Ледяные боги - Хаггард Генри Райдер - Страница 5
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
Шум собачьей грызни привлек внимание людей, и многие выглянули из хижин, чтобы узнать, в чем дело.
То были люди со свирепыми лицами, все темноволосые, подобно Ви, впрочем, ниже его ростом и не так крепко сложенные. Все здесь, в общем, походили друг на друга – результат перекрестных браков представителей многих поколений. Чужестранцу, наверное, пришлось бы отличать этих людей скорее всего по возрасту, но так как никогда человек другого племени не появлялся здесь, все это было не важно, потому что соплеменники легко различали друг друга по одним им известным признакам.
У большинства из них лица были изможденные, покрытые ранними морщинами, свидетельствующими о том, что эти люди хорошо знакомы с голодом, холодом и нуждою. У многих, как и у Ви, были прекрасные, но словно испуганные глаза, глядевшие украдкой и нерешительно. Детей в племени было немного. Они держались вместе, в одной кучке, очевидно, для того, чтобы не попадаться под ноги старшим и избегать пинков; либо же бродили вокруг костров, где жарилась пища, насаженная на вертела (племя не знало никаких ремесел, пищу готовило самым примитивным способом и не имело никакой кухонной утвари), в основном тюленье мясо. Дети блуждали вокруг костров вместе с собаками, стараясь, пока никто не видит, стащить кусок мяса. Только несколько младенцев сидело на песке, играя палочками и ракушками. Женщины казались более подавленными, чем мужчины. Впрочем, неудивительно: они здесь были на положении рабынь, выполняли тяжелую работу и служили своим господам, взявшим их в жены либо силой, либо в обмен на другую женщину, или же за выкуп – костяными крючками для ужения, кремневым оружием, веревками из сухожилий и выделанными шкурами.
Ви пробирался к своей хижине в сопровождении Пага.
Хижина Ви была большая и опрятнее многих других. Выдубленные звериные кожи покрывали крышу, сделанную из сухих листьев и водорослей; эта крыша прекрасно предохраняла от холода.
Судя по всему, с Ви в племени считались: все встречные расступались перед ним, и не одна женщина глядела ему вслед сочувственно, так как у людей еще свежо в памяти было, как Хенга всего несколько дней назад похитил его дочь и убил ее. Одна из женщин напомнила об этом другой, но та ответила, как только Ви отошел достаточно далеко, не боясь, что он услышит:
– А кому какое до этого дело? Будущей зимой одним ртом меньше будет. Да и кому охота воспитывать дочерей, чтобы стало с ними то же, что с нами?
Несколько молодых женщин – в племени девушек не было: как только девочка подрастала, ее сейчас же кто-нибудь брал себе в жены – окружили Пага и, будучи не в силах сдержать любопытство, принялись расспрашивать о волчьей шкуре, лежавшей у него на плечах. Но Паг остался верен себе: он огрызнулся, сказав, что им незачем вмешиваться в чужие дела и чтобы они лучше работали и не шлялись зря. Женщины рассердились, стали ругать его, дразнить, смеяться над его безобразием и корчить рожи. Тогда Паг науськал на них собаку, и они разбежались.
Ви и Паг подошли к хижине Ви.
Когда они приблизились, закрывавшая вход завеса распахнулась, и из хижины выбежал мальчик лет десяти. Мальчик был красивый, несколько худощавый, с оживленным и сияющим лицом и совсем непохожий на своих однолеток.
Фо бросился к отцу на шею и закричал:
– Мать заставила меня есть в хижине, потому что холодный ветер и я все еще кашляю. Но я услыхал твои шаги и походку Пага; ведь, знаешь, он ступает, точно тюлень переваливается на плавниках. Где ты был, отец? Утром я проснулся, а тебя не было.
– Я был у обиталища богов, – ответил Ви, взглянув по направлению к леднику и поцеловав сына.
В это мгновение Фо заметил огромную волчью шкуру, свисавшую до земли с плеч Пага; со шкуры все еще струилась кровь.
– Где вы добыли эту шкуру? – закричал он. – Какая красота! Вот это волк – всем волкам волк! Это ты убил его, Паг?
– Нет, Фо, я только освежевал его. Учись быть наблюдательным. Взгляни на копье отца. Весь наконечник его окровавлен, на рукояти – запекшаяся кровь.
– Но твой нож, Паг, тоже окровавлен, и ты тоже весь окровавлен, с головы до ног. Откуда же мне знать, кто из вас убил волка, когда вы оба такие храбрые? А что вы собираетесь делать со шкурой?
– Из нее мы сделаем тебе плащ, Фо. Я сделаю его искусно, так, что когти останутся на лапах, но отчищу их, и когда ты запахнешься в плащ, когти будут сиять.
– Очень хорошо. Сделай это поскорее, Паг. Ведь плащ будет теплый, а сейчас дуют такие холодные ветры. Отец, зайдем в хижину; еда ждет тебя, и ты расскажешь мне, как убил волка.
Фо ухватил Ви за руку и потащил его за собой за завесу из дубленых шкур, а Паг и собаки ушли в пристроечку позади хижины, где жил карлик.
Хижина была просторная, футов в шестнадцать в длину и футов двенадцать в ширину. Посередине ее находился глиняный очаг, в котором горел огонь, и дым уходил в отверстие в потолке; впрочем, так как утро было тихое, дым почти весь оставался в хижине и воздух внутри стал тяжелым и удушливым. Но Ви, привычный к этой обстановке, не замечал духоты.
По ту сторону очага стояла Аака, жена Ви, одетая в юбку из тюленьей шкуры, скрепленную завязками под грудью. Это была стройная, статная женщина лет тридцати; ее густые черные волосы свисали четырьмя пышными косами, завязанными на конце узлами из травы и сухожилий. Кожа Ааки казалась светлее, нежели кожа большинства женщин племени; она у нее, в сущности, была даже белая, только обветрилась от сурового климата: лицо – несколько широкое, но красивое и тонкое. Правда, физиономист подметил бы склонность к некоторой сварливости. Подобно всем ее соплеменницам, Аака имела большие и печальные темные глаза. Она стояла у очага и жарила на заостренных палочках полоски мяса.
Когда Ви вошел, она посмотрела на него испытующим взглядом, точно пытаясь прочитать его мысли, затем улыбнулась несколько смущенно и пододвинула обрубок дерева, – племя не знало мебели, даже самой примитивной. Подчас случалось пользоваться вместо стола каким-нибудь большим плоским камнем или вместо вилки – раздвоенным прутиком, но больше этого фантазии ни у кого в племени не хватило, да и импровизированная вилка после употребления выбрасывалась и о ней забывали. Так, вместо кроватей служили охапки сушеных водорослей, брошенных на пол и накрытых какими-нибудь шкурами; для освещения приспосабливали большие раковины, наполненные тюленьим жиром, в котором плавал скрученный из моха фитилек.
Он присел на обрубок, и Аака подала ему одну из палочек, на которой был насажен большой кусок тюленьего мяса, полусырого, прокопченного дымом, а в одном месте даже обугленного. Аака подала мужу еду и встала рядом в покорной позе, ожидая приказаний в то время, как Ви жадно пожирал мясо.
Затем Фо скромно и робко вытащил из какого-то укромного уголка хижины что-то, завернутое в широкий древесный лист, развернул узел и опустил его наземь. В узле оказалась какая-то растертая в мелкий порошок коричневая пыль, которую мальчик с большим трудом соскребал со скал после испарения морской воды. Как-то Ви случайно примешал к пище этот самый порошок, и оказалось, что от примеси пища становится намного вкуснее. Таким образом, Ви открыл для своего племени соль; впрочем, соплеменники его считали соль роскошным нововведением, которым вряд ли стоило пользоваться. Но у Ви были взгляды более широкие, и Фо поручили собирать коричневый порошок, что прежде входило в обязанности его сестры Фои. За этим занятием ее и застал убийца.
Вспомнив дочь, Ви отодвинул лист с его содержимым, но затем, увидев обиженное выражение лица мальчика, придвинул снова лист к себе и опустил мясо на порошок.
Наевшись досыта, Ви знаком разрешил Ааке и Фо съесть оставшееся мясо, на которое они жадно набросились, так как ничего не ели с самого вечера. Дело в том, что закон племени не позволял, чтобы члены семьи ели прежде, чем насытится ее глава. В качестве сладкого Ви взял ломоть провяленной на солнце трески, такой твердой, что ни один современный человек не смог бы даже укусить ее. На закуску пошла пригоршня диких слив, которые Фо нашел где-то на холмах, а Аака испекла в золе.
- Предыдущая
- 5/41
- Следующая
