Фрир. На задворках миров - "Sandi-Mandi" - Страница 14

– Я ночую тут иногда и имею право оставлять свои вещи где угодно! – взвизгнул Фирфир, возмущенно шмыгнул носом и гордо покинул кухню.

– Орет, что выпили его жидкость для укладки ушей, – вздохнул Гин. – Как Гугис его за уши оттаскает, так он сюда поночевать приходит. Бутылек такой маленький не видала? Здесь где-то валялся.

У Саши родились нехорошие подозрения.

– Слушай, Гин, а я ее, кажется… вылила случайно. Что же теперь делать?

Гин расхохотался.

– Ну, тебя угораздило, теперь Фирфир будет твоим злейшим врагом. Он ненавидит, когда трогают его вещи.

– Я ему другой такой же бутылек куплю. Правда, у меня денег пока нету.

– Э-э-э… деньги, кстати. Как разберемся с антивампиром, допишешь анкету и вечером у Гугиса все документы получишь и «подъемные» заодно.

– А антивампир где живет?

– Где он только не живет! Мужик зажиточный, в каждом фрирском городе по дому. В Бигрине у него резиденция самая главная, – объяснил Гин. – Все вместе поедем, Фуркиса вот тоже надо на прием сводить, уже лет десять за уши оттащить к антивампу не можем.

Серый котяра, явно мучающийся тяжелым похмельем, замотал головой.

– А меня-то зачем к антивампиру? – промямлил Фуркис. – Что я там не видел? Я лучше в спортзал с Френдой схожу, она уже лет сорок туда приглашает.

– А на зуб кто жаловался? – отвечал Гин. – Наш антивампир отлично зубы дергает. По совместительству.

«Только этого мне не хватало», – подумала Саша.

Резиденция антивампира, помпезно возвышавшаяся посреди шишигского квартала, была выстроена в стиле так называемой «пламенеющей», экстремальной готики.

Остроконечные башенки-пенакли венчали почти каждый бесполезный выступ, а с тяжелых балконов злобно скалились каменные химеры, будто готовясь броситься на проходящих внизу. Готика царила и внутри резиденции – темный коридор, уходящий в высоту остроконечными стрельчатыми сводами, гулким эхом возвращал обратно шаги и шорохи, а пол, выложенный черным мрамором, был холоден как лед.

Компания прошла через анфиладу пустых залов и расположилась на длинной каменной скамье в полутемном коридоре напротив самой огромной двери, на которой было выбито: «Anno domini stepanidius».

Саша изо всех сил старалась не дрожать от страха, однако детский ужас перед стоматологами, уколами и прививками брал свое. Фуркису тоже было не по себе – он трясся так, что каменная скамейка прыгала по полу. Якисо бормотал какие-то мантры.

Минуту спустя из-за двери раздался гулкий загробный голос:

– Котомонстр, год назад записавшийся на кариес, попрощайтесь с родными и войдите.

– Кариес сам прошел, чайку попил с малиной, то да се… – забормотал Фуркис и с треском исчез в пространстве, только его и видели.

Гин аж глазами захлопал.

– Тогда следующий на экзекуцию. Гин кивнул Саше.

На ватных ногах Саша подошла и приоткрыла тяжелую дверь, опасливо заглядывая внутрь.

– Ну что такое, ну заходите, больной, что вы время тянете, как котомонстра за хвост, меня и так вытащили из отпуска, прямо с самой середины отпуска и вытащили, ни стыда ни совести… – забубнил голос, показавшийся Саше удивительно знакомым.

Посреди огромного зала сидел в кресле толстенький, кругленький человечек с острыми ушками и оранжевыми глазками, в нетерпении постукивая пальцами по огромному яшмовому столу. На столе лежал рупор, видимо, с его помощью антивампир вызывал своих посетителей. Саша поначалу испуганно смотрела на антивампира, но потом…

– Сте… Степан Иваныч…

Антивампир удивленно приподнял лохматые брови:

– Э-э-э… не припомню…

– Степаниваныч!!! – почти завопила Саша, схватившись за голову. – Вы?? Здесь?? Вы меня не узнаете? Я Саша, я в школе училась, а вы у нас врачом работали в медкабинете!

– Не называй меня Степаниванычем! – зашипел антивампир, одним прыжком подскочив к двери и захлопывая ее.

Антивампир Степанидиус, бывший школьный доктор Степан Иванович Ванько, прищурив глаза, внимательно посмотрел на девушку. И тут же вспомнил: маленькая пятиклассница, которая очень не любила школу. Тонкие косички, тихий голосок, серые глаза и панический ужас перед уроками физкультуры в огромном холодном зале. Теперь перед ним стояла уже взрослая девица – темные волосы, бледное лицо, серые глаза.

Загадочное исчезновение школьного стоматолога Степана Ивановича Ванько долго не давало покоя школьной общественности и обрастало всевозможными слухами. О чем только не перешептывались в классных комнатах – и что спился, и что провалился в люк и сгинул без следа, и что украл бормашинку и бежал через монгольскую границу к любовнице. Саша с сожалением еще долгие годы вспоминала этого маленького человечка. Сколько раз в свое время он спасал ее от контрольных и писал бесконечные освобождения от ненавистных уроков физкультуры на неопределенный срок.

– Ведь столько лет прошло, как вы пропали, Степан Иваныч… – прошептала Саша. – Вы совсем не изменились с тех пор, это я повзрослела. Хотя нет, вы изменились, у вас теперь уши острые и глаза другого цвета…

– Так во Фрире же время не идет, деточка, а уши и глаза – дело наживное. – Антивампир вздохнул. – Не надо называть меня Степаниванычем – шишиги засмеют. Называй Степанидиусом, так меня теперь зовут. Я чую, недавно ты у нас… Идем-ка отсюда в нормальное место.

Антивампир подошел к огромному, в половину стены, потухшему камину, нагнулся и нырнул внутрь. Слегка обалдевшая от неожиданности Саша последовала за ним. Внутри камина оказался маленький узкий коридор, который через пару поворотов привел в крохотную, но очень уютную комнатку. Там было тепло, по стенам стояла обычная деревянная мебель, а пол украшал мохнатый красный ковер.

Степанидиус уселся в обитое мехом кресло и с гордостью огляделся:

– Вот так, деточка, антураж, как говорится, требует. Готичную хату отгрохали по спецзаказу, хе-хе, Дракуле бы понравилось. Переготировали только малость, доготировались до зубостучания, забыли провести отопление и электричество. Зато даже монстры теперь боятся просить аудиенции, хе-хе, страшновато, да и холодно. А этот кабинет я сам обставлял. Тут жить можно. Проходи, располагайся.

Все еще с трудом веря, что перед ней ее бывший школьный доктор, Саша осмотрелась по сторонам: запыленное окно, заваленный бумагами подоконник, стол, резные кресла, куча пробирок в стеклянном шкафу, кокетливая лепнина на потолке. Антивампир Степанидиус поднял глаза к потолку:

– Ну, как там, на Земле?

– Метель, – улыбнулась Саша.

– Я так и думал. Ведь десять лет прошло…

Антивампир поднялся, подошел к старинному комоду резного дерева, зачем-то погрозил ему кулаком и приоткрыл дверцу. За дверцей оказался маленький бар – уж каких там только не было бутылок всех форм и расцветок. Степанидиус достал высокую изогнутую бутылку с острым носом на горлышке и два бокала.

– Давай, за встречу. Хотя не знаю, к добру она или нет. Да ты садись, садись, не стой как чужая. Каким бесом тебя сюда занесло, деточка?

– Случайность. А вас?

– Жадность. Денег подзаработать хотел. Вот не надо было левачить, как чувствовал, – разоткровенничался Степанидиус. – Лечил бы детишек и лечил. Как сейчас помню… Уже к концу рабочего дня дело было. Приходит ко мне в кабинет кто-то с желтыми глазами, сует деньги, да какие! По тем временам… Делов-то – зуб выдрать. Да вот только тянуть начал, а пациент взял да куснул меня, не со зла, а так, с перепугу. И ведь не простой пациент оказался, антивампир он был, прибыл в Питер по делам на день, а флюсом щеку разнесло не вовремя. Я домой-то ушел с работы, а ночью температура как подскокнет, круги перед глазами, и как будто шкаф на меня смотрит. Знаю, что очей у него нет, у шкафа-то, а смотрит… – Степанидиуса передернуло. – А потом голоса, голоса, ругаются будто, и потащили куда-то по темным коридорам…

Саша вспомнила про Грюга с его компанией и понимающе кивнула головой.

– А мы-то все думали, почему вы тогда так неожиданно исчезли…