Драмокл (сборник) - Шекли Роберт - Страница 24

– Ах, доктор, – сказала Друзилла, – наверное, вы правы. Мне так стыдно!

– Ерунда. Такие чувства испытывает каждый второй. Вы совершили блестящий прорыв, моя дорогая, и должны гордиться собой. Это победа вашего «эго»! Лишив свой застарелый комплекс питавшей его ядовитой энергии, вы наконец полюбите отца по-настоящему.

– Ах, доктор Эйгенлихт, вы снова правы! – сказала Друзилла, улыбаясь сквозь слезы. – Я словно сбросила с плеч невыносимо тяжкое бремя. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Чего ж тут не понять? – откликнулся доктор Эйгенлихт. – Вы только не забывайте, что это всего лишь первая вспышка прозрения. Нам с вами предстоит еще немало потрудиться, дабы закрепить вашу победу.

– Да, конечно, – сказала Друзилла.

– Наше время почти истекло. В четверг на будущей неделе вам подходит?

– О господи! – спохватилась Друзилла. – Я совсем забыла! Мы же на пороге войны!

– Да? И какие ассоциации у вас это вызывает?

– Нет, доктор, я говорю о реальном положении. Мне необходимо срочно увидеться с отцом и Руфусом. Надеюсь, я еще успею предотвратить гибель цивилизации!

Доктор Эйгенлихт спокойно улыбнулся ей и расплел свои коротенькие и толстые черные ножки.

– Так, значит, если цивилизация не погибнет, – сказал он невозмутимо, – жду вас через неделю в тот же час.

– Макс! – сказал Драмокл. – У меня нет времени на Тлалока. Вот-вот начнется настоящее сражение.

– Знаю, сир, – сказал Макс. – Поэтому я и пришел. У меня для вас совершенно сногсшибательная новость, впрямую касающаяся войны. Речь идет о предательстве.

– Предательстве? Военном?

– Да, милорд!

– Кто?

– В том-то вся и печаль, – сказал Макс. – Леди Сорочка представила мне неопровержимые доказательства того, что Руфус собирается предать вас в предстоящем сражении.

– Руфус, говоришь?

– Так точно, сир.

– Идем со мной, – сказал Драмокл.

Он провел Макса с девушкой в свободный кабинет, где стояли две продавленные тахты, несколько складных деревянных стульев и стол, заваленный кучами пыльных ксерокопий. Драмокл предложил им сесть. Потом налил из крана чашку капуччино и повернулся к Максу:

– Доказательства должны быть более чем убедительными, иначе я насажу твою башку на пику, как только мне принесут ее со склада.

– Давай свою кассету, девушка, – обратился Макс к Сорочке.

Сорочка открыла сумочку и протянула королю крошечный кассетник. В нем была одноразовая кассета «репроно». Запись на такую кассету (изобретение землян) можно было сделать только раз и прослушать тоже. Любая попытка скопировать запись или прокрутить ее повторно приводила к тому, что на «репроно» оставались лишь шипящие звуки помех, прерываемые старыми сводками погоды.

Драмокл прослушал пленку, запечатлевшую весь разговор между Руфусом и Друзиллой в охотничьем домике Анастрагона. Лицо короля исказилось гневом и изумлением.

– Предан! – сказал он наконец. – Своей любимой дочерью и лучшим другом!

Он зашатался и, наверное, упал бы, не подхвати его Макс и не усади в брезентовое режиссерское кресло. На спинке кресла было написано: «Драмокл Rex[4]. Другого козла отпущения не ищите».

– О нежданный удар беспощадных богов! Красноглазое горе настигло меня, ибо лучший мой друг – нет, не друг, а двуликий изменчивый Янус, – злу предавшись, посмел посягнуть…

– Вы, наверное, хотели сказать «Руфус», – перебил его Макс.

Глаза Драмокла полыхнули огнем. Стража, правильно истолковав его слова, подбежала и схватила Макса. Слишком поздно до несчастного дошло, что он преступно прервал монолог, произносимый протагонистом в момент душевного потрясения. Такое преступление каралось смертью. Макс пытался что-то сказать, но слова застревали у него в горле. Он пал на колени, сложив молитвенно ладони на груди.

– Черт с ним, отпустите его! – проворчал Драмокл, обращаясь к страже. – Я произнесу речь потом, пользуясь своим правом короля, протагониста и трагического героя. А сейчас у нас есть другие дела. Стало быть, Руфус предаст меня, выполнив мой приказ наоборот? Дайте сюда телефон!

Как только наладили связь, Драмокл закричал:

– Руфус! У тебя все в порядке?

– Все в норме, сир.

– Неприятель?

– Постепенно приближается.

– Не преграждай им дорогу, Руфус. Отведи свои корабли и пропусти их.

– Но докуда, сир? До самого Глорма? У вашего флота не хватит сил, чтобы отбросить косматых ванирских берсерков с прилизанными карминосольскими клерками в придачу.

– Это военная хитрость, не бойся.

– Значит, ты размолотишь их, старина?

– Да, и проглочу вместе с костями, – сказал Драмокл, скрипнув зубами.

– Ты можешь изложить мне свой план?

– Не по телефону. Верь мне, дружище. В нужный момент и ты сыграешь свою роль.

– Ладно, – сказал Руфус. – Пусть будет так, как ты хочешь.

Драмокл повесил трубку.

– О’кей. Раз я велел ему пропустить врагов, значит, чтобы предать меня, он должен будет их задержать. Таким образом я выиграю время, чтобы перегруппировать суда и составить план контратаки…

– Драмокл! – сказала Сорочка.

– Что тебе, девушка?

– Вы можете сделать кое-что получше.

– А именно?

– Заключить мир. На любых условиях, главное – мир!

– Боюсь, уже слишком поздно, – сказал Драмокл. – А кроме того, такова моя судьба.

– В том-то и дело! – выпалила Сорочка. – Это вовсе не ваша судьба! Это чья-то чужая судьба! Вами манипулируют, Драмокл, вас обманывают и морочат! Вы считаете, будто сами распоряжаетесь собой, но на самом деле вас тайно направляет кое-кто другой, принуждая действовать вопреки вашим сокровенным желаниям, чтобы достичь исполнения своих!

– И кто же этот таинственный персонаж?

– Тлалок!

Драмокл внимательно вгляделся в ее искренние голубые глаза.

– Дорогая моя, – сказал он ласково, – у меня нет времени на обсуждение заговоров. Тлалока не существует. Его придумал Макс.

Девушка энергично замотала головой:

– Макс и сам так считал поначалу, пока не прозрел. Дело в том, что имя ему подсказал сам Тлалок, передав внушение с помощью астральной телепатии с той планеты, где он живет.

– Бред какой-то! Что за планета, о чем ты говоришь?

– О Земле, милорд.

– Земля лежит в руинах.

– Я не имею в виду ту самую Землю, – сказала Сорочка. – Земля существует в бессчетных количествах, каждая на своем уровне реальности. Как правило, пересечь границу этих уровней невозможно. Но в данном исключительном случае между Глормом и Землей образовалась связь. Их связывает червоточина в космической пене.

– Ничего не понимаю, – сказал Драмокл. – Зачем нам все эти сложности? И вообще, откуда у тебя такая информация?

– Я сама с той Земли, король. Я могу представить вам доказательства, но это займет слишком много времени. Молю вас пока поверить мне на слово. Тлалок существует, и он обладает великой магической силой. Ему нужен Глорм, поэтому он заставляет вас плясать под свою дудку.

Драмокл посмотрел на ближайший монитор, но увидел лишь беспорядочный хаос разноцветных точек и мигающих черточек. Космические суда маневрировали, и ситуация пока оставалась неясной.

– Хорошо, – сказал Драмокл. – Кто ты такая? Что здесь происходит, черт побери?

Сорочка рассказала Драмоклу, что родилась на Земле, в Плейнфилде, штат Нью-Джерси, лет двадцать шесть тому назад. Тогда ее звали Мира Грицлер. Нормальная во всех прочих отношениях, Мира, к несчастью, в шестнадцать лет весила 226 фунтов. Виною было какое-то нарушение обмена веществ, с которым не могли справиться земные врачи и которое исчезло само собой через десять лет, когда Мира переправлялась по космической червоточине с Земли на Глорм. Но в ту пору она об этом, естественно, не знала. В шестнадцать лет она была одинокой толстой девочкой и первой ученицей в классе. Одноклассники смеялись над ней и никогда не приглашали на пижамные вечеринки.