Фрир. На задворках миров - "Sandi-Mandi" - Страница 3

– Да заткнись ты, наконец, Фуркис! – рявкнула Молли, присаживаясь на крыльцо рядом с Сашей. – Не расстраивайся. Меня вот тоже выгнали из родного шкафа в свое время – и ничего. Сейчас вспоминаю с ностальгией, сколько было крику, шуму и нафталина. Эх, детство золотое…

Саша всхлипнула, кутаясь в куртку.

– На, покури, успокойся, – Молли протянула ей свою сигарету.

Продолжая обдумывать горестное положение и машинально затянувшись предложенной сигаретой, Саша тут же подавилась едким дымом.

– Что это за гадость? – прокашлявшись, удивилась она.

– Квартирный тапок, – ответила Молли. – Помогает настроиться на позитивные мысли и успокоить нервы перед дорогой. Всегда лучше, когда тебя выгоняют из дома, прихватить с собой и выкурить на пороге тапок. Примета такая.

– Спасибо, я тапки не курю и в приметы не верю, – сказала Саша, возвращая сигарету Молли. – Пойду, наверное, на вокзал ночевать. Хотя… У меня ведь даже паспорта нет теперь, а сейчас без паспорта на вокзале могут и в милицию забрать…

– Бррр, курила я как-то паспорт, хуже носков, – ухмыльнулась Молли. – В общем, так. Вставай, мы тебя с собой возьмем.

– Это куда же? – спросила Саша, растирая замерзающие руки. Там хоть тепло?

Паренек Гин рассмеялся, сверкнув глазами.

– В Бигрине всегда хорошо. Там мы тебе гарантируем ночлег и чай с бутербродами. Да и паспорт в этом месте тебе вряд ли понадобится.

– Я даже боюсь спрашивать, что это за место, – вздохнула Саша, поднимаясь с крыльца.

– Вот и хорошо. А раз у нас такой форс-мажор, придется прибегнуть к помощи наших уважаемых Фуркиса и Хрю, как ценных специалистов по перемещениям в другие… – повысив голос и обернувшись к котомонстру со свинохамом, начал было паренек Гин, но тут же изменился в лице.

Оба монстра как-то странно выглядели, будто успели за минуту напиться и окосеть.

– Я девушка приличная, я в чужие вселенные поздно ночью не лазию, – тоненьким голоском визжал свинохам Хрю, пытаясь столкнуть котомонстра Фуркиса в сугроб.

Фуркис издавал идиотское хихиканье и уворачивался, задними лапами забрасывая кабана снегом, но не рассчитал и въехал головой в водосточную трубу.

Кусок искореженной трубы грохнулся о мостовую, по узкой улочке пошло гулкое эхо. В домах осторожно начали зажигаться окна.

– Размечтались скоро домой попасть. Монстры спятили, – сквозь зубы процедила Молли. – Теперь уходим отсюда быстро и пешком.

– Десять минут земной атмосферы – и все, с катушек, только один Бигрин помнят и ничего больше, – уже как-то по-приятельски пожаловался Саше Гин. И, обернувшись к ошалевшим монстрам, звонко крикнул: – Вперед в Бигрииииин!!!

В небе сразу же отозвалась яркая зарница, точно такая, как накануне вечером. На мгновение улочка осветилась сиреневым светом, – будто в солнечный день смотришь через цветное стеклышко, и, прежде чем зажмуриться, Саша успела заметить, как Гин убегает, только его и видели.

– Ура! Бигрин форевааааа!!! – издали вопль восторга котомонстр со свинохамом, и, с грохотом своротив урну, устремились вдогонку за Гином.

– Бигрин?… – растерялась Саша, нерешительно сделав пару шагов им вслед.

– Да, нам как раз туда, да и тебе, видимо, тоже, – туманно объяснила Молли. – Только идти теперь придется неблизко. Догоняй, мы быстро ходим.

На опустевшей улочке снова воцарилась тишина, только снег падал на мостовую да свистел где-то по трубам ветер. Саша секунду постояла, глядя вслед стремительно удалявшейся странной компании. Все это было дико и нелепо… Что за Бигрин такой?

Поразмыслив, она решила, что ей сейчас некуда больше деваться. Вдруг и правда у новых знакомых найдется где переночевать. Не оставаться же на улице в ночь и метель. А документы она попробует вернуть завтра. Возможно, Бигрин – это просто название гостиницы на окраине…

– Эй, я иду, подождите меня, эй! – крикнула Саша и побежала в темноту, навстречу неизвестности.

Город спал, укутавшись в пургу, посапывая подворотнями, посвистывая старыми трубами, покачивая вывесками магазинов. Едва часы на высокой башне мелодично отбили два часа ночи, как в старой части города погасили фонари, и улочки погрузились во тьму.

Нигде не было видно ни души, не лаяли собаки, не шныряли осторожные крысы, только темные окна домов провожали сонным взглядом пятерых проходимцев, несущихся по пустынным улицам.

Еле догнав Молли и Гина, Саша двигалась с ними рядом, как во сне. Ей казалось, что это не она вовсе, а кто-то другой продирается в темноте неизвестно куда, а она, Саша, осталась сидеть на крыльце и жалобно стучаться в дверь, чтобы квартирная хозяйка пустила ее обратно.

Если б кто сказал ей еще накануне вечером, что она в два часа ночи вместо того, чтобы спать в своей кровати, отправится непонятно куда, в пижаме, в сопровождении сверхстранных личностей, она бы рассмеялась. А теперь Саше было совсем не до смеха. Она с удивлением вслушивалась в странный разговор своих спутников, из которого понимала разве что отдельные предлоги и местоимения.

– Ты помнишь тот старый переход, он точно там еще есть? – спрашивал Гин.

– Думаю, на месте он, только если зюкакайи не люкнут однобесом, – отвечала ушастая Молли, исхитряясь на ходу раскуривать что-то устрашающее.

Гин понимающе кивал и нервно чесал подбородок.

Далеко впереди неслись котомонстр со свинохамом, судя по звукам, не всегда удачно вписываясь в повороты.

«На чертей вроде не похожи… Компьютерщики, да вроде нет…» – рассуждала про себя Саша, косясь на спутников и мучаясь вопросом, что случится, если зюкакайи все-таки люкнут однобесом, и не повернуть ли от них всех куда подальше, пока не поздно.

Однако ноги сами несли Сашу вперед, несмотря на все опасливые мысли, и она с любопытством смотрела по сторонам.

Совино-Петровск, скучноватый и будничный днем, в эту первую зимнюю ночь играл сам с собой в таинственность, чернилами заливая тени, перекрашивая темнотой дома, зловеще искривляя водосточные трубы, и Саша порой едва узнавала хорошо знакомые ей места.

Вот они перешли Парковый мост, миновали Развятинскую аллею, пересекли Прибрежное шоссе.

Скоро вся компания выбралась на более открытые места, где начинались широкие аллеи и проспекты с высокими домами. Перекрестки дружно мигали желтыми совиными глазами светофоров, как будто те мучались бессонницей, безуспешно пытаясь уснуть.

Защищавшие от ветра улочки остались позади, и путников встретили вьюга и настоящий зимний ветер, от которого замерзают ресницы. Снежная круговерть перехватила дыхание, и Саша закашлялась, заслоняясь рукой от летящего в лицо снега.

Однако ее новым знакомым, казалось, все было нипочем, а монстры, бежавшие впереди, играли в игру «кто сожрет больше снега на бегу, при этом сбив побольше светофоров». При этом котомонстр явно выигрывал у свинохама, оставляя за собой согнувшиеся вдвое, как от хохота, светофоры. Башка у котомонстра Фуркиса была, судя по всему, чугунная.

Молли с Гином подгоняли уже уставшую Сашу, стараясь не упускать монстров из виду и отрывисто переговариваясь.

– Быстрее, быстрее, чувствую я, не одни мы, – на бегу говорил Гин запыхавшейся Саше. – Надо добраться до края города, а там недалеко.

– От Гугиса влетит, – отозвалась Молли. «Гугис?» – удивилась Саша про себя. И на всякий случай оглянулась назад.

Ей почему-то начало мерещиться, что за ними идет кто-то еще, тихий, неслышный. Как будто на грани видимости кралась тень, и стоило только краем глаза уловить ее и метнуть туда взгляд, как тень исчезала, растворяясь в метели.

За поворотом, уже совсем на отшибе города, показалась последняя городская площадь, на которой ютились продуктовые ларьки в виде грибочков-боровичков с коричневыми шляпками. Ларечки были настоящим архитектурным шедевром. Автор, создавший эту конструкцию, очевидно, в детстве переел грибов и передумал стать космонавтом. На крайнем из ларьков красовалась кривая надпись, накарябанная чьей-то нетвердой рукой на картоне: «Самая дешевая водка».