. Миновать или обойти его не было никакой возможности, так как на всем этом протяжении горы спускались отвесными скалами в реку.

Тогда Скиталец сошел с холма и, пока воины его варили себе пищу, быстро промчался на своей колеснице в самый дальний конец ущелья и оттуда окинул глазом весь неприятельский лагерь.

Такого войска Скиталец еще никогда не видал. Каждый народ расположился особо; в центре каждого лагеря виднелась царская ставка. Каждый из вождей привел с собой до 20.000 своих воинов, так что все необозримое пространство равнины сверкало копьями, а за щетинистой стеной их виднелись на реке величественные очертания бесконечного ряда ахейских судов.

• Предыдущая
• 35/39
• Следующая