Золотой плен - Грэм Хизер - Страница 72
- Предыдущая
- 72/79
- Следующая
— Неужели ты постоянно будешь предавать меня? — прогремел он сурово, едва сдерживая ярость. — Дура! Ты не знаешь этого датчанина. Он хочет увидеть меня одного, чтобы перерезать горло моему сыну на моих глазах, прежде чем он займет мое место. Идиотка! Ты думала, что он обменяет тебя на ребенка? Нет, он возьмет вас обоих.
Эрин смотрела на негр долго и напряженно, чувствуя, что ее голова все еще раскалывается и кружится после встряски.
— Викинг есть викинг, — фыркнула она, задрожав всем телом. Она знала, что эти слова должны звучать жестоко, это был крик ее собственного сердца. — Для ирландцев нет особой разницы, кто их завоевывает — норвежцы или датчане.
Гневный взгляд мужа проник в ее душу, и она осознала боль так, как должна была осознать. Олаф был прав: датчанин хочет убить и его, и ребенка. Но она знала, что могла бы обмануть Фриггида и освободить сына. Даже если ей придется пожертвовать собой, это бы ничего для нее не значило, так как Лейт — и Олаф — будут жить. Она провела много времени, размышляя над этим, в то время, пока Мергвин был уверен, что она безмятежно спит.
Но Эрин не подозревала о том, как разгневан Олаф. Он жестоко оттолкнул ее с проклятиями, и она упала бы на Сигурда, если бы тот не подхватил ее.
— Проследи, чтобы мою жену заковали в цепи, — приказал он, — и хорошо заковали, чтобы она не совершила сегодня нового предательства.
Сигурд чуть не рыдал. Он не мог видеть, как страдали люди, которых он любил.
— Я уведу королеву в ее комнату…
— Нет! — прогремел Олаф. — В темницу — она ведьма, хорошо знающая, как можно обмануть людей, переманить их на свою сторону.
Сигурд обхватил Эрин за плечи, переминаясь с ноги на ногу.
— Олаф, я…
— Я хорошо понимаю, что говорю, Сигурд. Выполняй.
— Нет! — завизжала Эрин, но ее увели, несмотря на протесты.
— Волчий ублюдок! — вопила она, но Олаф едва ли слышал более, чем эхо ее проклятий, так как Сигурд увел ее вниз по сырым ступеням — в темницу.
О Боже! Она лихорадочно думала, как ей убежать из этой каменной и стальной тюрьмы. Но она должна! Жизнь ее ребенка в опасности… и жизнь Волка тоже.
Сигурд не заковал ее в цепи. Он позаботился об Эрин, насколько было в его силах. Он снабдил ее теплым медом, обильной едой и питьем и лучшими шкурами, чтобы ей было тепло. Но она поняла, взглянув в глаза викинга, что, хотя он любит ее, он будет верен ярлу, за которым он последовал в Ирландию, Повелителю Волков.
Она слишком замерзла, слишком разволновалась, шагала по холодному каменному полу в неистовом возбуждении, надеясь, что это успокоит ее душу и позволит ей размышлять. Но планы, которые она строила, зашли в тупик, и сейчас, если бы она была способна думать, она бы томилась от безнадежности, так как была уверена, что только она одна сможет спасти своего сына.
Час за часом раздавались ее медленные шаги по камню. «Я должна остановиться», — предупреждала она себя. Она едва восстановила силы после родов и понимала, что может навредить себе. Но, думая об этом, она снова возвращалась в мыслях к крошечному любимому существу, ее грудь набухла и болела, так как была переполнена молоком. Боль была хорошо ощутимой, ведь ребенок пропустил уже два кормления.
Наконец слезы снова хлынули у нее из глаз, так как она подумала: не плачет ли он сейчас, не больно ли ему, не голоден ли он?
— Я не должна, я не должна думать об этом, — громко говорила она, слыша лишь унылое эхо своего голоса, раздававшегося в каменной темнице.
— Эрин!
Это было сказано едва слышным шепотом. Она подумала, что ей почудилось, будто кто-то зовет ее. Но шепот повторился, и Эрин заспешила к толстой деревянной двери и посмотрела в маленький зарешеченный квадрат. К ее величайшему облегчению, она услышала шум ключей.
— Кто там? — прошептала она, волнуясь. Дверь скрипнула, и она затрепетала от радости, когда увидела Мэгин, в глазах которой застыло выражение ужаса.
— Поспеши, Эрин, если Олаф поймает меня, он сдерет с меня кожу заживо.
— О Боже, Мэгин, ты с ума сошла!
— О, быстрее, пожалуйста, пожалуйста, быстрее! Эрин пошла за Мэгин по извилистому туннелю под королевской резиденцией.
— Мы подойдем к кухне отсюда, и, вероятно, выйдем на задний двор незамеченными, — прошептала Мэгин. — Скоро будет рассвет; наиболее вероятно, что мужчины спят, но скоро им предстоит подняться.
Они вышли из темного сырого подвала в кухню, и, как и предполагала Мэгин, слуги, которые старались бодрствовать всю ночь, задремали на стульях и на чистых тростниковых подстилках на полу. Обе женщины смогли молча пробраться во тьму, еще не рассвело.
— Слава Богу, Мэгин! — зашептала Эрин возбужденно. — Но мне нужны кинжал и лошадь.
Мэгин поколебалась, ее голос задрожал, но она храбро промолвила:
— Если ты поедешь к датчанам, я поеду с тобой.
— Нет, я должна идти. А ты будешь подвергать себя риску.
— А кто вывел тебя на свободу?
После большого перерыва Эрин вздохнула.
— Да благословит тебя Господь, Мэгин, и знай, что ты поистине благородна. Теперь нам надо миновать стражу.
Мэгин заговорила, и в ее голосе слышались и определенная гордость, и хитрость.
— Я сдружилась с ирландским кузнецом, который путешествует от города к городу, предлагая свои услуги. Он проведет наших лошадей мимо стражи, и мы встретимся с ним у западной стены, там есть дыра, которая образовалась от того, что водяной лаг сгнил и его должны заменить новым.
Рассвет наступил быстро, и они уже скакали к западному лесу. Страх колотил в сердце Эрин, и она про себя благодарила снова Мэгин, так как знала, что та еще более боялась, чем она сама. Но Эрин не могла позволить страху завладеть ею, потому что она не могла допустить даже незначительной ошибки.
Когда они подъехали к лесу, Эрин взволнованно повернулась к Мэгин, увидела в ее глазах предупреждение, и они остановились. Если Фриггид был в лесу, он уже знал о ее приближении, и она должна держать дистанцию, чтобы быть уверенной в успехе своего предприятия.
Шорох среди деревьев подсказал ей, что она должна все хорошо рассчитать; Фриггид, в самом деле, был там, он наблюдал за ней, выбирая момент для нападения.
Она заставила себя смело крикнуть:
— Я не пойду дальше, Кривоногий Фриггид. Покажись, но будь осторожен, так как я могу повернуться и поскакать назад, так же как и вперед.
Она услышала низкий смех, и потом появился датчанин, вместе с могучими воинами по обеим сторонам.
— Я ожидал тебя, Эрин из Тары. Добро пожаловать.
Он говорил по-ирландски хорошо, и в эту минуту Эрин узнала в нем того мужчину, который завел ее в тот день на скалы, когда она встретилась с Волком. Ее пронзила боль, но она не показала этого.
— Я хочу, чтобы мой ребенок вернулся в Дублин, и потом я охотно поеду с тобой.
— Охотно? — Фриггид похотливо поднял брови и грубо захохотал, так, что у Эрин от страха засосало под ложечкой. — Почему я должен отдавать ребенка? — спросил он более резко. — Волк придет за своим сыном-и я уверен, что он часто не ладит со своей женой.
— Тебе не нужна жизнь ребенка, датчанин, тебе нужна жизнь только его отца, — — сказала Эрин холодно. — А Олаф-человек, который любит свою собственность. Он придет за мной. А тебе со мной будет гораздо легче, чем с ребенком. Обо мне не нужно заботиться.
Фриггид снова засмеялся, и этот звук опять вызвал у Эрин резь в животе.
— Эрин из Тары, ты желанная добыча. Да, возможно, ты лучший заложник, так как от тебя можно добиться того, что не может дать ребенок. Сойди с лошади, моя леди, и подойди ближе, чтобы я мог разглядеть хорошенько, что мне предлагают.
Мэгин что-то возразила, но Эрин быстро двинулась, чтобы исполнить приказание, так как она учла и этот момент. Она подошла бесстрастно, все рассчитав, к датчанину и услышала его голос.
— А… моя леди, теперь у меня и ребенок, и жена.
Он запнулся, хватая ртом воздух, как будто задыхался, так как она рванулась к нему с таким проворством, какого он не ожидал, приставив лезвие своего хорошо отточенного кинжала к его паху. И теперь уже она отдавала команды.
- Предыдущая
- 72/79
- Следующая
