Выбери любимый жанр

Влюбленные мошенники - Гэфни Патриция - Страница 4


Изменить размер шрифта:

4

– Разве они не могли послать коридорного вас проводить? – спросила она через плечо, пытаясь нащупать в чемодане свой капот.

– Я им сказал, что сам справлюсь. Иногда… – Его голос беспомощно затих на полуслове.

Да куда же, черт побери, девался этот халат, будь он неладен?

– Иногда?.. – переспросила она, нетерпеливо вывернув на постель все содержимое чемодана.

– Боюсь, что иногда гордыня толкает меня на поступки, которые мне явно не по силам, – со сдержанным достоинством признался мистер Кордова.

Повернувшись к нему вполоборота, сестра Августина натянула на плечи капот из розовой синели.

– Смирение, конечно, достойно похвалы, – назидательно напомнила она, – но, должна признаться – хоть и не моего ума это дело, – что сама я никогда не считала его одной из основных добродетелей.

Его плутовская улыбка немного удивила ее: от человека, погруженного – пусть даже в прошлом! – в научные изыскания, она такого не ожидала.

– Спасибо вам на добром слове, сестра. Особенно принимая во внимание обстоятельства.

Она покрепче затянула на талии кушак капота и повернулась к нему:

– Ну вот, я готова. Позвольте мне взять один из них.

Он отдал ей меньший из чемоданов, который держал под мышкой.

– Какой номер назвал вам клерк?

– Четырнадцатый.

Они вышли в коридор. Она хотела взять его под локоть, но мистер Кордова отвел ее руку и сам крепко ухватился за ее плечо, пояснив:

– Мне так удобнее.

Двигаясь «индейской цепочкой» – он на шаг позади нее, – они безо всяких приключений добрались по узкому коридору до нужной двери.

– Вот мы и пришли. Номер четырнадцатый через две двери от моего, вы просто ошиблись при подсчете.

– Я должен еще раз извиниться.

– Вовсе нет. Ключ у вас? Позвольте мне помочь…

– Вы очень добры, но я предпочитаю все делать сам.

Это прозвучало неожиданно твердо, даже немного резко. Сестра Августина опешила и, отступив на шаг, принялась наблюдать с безмолвным сочувствием, как он ставит чемодан на пол, вешает трость на левую руку и шарит вынутым из кармана ключом вокруг замочной скважины. Наконец дверь открылась.

С первого же взгляда она убедилась, что его комната – сестра-близнец ее собственной.

– Я поставлю ваш чемодан вот на этот стул, ладно?

Он кивнул, но так и замер в дверях. Сестра Августина поняла, что он хочет остаться один, чтобы обследовать комнату без свидетелей, и, подойдя к нему, вновь решительным жестом водворила его руку к себе на плечо.

– Кровать стоит… – она слегка потянула его за руку, чтобы сдвинуть с места, – раз, два, три, четыре… в четырех с половиной шагах отсюда по прямой. А вот ночной столик.

Она прижала его ладонь к деревянной крышке.

– Тут стоит масляная лампа… вот она. Хотя… – тут она почувствовала, как краска заливает ей щеки, – вам она, наверное, не понадобится. Теперь, если вы повернетесь боком и пройдете вдоль кровати… раз, два, три, четыре, пять… стоп, это письменный стол.

Подобным же образом они просчитали количество шагов до окна, до гардероба и до умывальника, потом сестра Августина предложила выйти в коридор и определить расстояние до ванной комнаты.

– Нет, уж теперь я сам, благодарю вас.

– Честное слово, мне вовсе не трудно, и пока мы…

– Сестра, – протянул он своим волнующим баритоном, – вы просто ангел милосердия, но, насколько я понимаю, на вас всего лишь легкий халат или что-то в этом роде. Если нас кто-нибудь заметит… может возникнуть неловкость.

С неожиданным для себя сожалением она выпустила его руку и отошла к двери.

– Вы правы. Спасибо, я как-то об этом не подумала. Что ж, в таком случае я, пожалуй, пойду… Вы уверены, что вам больше ничего не нужно?

– Совершенно уверен.

– Ну тогда до свидания. Она открыла дверь.

– Сестра?

– Да?

– Я хотел бы спросить… не согласитесь ли вы отужинать со мной сегодня? Если, конечно, это не противоречит уставу вашего ордена.

Она улыбнулась. Выдержав паузу для приличия, она ответила:

– Да нет, пожалуй, никаких правил я не нарушу, если соглашусь. Представьте себе, мистер Кордова, наш орден отличается весьма либеральными взглядами.

Она уже успела позабыть, насколько неотразима его собственная улыбка.

– Рад слышать, что орден Нищенствующих Сестер столь демократичен.

– Сестер Святой Надежды, – поправила она с мягким упреком.

– Ах да, Надежды… Так я постучу к вам примерно через час?

– Буду ждать с нетерпением.

Он отвесил ей низкий церемонный поклон, окончательно пленивший ее сердце, и она босиком выпорхнула из его комнаты бесшумной танцующей глиссадой.

* * *

– Это произошло ровно год и месяц тому назад. По завершении университетских занятий я отправился домой на корабле из Ливерпуля в Сан-Франциско. Через три недели мы с Изабеллой должны были сыграть свадьбу.

– Свадьбу?

Сестра Августина отложила вилку и потянулась за своим бокалом. «Шато Дюкрю-Бокейю» урожая 1879 года, как объяснил ей мистер Кордова. К столу в отеле «Саратога» подавали только «Шабли» местного разлива; узнав об этом, владелец ранчо близ Монтерея поднялся к себе в номер и принес бутылку из своих собственных запасов. Он был настоящим ценителем благородного напитка.

– Четыре года мы с Изабеллой были помолвлены. Изабелла ждала, пока я не закончу учебу.

– Что же произошло? – спросила сестра Августина, когда он вдруг умолк.

– В последнюю ночь перед прибытием в трюме корабля возник пожар. Поднялась всеобщая паника. Я пытался помочь потушить огонь, а потом начал выводить перепуганных пассажиров из задымленных кают в безопасное место. Мне… не следовало так рисковать, это было безрассудство, а не храбрость, но я решил попытать счастья и спустился вниз в последний раз, хотя понимал, что уже выбился из сил. Помню, как раздался страшный треск, а потом…

По его лицу прошла судорога, он провел рукой по лбу.

– Как мне потом сказали, переломилась горящая балка. Она упала и ударила меня по голове.

– Боже милостивый!

– К счастью, корабль причалил благополучно. Я постепенно оправился от полученного удара, но потерял зрение навсегда. На этом сходились все врачи, к которым я с тех пор обращался. Все, как один, были единодушны в том, что восстановить его не удастся.

Его глухой голос, в котором звучала безысходность, заставил ее отбросить осторожность и взять его за руку, бессильно лежавшую на обеденном столе. Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони и выжал из себя бледную улыбку.

– Изабелла проявила удивительное мужество и самоотверженность, настаивая, чтобы свадьба состоялась, несмотря ни на что, но я не мог обречь ее на жизнь с инвалидом.

– Но если вы ее любили…

– Именно поэтому я и не захотел стать для нее вечной обузой. И теперь я твердо знаю, что поступил правильно. Несколько недель назад до меня дошла весть о том, что она… вышла замуж.

Сестра Августина заморгала, чтобы не расплакаться.

– О, мистер Кордова…

– Эдуард.

– Эдуард. Мне ужасно жаль.

– Благодарю вас.

Наступила пауза, полная дружеского, сочувственного понимания. Потом он решительно высвободил свою руку со словами:

– Довольно говорить обо мне. Расскажите-ка лучше о себе, сестра. Когда вам впервые пришла мысль о том, чтобы посвятить себя Богу? Хотя… может быть, это слишком личный вопрос? В таком случае я прошу прощения…

– Нет, что вы, не нужно! Мне было тогда двенадцать лет.

– Вы были совсем еще ребенком! Должно быть, ваша семья отличалась большой набожностью?

– Вовсе нет. По правде говоря, они всячески противились тому, чтобы я приняла постриг. Но после того, как мне явилось знамение, никакая сила в мире не могла меня удержать.

– Что за знамение?

Сестра Августина задумчиво посмотрела на него.

– Вы католик, мистер Кордова?

– Эдуард.

– Эдуард.

– Когда-то я был католиком, – признался он со сдержанной горечью.

4
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело