Влюбленные мошенники - Гэфни Патриция - Страница 48
- Предыдущая
- 48/91
- Следующая
– Где? Покажи мне, – потребовал Рубен. Полумертвая от испуга Той-Гун словно прикипела к тому месту, где стояла. Тогда он ободряюще похлопал ее по плечу и пошел дальше один, моля Бога, чтобы страх лишил ее не только ног, но и языка. Хоть на несколько минут.
В отличие от коридора борделя, оставшегося за спиной, здесь все двери были открыты, но ни одна из комнат не была освещена. Означает ли это, что они пусты? Рубен понадеялся, что да. Той-Гун указала ему направо. В тридцати шагах впереди себя он увидел лестницу, а за ней открытую дверь, из-за которой на толстый персидский ковер падал свет. Рубен двинулся на этот маяк.
Со второго этажа через лестничный пролет до него вместе с запахом курений донеслись голоса. Рубен не остановился, даже не заглянул вниз, проходя мимо. Прижавшись спиной к стене, он стал напряженно вслушиваться, но так и не услыхал ни звука из освещенной комнаты. Игрушечный пистолетик Грейс целиком умещался у него на ладони: оставалось лишь надеяться, что он не отстрелит себе палец, если придется им воспользоваться. Глубокий вздох. Оттолкнувшись правой ногой, как поворотным рычагом, Рубен одним прыжком очутился на пороге комнаты.
Раздался женский визг. Это кричала не Грейс – Грейс без единой нитки на теле лежала на громадном ложе под балдахином, опираясь на локти и бессмысленно улыбаясь ему. Кричала другая – та самая маленькая служанка, что вчера подавала чай. Увидев пистолет, она закрыла рот, а когда Рубен двинулся к ней, попятилась от него прочь.
– Привет, – сказала Грейс.
– Гусси, черт бы тебя побрал, поднимайся и живо одевайся!
– Ладно.
Она перекинула ноги через край постели, но при первой же попытке встать ее колени подогнулись, и она медленно, грациозно опустилась на пол.
– Ну и ну, – пробормотала она, бессмысленно оглядываясь вокруг, словно не понимая, как она тут оказалась.
Господи Иисусе, всемогущий и милосердный! Она была пьяна!
Когда он направился к ней, ругаясь на чем свет стоит, маленькая горничная проскочила мимо него и Юркнула в дверь. Рубен не стал за ней гнаться, все его внимание было сосредоточено на Грейс.
– Куда ты подевала свою одежду? – спросил он грубо, пряча пистолет в карман и опускаясь на колени рядом с ней.
Ее голова бессильно откинулась назад, подобно пышному цветку на слишком тонком стебле, и стукнулась затылком о край кровати. Сама Грейс этого даже не заметила. Рубен взял ее за плечи и встряхнул.
– Ну давай. Гусси, проснись! Где твое платье? Куда ты дела свои туфли?
В роскошной, сплошь затянутой оранжевым шелком спальне, насколько он мог видеть, не было ни единого лоскута одежды, за исключением желтого кимоно, которое служанка, убегая, обронила на пол.
Подхватив Грейс под мышки, Рубен усадил ее на самый край постели. Как только он ее отпустил, она бросилась к нему и обвила руками его шею.
– О, Рубен, – вздохнула она, пытаясь поцеловать его в губы, – я так рада, что ты пришел!
Он уклонился, и ей пришлось довольствоваться щекой. Она наградила его смачным поцелуем и прижалась к нему голой грудью.
– Вот и хорошо, милая.
Он разжал ее руки и заглянул ей в глаза.
– Оставайся здесь и никуда не ходи, Грейс. Слышишь? Не двигайся ни на дюйм. Поняла?
– Поняла.
Она послала ему кривоватую улыбку и попыталась отдать честь, но промахнулась и хлопнула себя по лбу.
– Невероятно, – пробормотал Рубен, вновь подсаживая ее на подушки, чтобы она не съехала, а сам потянулся за желтым кимоно.
Уже подхватив с полу шелковый халат, он услыхал первый крик – пронзительный, леденящий душу военный клич, от которого у него волосы встали дыбом. На мгновение Рубен замер, глядя на открытую дверь. Топот шагов, бегущих по лестнице, заставил его очнуться. Он бросился к двери, захлопнул ее, нащупал ключ и повернул его в замке. Две секунды спустя чье-то плечо обрушилось на дверь с другой стороны. Удар был такой силы, что затряслась не только дверь, но и стены комнаты.
Грейс, качаясь, поднялась на ноги, ее чудесные золотистые локоны спутались и падали на лицо.
– Пожарная лестница, – произнесла она вполне отчетливо и ткнула пальцем в задернутую штору у себя за спиной.
Он потратил десять драгоценных секунд, всовывая ее непослушные руки в рукава шелкового халата. Оглушительный грохот заставил их обоих подпрыгнуть, а затем и ахнуть, когда они увидели лезвие топора, вырубившее из двери целый кусок древесины. Рубен отдернул штору и рывком поднял раму окна.
– Быстро, быстро, быстро, – торопил он, поддерживая Грейс за талию и пытаясь подсадить ее на подоконник ногами вперед Сзади раздавались частые и ритмичные удары по двери, но он так и не оглянулся, чтобы проверить, как продвигается дело у дровосека. Грейс воскликнула:
«Уф!», когда он нагнулся и въехал ей плечом в живот, оторвав ее от пола. Каким-то чудом ему удалось выбраться самому и вытащить ее из окна на площадку сырой, скользкой, шаткой, раскачивающейся под их тяжестью пожарной лестницы.
Ступени отвесно уходили вниз. Перил тоже не было.
– Держись за мой пояс, – велел ей Рубен. Грейс начала нащупывать что-то в районе ширинки.
– Выше, Гусси! Пояс!
Она наконец нашла искомое место у него под сюртуком и крепко обхватила его руками. Ему пришлось поддерживать ее левой рукой за бедра, чтобы она не соскользнула, а за перекладины лестницы хвататься одной только правой.
– Ну, держись крепче, – скомандовал он, – не отпускай. Готова?
Она что-то промычала через нос, давая понять, что пора спускаться, и Рубен шагнул в никуда.
Главная трудность состояла в том, чтобы спуститься по пожарной лестнице, оберегая свободно висящую в воздухе задницу Грейс от ударов о каждую следующую перекладину. Большей частью ему это удавалось, но если нет, она тихим повизгиванием сообщала ему о неудаче. К тому времени, как они достигли площадки второго этажа, правая рука Рубена, на которую приходилась двойная нагрузка, онемела от напряжения. Он поставил бы Грейс на ноги, будь у него хоть малейшая надежда, что она сумеет преодолеть последние полмарша собственными силами, но увы, она висела у него на плече, как куль с мукой. Стараясь не прислушиваться к тревожным звуками погони, доносившимся сверху, Рубен вскинул свою ношу повыше и возобновил спуск.
Достигнув последней перекладины, он понял, что от земли его по-прежнему отделяют десять футов воздуха, ничем не заполненного, кроме тумана. Рубен лихорадочно перебрал в уме несколько способов добраться до тротуара, не разбившись насмерть. Все они свелись к одному, самому простому, когда у него над головой раздались возмущенные крики, а железные перекладины лестницы заходили ходуном. Раздался выстрел. Присев на корточки, Рубен ухватился за третью перекладину от края.
– Держись, – предупредил он и позволил ногам соскользнуть с перекладины.
На две секунды они повисли над переулком. Ровно столько времени понадобилось Рубену, чтобы осознать, насколько это немыслимо – спрыгнуть на булыжную мостовую, где никто не подстелил ему соломки. Над головой прогремел еще один выстрел. Правая рука у него горела и выворачивалась из плеча. Он разжал пальцы.
Когда его ноги коснулись земли, Рубен упал вперед, стараясь повернуться так, чтобы Грейс не ударилась лицом. В результате лицом ударился он сам. Его руки немного смягчили ее падение, но все-таки она здорово стукнулась, правда, самой мягкой частью тела. Он скатился с нее, поднялся на колени, на ходу вытаскивая «дерринджер» из кармана, прицелился прямо вверх и выстрелил. Звук, произведенный изящной игрушкой, напоминал безобидный хлопок, однако вслед за ним сверху послышался порадовавший его сердце хриплый вскрик, а затем какая-то паническая возня. Смятение в рядах противника.
Воспользовавшись короткой передышкой, Рубен заставил Грейс подняться на ноги и перекинул ее руку себе через плечо.
– Я могу идти, – заверила она его, тяжело дыша.
Он решил это проверить, двинувшись на восток к Керни-стрит, и убедился, что она еле волочит ноги. В кирпичную стену рядом с ними ударила пуля, полетели осколки. Рубен выстрелил в ответ, потом отбросил ставший бесполезным «дерринджер», подхватил Грейс на руки и бросился бежать.
- Предыдущая
- 48/91
- Следующая
