Загадка золотой чалмы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая

— А в «Жигулях» водила лопух, — с чувством собственного превосходства продолжал хозяин «Опеля». — Я бы давно на его месте «хвост» засек. Столько времени за ними едем, да и машин немного. Ну, нам же лучше.

«Объект» снизил скорость. Хозяин «Опеля» последовал его примеру.

— Ребята, глядите в оба. Похоже, они останавливаются.

Миновав памятник Юрию Долгорукому, «Жигули» свернули в арку.

— Первый маневр, — пробормотал хозяин «Опеля» и, выдержав небольшую дистанцию, тоже свернул в Брюсов переулок.

Бордовые «Жигули» остановились. Из салона с поистине молодой прытью выпорхнула Генриетта Густавовна и принялась бурно махать рукой.

— Ребята, у нее, кажись, сейчас не маразм, а свидание, — многозначительно изрек хозяин «Опеля».

В это время от серого пятиэтажного дома на противоположной стороне переулка к машине направилась худенькая пожилая женщина в меховой шубке и меховой же шапочке.

— Не свидание, а подруга, — внес ясность Иван.

— Виолетточка! Виолетточка! — бурно приветствовала её Генриетта Густавовна. — Садись скорее в машину! Не беспокойся, успеем!

— Маразм маразмом, — прокомментировал её поведение хозяин «Опеля», — а где подруга живет, не забыла.

— Это просто потому, что они очень старые подруги, — вынужден был соврать Иван. — И она в этом доме живет с самого детства. А у моей бабушки, как установили врачи, провалы в ближней памяти. То, что было давно, она как раз помнит лучше учебников истории.

Подруги забрались на заднее сиденье машины, и она двинулась вниз по переулку.

— Ну как, продолжаем погоню? — посмотрел на Ивана хозяин «Опеля». — Или с подругой твоей бабушке не страшно?

— Что вы, с подругой ещё страшнее, — не дав Ивану произнести ни слова, вмешался Герасим. — У неё совершенно идентичное заболевание.

— Да ну? — у мужчины округлились глаза.

— Совершенно верно, — Пуаро вынужден был развивать версию Муму. — Представляете, дружат с детства, а теперь в один и тот же год обе стали страдать потерей ближней памяти.

— С вами не соскучишься, — хозяина машины, похоже, ошеломила новая информация. — Тогда поехали.

И он следом за «Жигулями» поехал по направлению к Никитской улице.

— А между прочим, — обратился к ребятам водитель, — мы сейчас прямиком к консерватории выедем. Вот смеха-то будет, если у ваших бабок мозги на время пробило, и они смылись из дома музыку послушать.

— Знаем мы эту морскую музыку, — проворчал Герасим, но бдительная Марго вовремя ткнула его в бок.

Муму намек понял и затих.

— Чего ещё за морская музыка? — полюбопытствовал водитель.

Огромные черные глаза Марго просто испепеляли Муму. Он поспешил загладить оплошность:

— Да это я так называю поэму Дебюсси «Море».

— Кого? Какого ещё Бюсси? — хозяин «Опеля» явно был не силен в классической музыке. — Что это, новая группа?

— Отнюдь, — отрезал Муму, которого Лев-в-квадрате часто водил на концерты серьезной музыки. — Не новая группа, а старый французский композитор-импрессионист. Клод Дебюсси.

— Ах, импрессионист! — обрадовался водитель. — Это который картины рисовал? И коней ещё делал? Так вроде и называются: Кони Клода.

— Кони Клодта, — по буквам произнес Герасим. — Они никакого отношения к импрессионизму не имеют. И картин Дебюсси не рисовал. Это делали другие импрессионисты — не композиторы, а художники.

— Ну, парень, ты меня совсем задолбал, — хозяин «Опеля» не мог переварить такого количества культурной информации разом. — Какой он у вас умный, ребята. Небось круглый отличник.

— Почти, — усмехнулся Иван.

Марго, ущипнув Герасима за руку, снова сделала ему страшные глаза и шепнула: «Заткнись, а то плохо кончится».

Бордовые «Жигули», миновав консерваторию и Никитскую улицу, выехали на Каменный мост и запетляли по переулкам Замоскворечья.

— Далеко ваши бабушки собрались, — вздохнул водитель и, чуть помолчав, добавил: — Маловато, пожалуй, полтинника будет.

— Добавим, — с усилием выдавил из себя Муму, которому было очень жалко расставаться с собственными деньгами.

Мужчина, согласно кивнув, продолжил преследование «Жигулей». Вдоволь попетляв по переулкам, машина с двумя бабушками остановилась возле здания детского сада. Генриетта Густавовна и её спутница выбрались из салона и, открыв решетчатую калитку, вошли на обнесенную оградой территорию.

Ребята расплатились.

— Может, подождать и потом вместе с ними обратно? — предложил хозяин «Опеля».

— У нас все равно больше денег нет, — отказался Иван. — На метро доберемся.

— Тогда желаю успеха, импрессионисты!

И мужчина уехал. Трое друзей вбежали в калитку, однако бабушек уже видно не было.

— Смылись, — растерянно пробормотал Каменное Муму. — Зря только деньги потратили.

— Да куда им смыться, — Пуаро указал на обнесенный со всех сторон оградой детский сад. — Да и в снегу все, кроме этой тропинки. Они, наверное, в дом зашли. Пошли искать вход.

Тропинка была расчищена и протоптана в глубоком снегу. По бокам её тянулись высоченные сугробы. Она вела прямо к двери. Большой, металлической, покрашенной в коричневый цвет. Никаких табличек друзья не обнаружили.

Муму подергал за ручку. Заперто.

— Ну, что делать будем? — посмотрел он на Ивана и Марго.

— Звонить, — девочка указала на кнопку.

Герасим, не долго думая, нажал.

— Ты хоть подумал, что говорить, когда откроют? — прошипел Иван.

— По ходу дела сообразим, — отмахнулся Муму.

Замок щелкнул. Дверь открылась. Перед ребятами предстал весьма грозного вида широкоплечий мужик в камуфляжной форме.

Окинув цепким взглядом всю компанию, он, закрывая своим мощным телом весь проход, процедил сквозь зубы:

— Чо надо?

— Мне братика предки велели забрать, — изрек Герасим, прежде чем Иван открыл рот.

«Господи! — пронеслось в голове у Пуаро. — Что этот идиот несет? Ежу ведь понятно: от детского сада здесь осталось только здание».

Однако Муму уже несло на всех парах дальше, и он продолжал:

— Во второй младшей группе. У них «тихий час» уже кончился?

— Как бы я, парень, тебе «тихий час» не устроил, — многообещающе отозвался охранник. — Ты с какой планеты свалился? Здесь уже пять лет детского сада не существует в помине.

— А что существует? — имел наглость поинтересоваться Муму.

— Ничего не существует, — рявкнул охранник. — Помещение закрыто на реконструкцию. Валите отсюда, пока целы. Братик у него, видите ли!

И он захлопнул дверь.

Герасим разинул рот, собираясь высказать всю меру своего возмущения. Однако Иван, предупреждающе приложив палец к губам, первым двинулся по тропинке за угол дома.

— Ты чего? — следуя за ним, поинтересовался Герасим.

— Там кто-то идет, — шепотом отозвался Пуаро. — Сейчас проследим, пустят их или тоже прогонят.

Все трое осторожно выглянули из-за угла. К металлической двери приближалась женщина неопределенного возраста и парень лет восемнадцати. Женщина уверенным жестом надавила на кнопку звонка. Видимо, охранник её о чем-то спросил, потому что ребята услыхали её ответ:

— Федорова.

Женщину и её сопровождающего пропустили внутрь.

— По именному списку проходят, — сделал вывод Иван.

— Ага. Это, видно, пришли реконструкторы, — с мрачным сарказмом произнес Муму.

— Молчал бы уж, — напустилась на него Марго. — Твоя торопливость когда-нибудь всех нас погубит. Нет, чтобы сперва разведать обстановку. Сразу кнопку нажал: «братик», «тихий час».

— Я просто мыслил логически, — Герасим редко признавал собственные просчеты. — Раз здание детского сада, значит, тут должны быть дети.

— А где тут, интересно, написано про детский сад? — в упор посмотрел на друга Иван.

— Кроме того, — чуть вздернулись вверх уголки рта у Маргариты, — никак ты, Муму, подумал, что наши старушки спешили на детский утренник.

— Какая разница, что я думал и говорил, — надулся Герасим. — Нас бы все равно сюда не пустили! Потому что мы у них в списках не значимся. Поехали домой, а то мне холодно.

• Предыдущая
• 17/30
• Следующая