Загадка исчезнувшего друга - Иванов Антон Давидович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/33
• Следующая

Тут терпение у Романа Ивановича окончательно лопнуло. Оглушительно треснув кулаком по столу, он взревел:

— Школьникова! К доске, я сказал!

— Не пойду, — вновь отказалась Школьникова.

— Она не пойдет! — захохотал Марат Ахметов. — Вот если бы вы, Роман Иванович, попросили ее пересказать какой-нибудь любовный роман… А ничего другого она не читает!

— Заткнись, новый русский! — кинулась с кулаками Моя Длина на Марата.

Тот бросился по проходу.

— Ахметов, на место! Школьникова, к доске!

Чувствуя, что ситуация окончательно выходит у него из-под контроля, Роман Иванович вскочил на ноги. Точнее, он попытался вскочить, однако тут же почувствовал, что не может отделиться от стула. То есть тело Романа Ивановича от стула отделилось, а вот брюки категорически воспротивились. Поэтому, неловко подскочив вверх, грузный литератор вновь опустился на стул. Не поняв, что с ним происходит, учитель повторил попытку, однако результат оказался прежним. По классу прокатились смешки.

— Что это с ним? — изумленно спросил Олег у Пашкова.

— Не знаю, — ухмыльнулся Пашков. — Но, по-моему, Роман прилип.

— И когда ты только успел? — еще сильнее удивился Олег.

— Что успел? — вытаращился Лешка.

— Тебе виднее, что ты там сотворил у Романа со стулом, — ответил Олег.

— Я ни при чем, — покачал головой Лешка. — Это кто-то другой.

Обычно подобные шуточки приходили на ум именно изобретательному Пашкову. Поэтому Олег счел своим долгом спросить:

— Тогда кто же, по-твоему, это сделал?

— Тот, кто сделал, мне не докладывался, — внес некоторую ясность Лешка.

Олег внимательно оглядел класс. Часть ребят бурно веселилась. Похоже, что те, кто явились в класс загодя, были в курсе дела. Тут Олег встретился взглядом с Вадиком Богдановым. Губы у того кривились в ехидной усмешке. Теперь у Олега сомнений не было. Это работа Вадика.

Моя Длина тем временем догнала Марата Ахметова и со всей силой заколотила кулаками по его атлетической спине. Но здоровяк Ахметов лишь хохотал в ответ.

— Школьникова, прекратить! — уже срывался на визг голос у Романа Ивановича. — Ахметов, на место!

Учитель в который раз попытался встать. Проклятый стул словно вцепился в брюки и не отпускал.

— Школьникова, подойди. Мне нужна твоя помощь, — взмолился литератор.

— Именно ее помощь? — тут же осведомился Ахметов. — Может, я тоже сгожусь?

— Сгодишься, — легко согласился Роман Иванович.

— Вам плохо? — заволновалась Моя Длина.

— Поднимите меня! — потребовал литератор.

Ахметов и Моя Длина подхватили учителя под руки.

— Раз-два, взяли! — скомандовал Марат. Литератору, наконец, удалось встать, но

вместе со стулом. Спинка не давала окончательно распрямиться.

— Школьникова! Ахметов! — отдал новое распоряжение учитель. — Отделите от меня эту шутку.

Марат только сейчас разобрался, в чем дело, и бестактно захохотал. Моя Длина попробовала оторвать стул, но не тут-то было. Он будто слился с брюками в единое целое.

— Держится зашибись-умри, — вынесла свой вердикт девочка. — Придется вам, Роман Иванович, штаны снимать.

Марат еще громче расхохотался. Класс уже просто рыдал.

— Зачем штаны? — встревожился пожилой учитель.

— Иначе от стула никак не избавитесь, — уверенно произнесла Моя Длина.

— И вообще, — подхватил Марат. — Дальше может быть хуже.

— Куда уж хуже, — пробасил Роман Иванович.

— Не скажите, — покачал головой Ахметов. — Пока у вас только брюки прилипли. А если потом к коже приклеится?

— Из кожи, Роман Иванович, не вылезете, — сказала Моя Длина.

— Да чего же на этом стуле было? — взревел Роман Иванович.

— Так это же ведь химический кабинет! — выкрикнул с места Пашков. — Алевтина небось какой-нибудь реактив вчера пролила и не заметила. За ночь у реактива со стулом прошла реакция. Вот вы сегодня и прилипли.

— Роман Иванович, раздевайтесь, — увещевала Моя Длина. — А то будет поздно. Вдруг этот реактив ядовитый?

— Как? Прямо здесь раздеваться? — растерялся пожилой учитель, которому за почти пятьдесят лет безупречной работы в школе никто еще не делал подобных предложений.

— Это уж вы сами решайте, где вам удобнее, — деловито проговорил Марат. — Хотите, прямо здесь. А не хотите, мы вас вместе со стульчиком в учительскую проводим.

— Может, все-таки, не раздеваясь, отлепим? — предложил Роман Иванович. Попробуй, Школьникова, потяни сильнее.

— А если брюки порвутся? — не торопилась выполнять приказ Моя Длина.

— Тогда лучше не тяни, — удрученно произнес Роман Иванович.

Поразмыслив немного, он пришел к выводу, что ситуация складывается сложная. Конечно, проще всего было бы раздеться прямо в классе. Однако Роман Иванович уже достаточно натерпелся с этим бурным содружеством «В». У старого учителя не было никаких сомнений: разденься он сейчас перед всем классом, и авторитет его упадет окончательно. «Вполне вероятно, — пронеслось в голове у литератора, — что именно с этой целью меня кто-то из них и приклеил к стулу. Но если и так, враги просчитались. Я — стреляный воробей. Меня голыми руками не возьмешь». Словом, решение было принято. И Роман Иванович коротко распорядился:

— В учительскую.

Марат взял согнувшегося пополам литератора под руки. Моя Длина схватила стул за ножки. Так он хотя бы не бил учителя на ходу по ногам и по спине. Издали можно было подумать, что Школьникова и Ахметов сопровождают какую-то венценосную особу со шлейфом.

— Вперед, — изрек Роман Иванович, и они, семеня, тронулись в путь.

В это время по коридору шли директор две тысячи первой школы, Михаил Петрович, и его доблестный заместитель по хозяйственной части, Арсений Владимирович. Увидав причудливую процессию, оба остановились.

— Роман Иванович! — в полном недоумении воззрился директор школы на полусогнутого литератора. — Что с вами? Радикулит?

— Стул, — прохрипел учитель.

— Стул мы видим, — мигом оценил обстановку бывший кадровый офицер Арсений Владимирович. — Но зачем вам понадобилось его на спине носить?

— Он прилип, — пояснила Моя Длина.

— Совсем прилип, — добавил Марат Ахметов. — Не оторвешь. Можете сами попробовать.

— А ну, — отодвинул Мою Длину доблестный заместитель директора.

42

Он дернул за стул. Роман Иванович покачнулся. Брюки предательски затрещали.

— Осторожней! — в последний момент подхватил литератора Ахметов. — Вы же его гак уроните.

— Не отлипает, Петрович, — обратился к своему непосредственному начальнику Арсений Владимирович.

— Дела-а, — поскреб пятерней затылок директор. — Где ж ты, Роман Иванович, такой стул зловредный нашел?

— В кабинете химии, — по-детски обиженным тоном пробасил литератор. — Помогите мне сесть. Спина устала.

И он с помощью Школьниковой и Ахметова опустился все на тот же злополучный стул, который, можно сказать, уже почти стал его неотъемлемой частью.

— Роман Иванович, а если и впрямь к телу прилипнет? — вновь предостерегла Школьникова.

— Раз до сих пор не прилип, то, может, вообще не прилипнет, — обреченно махнул рукой литератор.

— Если стул из химического, то можешь и прилипнуть, — возразил Арсений Владимирович. — Наверное, Алевтина Борисовна что-нибудь пролила.

— Случайно, — выразительно косясь на Ахметова и Мою Длину, счел своим долгом добавить директор школы.

— Вот и Пашков то же самое говорит, — вспомнились Лешкины слова Ахметову.

— Пашков? — мигом насторожились директор и заместитель директора. — Опять эти «бешники».

— Пашков ни при чем, — тут же вступилась Школьникова.

— Он всегда ни при чем, — с сомнением покачал головой Арсений Владимирович.

Уж ему-то, а впрочем, и всем в две тысячи первой было известно: Лешкину голову чуть ли не с первого класса переполняли заманчивые, но очень рискованные замыслы. Перед тем как осуществить их, Лешка производил скрупулезные расчеты, благодаря которым все должно было пройти без сучка и задоринки. Однако неумолимая жизнь вносила свои поправки. В результате от Лешкиных экспериментов страдали ни в чем не повинные учителя и ученики родной школы, а порой и жители Сухаревской площади и окрестностей.

• Предыдущая
• 6/33
• Следующая