100 великих разведчиков - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 49
- Предыдущая
- 49/181
- Следующая
Только почти через два года удалось установить новый адрес этой семьи и выяснить, что Адольф Эйхман скрывается под именем Рикардо Клемента. За домом установили круглосуточное наблюдение.
Можно было бы схватить «Рикардо Клемента», отвезти его в ближайший лес и, прочитав приговор, пристрелить, как было сделано со многими другими. Но, во-первых, требовалось установить, тот ли он Адольф Эйхман, которого ищет разведка, а во-вторых, правительство дало строгий приказ: доставить Эйхмана в Израиль и там судить по всем правилам.
Случай убедиться, что «Рикардо Клемент» — это настоящий Эйхман, вскоре представился. 21 марта 1960 года сотрудники наблюдения заметили, что «Рикардо» приехал домой с большим букетом, который преподнёс супруге. Его обычно небрежно одетый младший сын был в праздничном костюме. Затем из дома донёсся шум, свидетельствовавший о большом семейном торжестве.
Сверились с записями в личном деле Эйхмана и выяснили, что в этот день отмечается серебряная свадьба супругов Эйхманов. Все сомнения отпали. В Буэнос-Айрес прибыла группа израильских разведчиков, более тридцати человек. Двенадцать из них входили в группу захвата, остальные — в группу прикрытия.
11 мая 1960 года группа захвата расположилась в районе дома, где жил Эйхман. Она пропустила два автобуса, на которых он должен был вернуться домой, но его всё не было. Наконец появился. Едва он вышел, его сразу же схватили и втащили на заднее сиденье автомашины, которая умчалась, прежде чем прохожие успели понять, в чём дело.
Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, где он сразу же «сдался». Он не отпирался ни в чём. То ли сработал шок, то ли заговорила совесть, что, впрочем, маловероятно, то ли он предполагал, что чистосердечным признанием смягчит свою участь. Эйхман даже прочитал еврейскую молитву на иврите, может быть, рассчитывая разжалобить своих тюремщиков.
20 мая Эйхману сделали укол, в результате которого он стал плохо воспринимать происходящее. Затем его одели в форму сотрудника израильской авиакомпании и, поддерживая под руки как подвыпившего члена сменного экипажа, провели в самолёт. Через несколько часов он оказался в Израиле.
11 апреля 1961 года начался суд над Эйхманом. Он был признан виновным в преступлениях против человечности и приговорён к смертной казни. 31 мая 1961 года Эйхмана повесили.
Под руководством Гареля была проведена и операция по внедрению Элие Кохена в сирийский истеблишмент. Под видом араба, эмигрировавшего в Аргентину, он познакомился и «подружился» там с сирийским военным атташе Амином Эль-Хафизом, будущим президентом Сирии. В январе 1962 года Кохен «вернулся» в Сирию, где быстро завёл нужные связи, спекулируя своим знакомством с Амином. Он сумел заполучить и передать ценную информацию в Израиль. Но в 1964 году, уже после увольнения Гареля, Кохен с помощью радиопеленгатора был разоблачён, а затем осуждён и повешен.
В марте 1963 года в Швейцарии разразился крупный скандал, вызванный арестом известного учёного, находившегося на службе Моссада. Этот провал стоил должности Гарелю. Бен-Гурион уволил его. Правда, с сентября 1965 и до июня 1966 года он ещё занимал пост советника премьер-министра Леви Эшкола, после чего окончательно ушёл с политической сцены. В последний раз он появился на ней в 1992 году, когда выступил с резкой обличительной речью об угрозе возрождения нацизма в Германии.
Казалось бы, в пятьдесят два года трудно начинать новую жизнь и делать карьеру. Но именно так случилось с Петром Андреевичем Толстым. Потомок древнего боярского рода, близкого к Милославским, он во время стрелецкого бунта призывал к расправе с Нарышкиными, родственниками матери царя Петра. За что и был удалён в Великий Устюг, где прослужил воеводой двенадцать лет. Но, как говорили раньше, «попал в случай». В захолустный городок приехал сам царь. Толстой порадовал его артиллерийским салютом, великолепным обедом и умной беседой. «Проси, чего хочешь», — милостиво сказал Пётр. Толстой многого не просил — лишь разрешить ему на старости лет изучить военно-морскую науку. Так он в пятьдесят два года оказался студентом в Италии, где прилежно занимался и получил хороший аттестат.
Но моряком ему не суждено было стать. Хорошо образованного, элегантно одетого и хитроумного Толстого Пётр решил использовать на дипломатическом поприще и направил послом в Оттоманскую империю, в Турцию, где он провёл четырнадцать лет. В те времена должности посла и резидента разведки мало чем отличались друг от друга.
Время для России было тяжёлое: шла трудная война со Швецией, и Турция угрожала нападением с юга. Надо было сделать всё возможное, чтобы не допустить этого.
Отправляя Толстого, Пётр дал ему самое настоящее разведывательное задание: «Необходимо выведывать и описывать тамошние народы; состояние; какое там правление; какие правительственные лица; какие у них с другими государствами будут поступки в воинских и политических делах; какое устроение для умножения прибыли или к войне тайные приготовления, против кого, морем или сухим путём; какие государства больше уважают; какой народ больше любят…» Это, так сказать, общие сведения, а вот и конкретные военные: «Сколько войска и где держат в готовности и сколько даётся ему из казны; также каков морской флот, и нет ли особого приготовления на Чёрном море; конницу и пехоту после царской войны не обучают ли европейским обычаям; бомбардиры и пушкари в прежнем ли состоянии, или учат вновь, кто учит…»
А как было действовать Толстому в незнакомой стране, на кого опереться, если не было ни одного близкого человека?
Но всё же один такой человек нашёлся. Им оказался патриарх Иерусалимский Досифей. У него было много своих агентов из числа православных, которые занимали разные должности в турецких канцеляриях. Они имели возможности подкупать падких на взятки турецких чиновников. Досифей сам был нелегальным резидентом Петра и поддерживал с ним связь через курьеров-монахов.
Толстой нашёл общий язык с Досифеем и подружился с ним. Досифей выполнил много просьб и поручений Толстого, невзирая на смертельную опасность — ведь он не был дипломатом, и султан мог пытать и казнить его.
Одним из первых успехов совместной работы Толстого и Досифея было получение копии грамоты, которую султан направил своему послу в Москве. Эту копию Досифей со специальным курьером отправил в Москву, и царь Пётр раньше турецкого посла узнал о намерениях султана.
Но главной задачей Толстого было предотвратить нападение турок, на которое их толкали крымские татары и другие противники России — Франция и Швеция. Султан не хотел войны, но великий визирь Далтабан поддерживал татар и сговорился с ними: они инсценируют бунт против султана, а великий визирь пойдёт с войсками усмирять бунтовщиков. Но, прибыв в Крым, поведёт войско не на татар, а соединившись с ними, направится на Киев или Азов.
У Толстого в это время уже были агенты в окружении великого визиря. Услышав от них о его планах, Толстой нашёл подход к матери султана и оповестил её и муфтия (верховного священнослужителя) о заговоре. Узнав о заговоре, султан возмутился, и по его приказу великий визирь был схвачен и тут же удавлен.
Чтобы «подружиться» с матерью султана, Толстой подарил ей дюжину горностаев и соболей, алмазное перо на шапку и кушак с отделкой из драгоценных камней. Не худшие подарки получил и муфтий, который стал агентом Толстого.
Вообще Пётр Андреевич не скупился на подарки и взятки, которые тогда назывались «дача», а человек, который их давал, — «дачником». Так что Толстой был великим «дачником»! Турецкий чиновник, поставленный для наблюдения за русским послом, доносил, что Толстой «ради продления мира раздал в различных местах и различным людям около трёх тысяч кошелей с полутора миллионами талеров».
Но многие люди — это были христиане — работали на благо России не ради вознаграждения. Как докладывал Толстой, «эти люди чистосердечно трудятся без боязни».
- Предыдущая
- 49/181
- Следующая
