Ласточка - Хаггард Генри Райдер - Страница 9

• Предыдущая
• 9/34
• Следующая

– Благодарю вас, сэр, – ответила Сузи. – Но я люблю черпать воду сама (это наша боерская поговорка). Вы сами приведете лорда обратно, когда услышите, что я сейчас сообщу вам… Вы были у нас из-за Ральфа Кензи, и моя мать сказала вам, что у нас живет не тот, кого вы ищете. Так?

Законовед молча кивнул головой.

– Ну, а я объявляю вам, что мать говорила неправду, – продолжала Сузи и сообщила ему все, что знала о Ральфе и о нашем заговоре с целью оставить юношу у себя.

Нужно заметить, что Сузи, как я потом узнала, не совсем хорошо говорила по-английски, а потому законовед, слушавший ее с видимым беспокойством, притворился, что не понимает ее. Но когда она заметила это и повторила свой рассказ, стараясь выражаться как можно яснее, он сказал:

– Да, все сообщенное вами так странно, что я действительно должен просить милорда возвратиться, чтобы снова разобрать дело. Идите домой и ждите нас; мы опять будем у вас сегодня же вечером или завтра утром.

Распростившись с адвокатом, Сузи вернулась домой с легким сердцем. Весь этот вечер и следующий день она то и дело подходила к окну и смотрела в ту сторону, куда уехали англичане. Она все ждала их возвращения, но они более не возвращались. Я уверена, что расчетливый законовед и не думал сообщать лорду о своей встрече с нашей дочерью и о том, что он от нее узнал. Он сделал свое дело и заработал десять тысяч фунтов стерлингов, а начинать дело сызнова для него значило потерять их.

На третье утро я опять нашла Сузи у окна с тревожным выражением в прекрасных голубых глазах.

– Что ты все стоишь у окна, девочка? – спросила я. – Кого ты еще ждешь? Новых гостей, что ли?

– Нет, не новых, а тех, которые уже были у нас! – ответила Сузи с несвойственной ей резкостью.

– Разве они опять хотели быть у нас? Ведь они уехали совсем, – продолжала я.

Она обернулась, пристально посмотрела мне в лицо и с той же резкостью сказала:

– Они должны возвратиться. Я вчера остановила законоведа на дороге и объявила ему, что ты солгала насчет Ральфа и что он именно тот, кого они ищут.

– Как ты смела… – начала было я с сердцем, но тотчас же сдержалась и спросила по возможности спокойно: – Ну и что же он сказал тебе на это?

– Он обещал привести своего лорда обратно, но, должно быть, обманул меня, иначе они давно…

– Конечно, обманул! – перебила я, обрадовавшись. – Если бы он серьезно хотел найти Ральфа, то, поверь, нашел бы его и без нашей помощи. Но ему это не выгодно, поэтому он и не обратил внимания на твои слова. Можешь теперь успокоиться: ты сделала все, что приказывала тебе твоя совесть, и вместе с тем не лишилась Ральфа.

– Нет, я не могу успокоиться! – воскликнула Сузи. – Разве ты забыла, что грехи родителей взыскиваются с детей?

И наша кроткая девочка начала осыпать меня такими обвинениями и горькими упреками, на которые я никогда не считала ее способной! Слушая их, я, пожилая женщина, совсем растерялась перед этой семнадцатилетней девочкой, которая стыдила меня так, точно она была пастором.

Я совсем опешила и, не зная, что отвечать, вскричала:

– Да для кого все это было сделано, как не для тебя же, неблагодарная девчонка!

– Да за что мне быть благодарной? Разве за то, что вы сделали меня невольной соучастницей в своем преступлении?.. Можно было бы обойтись без лжи и обмана. Ральф меня так любит, что все равно остался бы моим. Перед его отъездом мы обвенчались бы, и если бы он уехал, то, вероятно, со мной. Сделав в Англии все, что нужно, мы оба вернулись бы сюда.

Верность этих замечаний положительно сразила меня. Я поняла, что мы с Яном действительно напрасно взяли на себя такой страшный грех. Я даже заплакала с отчаяния. Слезы мои обезоружили мою добрую девочку. Она начала успокаивать меня, и мы помирились. Но с тех пор я стала замечать, что она относится ко мне уже не с прежней любовью и уважением, хотя и старалась не показывать этого. Зато я полюбила ее еще больше, хорошо сознавал, какое бремя легло на ее совесть.

Так окончилась история посещения нас англичанами. Более мы никогда не видали и ничего не слыхали о них.

Теперь я хочу рассказать, какую роль в нашей жизни играл Черный Пит, этот демон в человеческом образе, и как кафрская знахарка, Сигамба Нгенианга, что значит «гуляющая при лунном свете», была спасена Сузи от смерти и сделалась добровольной рабыней нашей дочери.

К этому времени отца Черного Пита, господина ван-Воорена, уже два года не было в живых. О смерти его шли страшные слухи, что будто он был убит своим сыном. Ван-Воорен оставил Черному Питу большое состояние: множество скота, громадные земли и, как говорили, довольно крупную сумму в английском банке.

Все удивлялись, почему Черный Пит, достигнув известного возраста, не женился и даже не ухаживал за девушками. Но потом оказалось, что и у него сердце не каменное и что ему на роду было написано полюбить Сузи. У кого какая любовь, а у Черного Пита она отличалась тем, чтобы преследовать и делать несчастным предмет своей страсти.

Страсть его стала проявляться незадолго до приезда англичан, искавших Ральфа. Где бы Пит ни встретился с Сузи, – большей частью вне нашего дома, потому что Ян не любил принимать его, – он сейчас же начинал приставать к ней со своими медовыми речами и разными глупостями, которых она никогда не поощряла, а напротив, всегда с негодованием отклоняла как женщина, сердце которой уже занято другим.

Нужно заметить, что Черному Питу всегда было известно все, что делалось у соседей, благодаря донесениям его приятелей кафров, которые повсюду шныряли и все для него выведывали. Поэтому от него не укрылось и то обстоятельство, что Яна с Ральфом не было на ферме. Этим случаем он поспешил воспользоваться и стал являться к нам раза по три в неделю. Бедная Сузи положительно не знала, как отделаться от его противных любезностей, и дело часто доходило до слез.

Как-то раз я собралась с духом (я должна сознаться, что Черный Пит был из тех немногих людей, которых я боялась) и стала доказывать ему всю бесполезность его ухаживаний за Сузи. Я говорила долго и, кажется, убедительно. Он терпеливо выслушал меня до конца и потом ответил:

– Все это, пожалуй, и верно, тетушка. Но если вы хотите иметь яблоко, которое еще не упало на землю, то должны трясти дерево до тех пор, пока яблоко не упадет.

– А если оно так крепко срослось с веткой, что не упадет, как бы вы ни трясли дерево? – заметила я.

– Тогда нужно забраться на дерево и сорвать яблоко, – сказал Пит.

– Ну, а если на это яблоко наложен зарок другим?

– В таком случае, милая тетушка, ничего более не остается, как избавиться от этого другого, – отвечал он с такой злой улыбкой, что у меня вся кровь застыла в жилах. – Таким образом уничтожится его зарок, плод будет вашим и сделается от этого еще слаще.

– Уходите, ради Бога! – с сердцем сказала я. – В нашем доме не должно быть людей, которые способны говорить такие страшные вещи… Жаль, что нет Яна и Ральфа; они живо выпроводили бы вас.

– То, чего я ищу в вашем доме, не вделано ведь в его стены, – насмешливо произнес он. – Я могу и не мозолить вам глаза. Прощайте пока, тетушка. Благодарю за гостеприимство!

После его ухода я отправилась сообщить о нашем разговоре Сузи, но ее не оказалось дома. Сопровождавшие Черного Пита кафры, наверное, сказали ему, куда она пошла, судя по тому, что он сразу отыскал ее и опять стал говорить о своей любви. Потом он даже потребовал, чтобы она поцеловала его. Это, понятно, очень рассердило ее, и она наговорила ему дерзостей. Но он был не из робких и хотел поцеловать ее насильно. Она с силой оттолкнула его и пустилась бежать.

– Поцелуй за тобой, прекрасная девица! – крикнул он ей вслед. – Без этого я не отстану. Я знаю, что ты любишь английского найденыша, но меня это нисколько не смущает. Женщина может любить многих в своей жизни; умрет один – явится другой на его место.

• Предыдущая
• 9/34
• Следующая