Книга всеобщих заблуждений - Митчинсон Джон - Страница 4

Поразительно, но вплоть до конца XIX века никто и подумать не мог, что комары настолько опасны. Лишь в 1877 году доктор сэр Патрик Мэнсон — известный также как «Москит» Мэнсон — доказал, что элефантиаз вызывается укусами комаров.

Семнадцать лет спустя, в 1894 году, у Мэнсона появляется мысль, что, возможно, причиной малярии также являются комары. Он предлагает своему ученику Роналду Россу — в то время еще молодому врачу, практикующему в Индии, — проверить эту гипотезу.

Росс стал первым, кто показал, как самка малярийного комара передает паразита Plasmodium через собственную слюну. Свою теорию он проверял на птицах. Мэнсон же переплюнул ученика. Чтобы продемонстрировать работу теории, он заразил собственного сына — используя малярийных комаров, которых вывез из Рима в дипломатическом багаже. (К счастью, после немедленной дозы хинина мальчик выздоровел.)

 В 1902-м Росс получает Нобелевскую премию по медицине. Мэнсона избирают членом Королевского общества и посвящают в рыцари. Он также становится основателем Лондонской Школы тропической медицины.

На сегодняшний день известно 2500 видов комаров, 400 из которых являются представителями семейства Anopheles, и 40 из них способны переносить малярию.

Самки откладывают яички в воду и используют высосанную кровь для их созревания. Из яичек вылупляются водные личинки, или куколки. В отличие от большинства насекомых, куколки комаров, также известные как «дергуны», очень активны и могут быстро скользить по воде.

Комары-самцы жужжат более высоким тоном, чем самки; их можно соблазнить обычным камертоном, выдающим ноту си.

Комаров-самок привлекают влага, молоко, углекислота, телесное тепло и движение. У потных людей и беременных женщин гораздо больше шансов быть укушенными.

На испанском и португальском слово mosquito означает «мелкая мушка».

Нет, поскольку они убивают людей. Закашливают их до смерти.

 Сурки (или мармоты) — добродушные пузанчики, представители семейства беличьих. Размером они примерно с кошку и громко пищат в случае опасности. Однако на этом их обаяние заканчивается. Обитающая в Монголии разновидность — степной (или обыкновенный) сурок — особенно восприимчива к инфекционному заболеванию легких, вызываемому бактерией Yersinia pestis и более известному как бубонная чума.

 Сурки разносят чуму, кашляя на соседей; заражая блох, крыс и в конечном счете людей. Все великие эпидемии, пронесшиеся сквозь Восточную Азию и скосившие Европу, пришли от степных монгольских сурков. По оценкам историков, число умерших от чумы превысило миллиард, что ставит сурка на второе место после малярийного комара в списке величайших убийц человечества.

Когда сурок или человек становятся жертвой чумы, лимфатические узлы у них под мышками и в паху чернеют и распухают (такие язвы называют «бубонами», от греческого bоubоn, «пах», отсюда и слово «бубонная»). Монгол ни за что не притронется к подмышкам сурка, поскольку «там прячется душа мертвого охотника».

Остальные части сурка считаются в Монголии деликатесом. Местные охотники совершают целые ритуалы, перед тем как подкрасться к добыче: надевают фальшивые кроличьи уши, пританцовывают и размахивают хвостом яка. Пойманного сурка зажаривают целиком над раскаленными камнями. Жир альпийского сурка ценится в Европе как целебная мазь от ревматизма.

 К другим представителям сурков относятся луговая собачка и североамериканский лесной сурок. День сурка отмечается 2 февраля. Каж­дый год сурка, известного как Панксатонский Фил и живущего на Индюшачьей горке городка Панксатони в Пенсильвании, достают из норы с электрическим подогревом. Облаченные в смокинги «хранители» задают Филу вопрос: видит ли он свою тень? Если сурок шепчет «да», значит, зима продлится еще шесть недель. С 1887 года метеоролог Фил ни разу не ошибался.

Бубонная чума не оставляет нас и по сей день — последняя серьезная вспышка произошла в Индии в 1994 году. Чума является одной из трех болезней, внесенных в США в список заболеваний, требующих обязательного карантина (две другие — желтая лихорадка и холера).

Нет, они не кончают массовым самоубийством — если это то, о чем вы подумали[4].

 Судя по всему, идеей о самоубийстве мы обязаны научному труду натуралистов XIX века, наблюдавших (но так и не понявших) за четырехлетним «бумо-спадовым» популяционным циклом норвежского лемминга (Lemmus lemmus).

Лемминги обладают феноменальной способностью к воспроизводству. Одна самка может ежегодно давать до восьмидесяти отпрысков. Внезапные всплески численности леммингов даже навели скандинавов на мысль, что те самопроизвольно плодятся при благоприятной погоде. На самом же деле происходит следующее: мягкие зимы приводят к перенаселению, что, в свою очередь, ведет к чрезмерному стравливанию пастбищ. В поисках еды лемминги отправляются осваивать неизведанные территории и идут до тех пор, пока не наткнутся на естественное препятствие вроде пропасти, озера или моря. А задние все напирают. Создается паника и сумбур. Бывают и несчастные случаи. Но это не самоубийство.

 Существует и еще один, побочный миф: якобы вся эта идея массового самоубийства была выдумана в диснеевском фильме «Белая пустошь» (1958). Правда здесь то, что фильм был абсолютной фальшивкой. Его снимали в окруженной сушей и никогда не видевшей леммингов канадской провинции Альберта, зверьков-актеров приходилось свозить аж из Манитобы, за несколько сотен миль. Кадры «массовой миграции» делались с помощью десятка леммингов на усыпанной снегом поворотной платформе. А знаменитая финальная сцена (где лемминги бросаются в море под трагичный, наполненный безысходностью закадровый голос Уинстона Хибблера: «Последний шанс повернуть, но их уже не остановишь; еще шаг — и тела их срываются в бездонную пропасть») снималась и вовсе без особых затей: создатели фильма попросту швыряли бедолаг в реку.

 Однако Дисней виновен лишь в том, что пытался воссоздать уже укоренившуюся в наших мозгах историю. Вот как она описывается в наиболее влиятельном учебнике для детей начала XX века — «Детской энциклопедии» Артура Ми, — увидевшем свет в 1908 году: «Они идут через холмы и лощины, сквозь сады, фермы, деревни, падая в пруды и колодцы, отравляя воду и вызывая тиф... все вперед и вперед, к морю, и дальше — в воду, к собственной гибели... Это ужасно и грустно, но, если бы не такой печальный исход, лемминги давно уже поглотили бы всю Европу».

Они вовсе не меняют свой цвет в зависимости от окружающего фона.

Никогда не меняли и никогда не будут. Абсолютный миф. Полная выдумка. Наглая ложь.

Окрас хамелеона зависит от его эмоционального состояния. И если цвет вдруг совпадет с окружающим фоном, то это именно совпадение, ничего более.

Хамелеон меняет цвет, когда он испуган, или его взяли в руки, или если он победил в драке другого хамелеона. Они меняют цвет, когда в их поле зрения попадает представитель противоположного пола, а иногда — вследствие изменений температуры или освещения.

Кожа хамелеона содержит несколько слоев особых клеток, так называемых хроматофоров (от греческого chroma, «цвет», и pherein, «нести»), каждый со своими цветовыми пигментами. Изменение соотношения между слоями вынуждает кожу отражать разные типы света, делая хамелеона эдакой ходячей цветомузыкой.

 Даже странно, насколько устойчиво убеждение, будто хамелеоны меняют цвет в зависимости от окружающей обстановки. Данный миф  впервые появился примерно в 240 году до н. э. в трудах Антигона из Каристы — второстепенного греческого сочинителя занимательных историй и кратких биографий. Аристотель — фигура гораздо более влиятельная и к тому же писавший веком ранее — уже тогда абсолютно верно связывал изменение цвета хамелеона с его страхом. В эпоху Возрождения от теории «окружающего фона» в очередной раз почти полностью отказались. Однако с тех пор взгляды поменялись на диаметрально противоположные, и на сегодняшний день это, пожалуй, единственное, что большинство людей «знают» о хамелеонах.