Женская сущность - Григ Кристин - Страница 5

• Предыдущая
• 5/32
• Следующая

У Ник сердце колотилось, и она повторяла про себя: уходите, уходите, уходите.

– Мы не знали, что вы… что ты здесь, – промямлил Чин. – Теперь… э-э-э… понятно, почему ты не хотел знакомиться с сестрой моей жены. Ах черт…

– Мы пошли. До скорого, – подхватил Аби.

Ник, затаив дыхание, ждала, когда удалятся их шаги. Свет погас, дверь хлопнула, и она вскочила на ноги.

– Милая, – проговорил он.

– Какая я тебе милая! – яростно бросила Ник, толкая его в грудь, – И не вздумай дотрагиваться до меня.

– Но, радость моя, я и сам расстроен, что нам помешали, но…

Она смотрела на него во злостью. Он говорил тихо, пытаясь уговорить ее вернуться на диван. Только этому не бывать. И так она легла с незнакомцем, который не хотел встречаться с ней. Ведь об этом только что говорил Чин.

Человек, который затащил ее сюда, не хотел с ней встречаться. Пусть он даже не знал, что она и есть та женщина. Может, этим многое объясняется и она не логична. Только черт с ней, логикой. Ее унизили, опозорили, а этот человек, виновник ее позора, еще пытается что-то говорить.

– Да хватит, – взорвалась Ник и бросилась к двери, но он остановил ее.

– Разве ты не слышала, что я сказал? – Легкий акцент, который придавал ему такой шарм, вдруг стал заметней. Ник отбросила волосы со лба.

– Это все из-за тебя. Если бы ты был хоть капельку джентльмен…

– Понимаю. Ты хочешь сказать, что ни к чему не причастна.

– Не моя идея лезть в этот сарай.

– Во-первых, – холодно проговорил он, – это конюшня. Во-вторых, не будь я джентльменом, еще надо было бы обсудить, кто кого затащил.

– И кто же? – выпалила Ник.

– И в-третьих, – спокойно продолжал Александр, – мы здесь потому, что ты наотрез отказалась идти в дом.

– Конечно, отказалась. У меня хотя бы есть чувство приличия.

– Именно из чувства приличия ты лезла на меня у беседки.

Он не только самодоволен, но и невыносим. Ник хотела залепить ему пощечину, но раздумала. Не стоит марать руки. Пропади все пропадом, подумала она и прошмыгнула мимо него. Это все от усталости.

– У тебя мой пиджак, – язвительно проговорил он. – Или ты любительница сувениров?

Она круто повернулась и процедила сквозь зубы арабские ругательства, которым научилась в последнюю поездку.

– Что? Что?

– Чтоб твоим потомкам жрать падаль как шакалам! – с лучезарной улыбкой перевела Ник. – И чтоб у тебя выпали зубы и волосы к тридцати пяти годам! Спокойной ночи. Я бы сказала, спасибо за доставленное удовольствие. Но не хочу врать.

– Про удовольствие ты права.

– Что же до драгоценного пиджака, – она сбросила с плеч упомянутый предмет и брезгливо взяла его двумя пальчиками.

Александр молча переводил взгляд с ее лица на пиджак, а с пиджака на жеребца в стойле…

– Ради Бога! – вскрикнул он, но было поздно.

Пиджак полетел вниз. Жеребец всхрапнул. А женщина, которую он имел глупость пожелать, быстрым шагом направилась к двери.

– Спокойной ночи, – еще раз сказала Ник и вышла, хлопнув дверью.

В воздухе повисло одно-единственное греческое слово. Но в греческом она еще не поднаторела. Ник отряхнула руки и зашагала к дому. Пиджак приземлился, где надо: прямо под ноги жеребцу.

Что ни говори, есть еще в мире справедливость.

Александр смотрел на захлопнувшуюся дверь.

Затем, сжав зубы, нагнулся и осторожно поднял из стойла пиджак. Держа его тоже двумя пальцами, он открыл дверь и бросил его в мусорный контейнер.

Он так и не узнал ее имени, но это и неважно. Должно быть, Цирцея. Волшебница. Черта с два! Сучка… Однако, когда он вышел на улицу, губы его невольно растянулись в улыбку. Потомки шакала еще куда ни шло, но чтоб он был беззубый и лысый через пару лет? Александр хмыкнул и громко рассмеялся. Она не первая женщина, обругавшая его, но обычно это бывало из-за того, что он первый направлялся к двери. И к тому же никто до сих пор не делал этого столь артистично.

Что же до Чина и Аби… Александр вздохнул. Придется объясниться с ними. Они, наверное, ждут не дождутся. Им подавай детали, имя и почему именно конюшня… Почему он бросил пиджак в помойку?

Что ж, придется им остаться ни с чем. Он не собирается кормить их подробностями. Любовное свидание – назовем его так – началось со страсти, а кончилось фарсом, но распространяться об этом ему не хотелось, даже с юмором. Это не для посторонних ушей.

А что касается Цирцеи или как там ее, она просто женщина. Негромко насвистывая, что было нелегким делом, учитывая безрадостный конец приключения, Александр двинулся в сторону дома, засунув руки в карманы брюк.

Прошло почти четыре недели, когда в квартире Ник зазвонил телефон. Она как раз наливала себе кофе. Ник поставила кофейник, взглянула на часы и подняла трубку.

– Привет, Белл, – проговорила она.

Сестра драматически вздохнула.

– Только не уверяй меня, что у тебя поставили видеотелефон.

– Кто еще в такую рань может звонить. Пять минут седьмого, – со смехом сказала она.

– У кого четырехлетний малыш, вот кто. К тому же я боялась, что ты убежишь. Ты же говорила, у тебя собеседование.

– Целых два, – поддакнула Ник, прижимая трубку щекой к плечу, чтобы открыть холодильник и достать сливки. – Первое через пару часов, так что…

– Так что тебе некогда болтать. Знаю. Это я слышу с того самого дня, как ты вернулась с юбилея Чина и Пам.

– С чего ты взяла? – быстро ответила Ник.

Слишком быстро, подумала она. И уже медленней продолжила:

– Я была занята, вот и все.

– Ну да. И что же в твоем плотном графике на сегодня?

– Утром два собеседования. А это значит…

– Это значит, – как ни в чем не бывало подхватила Белл, – что мы с тобой можем пообедать. Помнишь тот ресторанчик на Бродвее?

– Где, переступив порог, вдыхаешь тысячи калорий?

– Ты не слышала последние научные новости? Солнце пожирает калории. А если ты не в курсе, сообщаю, сейчас весна. Выгляни в окно. Видишь, большой желтый шар над рекой? Это солнце.

– Сплошные загрязнения. Честно, Белл, вряд ли что из этого получится. У меня в девять встреча в ООН…

– Ты собираешься работать в ООН? А я-то думала, тебя в офисе на цепи не удержишь.

– Да нет, это частная работа. Переводить письма. А в одиннадцать профессор Мейланд хотел встретиться, чтоб я просмотрела какие-то стихи девятнадцатого века…

– Невероятно. Это что-то новое. С каких пор ты переводишь письма, поэзию. Ты у нас вроде любительница живого перевода. Каллас встречается с Фредом Меркьюри. В таком духе.

Ник налила сливки в кофе и ответила:

– Я действительно предпочитаю это, но у меня банковский счет сам собой не растет, а я, как вернулась с юбилея Пам, еще не работала.

Что за идиотка! Она об этом уик-энде вспомнить без отвращения не может. Сразу всплывает эта гнусная история с Александром Татакисом.

– Правда?

– Увы! Никому не нужны переводчики с французского, немецкого, итальянского…

– Борнезианского.

Ник рассмеялась.

– Ты спец по изобретению языков. Только на Борнео я переводила с французского на английский и с английского на французский. Там была сладкая парочка этнологов, один говорил на… – Она вздохнула. – И мне сейчас не до того, что ты окрестила борнезианским.

– Или греческим, – вставила Белл.

– А греческий-то тут при чем? – вспыхнула Ник.

– Да так просто, подвернулось.

– Что-то у тебя все подворачивается не то.

– Николь, да что на тебя нашло? Ты кофе еще не выпила?

Ник посмотрела на остывающий кофе.

– И правда.

– Оно и чувствуется. Вяжешься к каждому слову.

– Белл, это ты звонишь мне, я не я тебе.

– Это не значит, что надо говорить со мной так, будто я говорю тебе какие-то гадости. А звоню я, чтобы пригласить тебя пообедать и сообщить тебе о твоей будущей работе. А ты на дыбы.

– Что за работа? Переводчиком?

• Предыдущая
• 5/32
• Следующая