Путешествие на Луну - Мейер-Лемго Карл - Страница 2

• Предыдущая
• 2/9
• Следующая

Сильные руки бережно приподняли детей, и они очутились на мягком ворсе, широкими складками покрывавшем могучую спину кометы. Спокойный под'ем вознес их над крышами и башнями городка среди зеленовато-сумеречной бесконечности.

Через несколько мгновений Рейнгард, который сидел впереди и осматривался кругом, уже не мог различить очертаний своего родного городка. Только светлая лента реки еще тускло поблескивала на исчезающем из глаз ландшафте, где еще можно было отличить более темную массу лесов от менее темных луговых пространств. Внизу еще мерцали городские огни — далеко не ярче звезд над ними.

Не слышно было более монотонного лягушечьего хора и страстной песни соловья.

Внизу по темной земле, детям казалось, ползла огненная гусеница, но шум от курьерского поезда им был едва — едва слышен. Скоро они уже ничего не различали на земле. Все быстрее мчал их в звездное пространство странный летчик. Они уже были выше самой высокой горы на земле.

Детям их путешествие доставляло огромное удовольствие. Тихо и спокойно летели они в высь, свободные от земной тяжести. Волосы Лотты развевались по ветру, как радостное знамя. Но мало-по-малу состояние удовлетворения у них стало сменяться угнетенным настроением. С минуты на минуту им становилось все труднее дышать. Легкие их работали с трудом и напряженно. Пыхтя, они выталкивали из себя воздух и снова его глотали короткими и торопливыми затяжками. Наконец мальчик тихо тронул комету за плечо:

— Ах, дорогая комета, мне что-то… послушай, как Лотточка стонет. Я думаю, мы… мы не в состоянии здесь наверху дышать этим воздухом…

Старая странница вселенной сразу очнулась от своих далеких мыслей. Она в это время была погружена в воспоминания об одном давнем своем путешествии, которое она совершила две или три тысячи лет тому назад, и которое ей чуть не стоило жизни. Она тогда слишком приблизилась к своему товарищу гиганту, к этой колоссальной планете, Юпитеру. А тот, рассердившись на нее, так ее толкнул, что комета была совершенно выброшена из своего пути.

Испуганно обернувшись, комета волнуясь сказала: «Клянусь поясом Ориона, я очень глупа. Это позабыть! Ну, да! Ведь вы задыхаетесь. Мы уже подходим к границам воздушного слоя, который окружает вашу землю. Воздух здесь все реже, и скоро его совсем не станет. И тогда вы оба могли бы совершенно задохнуться. Ну вот, берите и пейте! Это бутылка с воздушным соком. Хороший глоток из бутылки вас обеспечит воздухом на многие недели. И ваше дыхание в безвоздушном пространстве будет так же свободно совершаться, как и внизу, у вас на земле».

Комета подала сейчас же детям бутылку. После первого глотка дышать стало легко. Сделалось веселее, и путешествие им снова стало нравиться. А небо становилось чернее и на темном бархате его обозначалось все больше звезд и звездочек, многочисленные звездные стаи, такое множество, какого никогда не приходилось им наблюдать с земли даже в самые темные безлунные ночи.

Мальчик было представил себе будущее, когда эта великолепная поездка уже будет для него только воспоминанием, и позавидовал комете. «Да, дорогая комета, сказал он, у тебя чудесно сложилась жизнь. Как это хорошо, когда можно летать, куда угодно, взад и вперед, куда хочется, через весь мир! По правде сказать, я бы хотел быть кометой».

Комета печально покачала головой. «Нет, милый мальчик, ты не знаешь, что говоришь. Если бы тебе была известна наша жизнь, ты бы нам, бедным блуждающим звездам, не позавидовал. Лететь куда хочешь! О, если бы это было так!

Но такой отпуск, как теперь, мы получаем только раз в 200–300 лет. А до него приходится без перерывов, без передышки, не зная отдыха и покоя, бегать и бегать по тому пути, который указан нам солнцем. Да, вы не знаете солнца. Вам там внизу оно дружески смеется, для вас оно источник света и тепла, у вас оно помогает распускаться цветам, дает созревать плодам и ягодам. Со мною же оно обходится далеко не так.

Направляю ли я свой путь в далекие мировые пространства, оно бросает мне вслед свои колючие взгляды, и я слышу его брань: „не так вяло, старая бездельница! Тебе предстоит большая дорога. Поторапливайся, а то я тебя пришпорю“. О, небо, ведь я уже стала совсем стара. Но на это солнце не обращает никакого внимания. Всегда вперед! приказывает оно и велит все быстрее устремляться и спешить, только бы не опоздать.

И хотя бы по крайней мере товарищи, которых встречаешь в пути, хорошо бы относились. Ведь планеты находятся в таком же рабстве у солнца, как и мы, кометы. Они также принуждены вечно вращаться вокруг этого тирана — солнца. Но ждать от них дружеских родственных отношений не приходится. Напротив! Где только можно, они готовы ножку подставить. Больше всего им нравится сбрасывать меня с моего пути. Особенно этот толстопузый Юпитер и его братец с дырявым ошейником — Сатурн, это самые злые. Без тумаков никогда не обходится, когда я пробегаю мимо них. Один дергает меня справа, другой слева, стараясь сдвинуть меня с пути. И при этом они вырывают из моего плаща целые куски величиной в несколько квадратных километров, делая из них падающие звезды. Хорошие товарищи, нечего сказать!

Да, детки! как видите, далеко не розами усеян путь, но которому проходят кометы.

Я еще и теперь волнуюсь, когда вспоминаю о своей последней поездке к солнцу, хотя этому минуло почти 70 лет. Слушайте, как было дело! Я спокойно поднималась по своему пути в мировые пространства, страшно отдаленные от солнца. Вдруг я услыхала его ворчливый голос и сразу почувствовала знакомое подергивание и притяжение но всех своих членах.

Здесь уже всякое сопротивление напрасно, необходимо повиноваться и поворачивать к солнцу. И чем я ближе к нему, тем быстрее делаются мои движения. Так это бывает, когда бросают камень: чем ближе к земле, тем стремительнее его падение. Если вы только представите себе огромное расстояние от солнца, вы поймете этот сумасшедший бег, все ускоряющийся, делающийся все бешенее. В конце-концов движение делается в тысячу раз быстрее движения пушечного ядра. А к тому же представьте себе мой постоянный страх: ведь летишь прямо в огненную пасть солнца. Я пытаюсь держаться возможно дальше, напрягаю все силы, в то время, как волосы от ужаса у меня становятся дыбом. И, благодарение небу! Мне все же с невероятным трудом удалось тогда обойти по тесно примыкающей дуге и не сгореть. Три часа продолжался этот страшный бег вокруг солнца. Оно ведь имеет огромную поверхность.

Только постепенно, по мере удаления от него, я себя стала лучше чувствовать. Мой плащ, который был сильно изодран в поездках, снова сросся и был приведен в порядок. Ужасное солнце делает нам иногда и нечто доброе. Как у вас на земле оно способствует росту травы и хлеба, так каждый раз при приближении нашем ж нему оно действует так, что мы обрастаем новым сверкающим и лучистым одеянием.

Я тогда считалась небесною знаменитостью первого ранга. Все улицы, когда я проносилась, были переполнены народом, который на меня глядел с изумлением. Сознаюсь, мне это нравилось. Немного славы даже льстит! Но что люди вообще про меня тогда насочинили. Даже поверить трудно. Особенно в те века, когда люди не были еще так умны и просвещенны, как теперь. Они обычно стояли, вытаращив на меня глаза, и горестно выли: они меня называли „бичом божиим“, и видели во мне причину всего дурного, что с ними приключалось. Это я, жаловались они, приносила войну, чуму и голод, неурожаи и смерть. А в Вестфалии, где люди, повидимому, были еще глупее, меня обвиняли в большом море на кошек. Как же люди, однако, были глупы! Как будто меня могла занимать их печальная земная участь! Точно другого дела у меня не было!

• Предыдущая
• 2/9
• Следующая