Золотой плен - Грэм Хизер - Страница 25

• Предыдущая
• 25/79
• Следующая

Слезы навернулись у нее на глазах, когда он приподнял ее за волосы. Боль была настолько нестерпимой, что Эрин собиралась просить пощады, но не смогла. Она с трудом дышала и сглатывала слезы, стараясь добраться до его лица. Он поймал ее руку и заломил за спину, и как Эрин ни старалась сдержаться, она вскрикнула. Потом он бросил ее на кровать.

— Еще одна подобная выходка, ирландская сука, — предупредил он — его синие глаза блестели в темноте, — и ты узнаешь, что викинги охотно бьют своих жен — даже в первую брачную ночь.

Потирая голову, Эрин подумала, что он, наверное, выдернул половину ее волос. Она поднялась, попятилась ползком к изголовью кровати и посмотрела на Олафа с опаской. Ей, конечно, не следовало так поступать, он был уверен, что она хотела ударить его в спину.

Учитывая происшедшее, его презрение к ней было довольно сдержанным. Когда она, нервничая, осознала, что они все еще голые, и попыталась натянуть на себя одежду, она взмолилась, чтобы он расценил ее молчание как смирение и лег в постель.

Она видела его силуэт, передвигающийся по комнате, и слышала возню в сундуке. Через минуту он вернулся к ней.

— Протяни руки, — потребовал он. Она поняла, что он собирается связать ее, и запротестовала.

— Нет! — закричала она невольно.

В раздражении он подошел к ней. Инстинкт сработал быстрее разума и заставил ее защищаться. Эрин ударила мужа ногой, забарабанила кулаками, готовая ногтями проткнуть ему глаз.

Он разразился проклятиями, но защищался очень слабо. Придавил Эрин своим телом и умело связал ее запястья одной рукой. Они оба устали от борьбы. Какое-то время Олаф лежал на ней, его тело прижимало ее к кровати. Эрин повернула голову, заскрежетав зубами. Его борода скользила по ее подбородку и уху, и она ощущала его влажное дыхание. Его бедра лежали поверх ее бедер, и ее нежному телу было больно от его тяжести.

Вдруг он передвинулся.

— Тебе следует успокоиться и прекратить борьбу, ирландская жена. А то мои физические потребности могут перевесить отвращение к холодной девственнице. У меня сейчас нет женщины, но я имел возможность оценить способности хорошей блудницы. У меня есть соблазн рассматривать тебя в этом качестве. В конце концов, много людей ожидают наследника, который объединит силы земли.

Эрин закрыла глаза, чтобы не видеть его, но она не могла не ощущать его власть над собой. Она чувствовала его прикосновения, и это ее смущало.

Ее руки, напрягшиеся под его хваткой, стали мягкими. Она совершенно успокоилась и услышала опять его сухой холодный смех.

Он широко расставил ноги около ее бедер, связал ее запястья поясом, затянув его покрепче. Наклонившись, поднял высоко ее руки и прикрепил их к изголовью роскошной кровати. Его живот и бедра нависли над ее лицом, когда он привязывал ее, и она сглотнула тяжело воздух и захотела закрыть глаза, но поняла, что не сможет сделать этого из-за сильного волнения. Мягкие золотые волосы ниже пупка щекотали ее нос, и она почувствовала неостановимую дрожь от бешенства и унижения. Она чуть не потеряла сознание от накатившейся жаркой волны гнева и оскорбления, от того, что принуждена ощущать его так близко.

Он передвинулся еще и, ворча, закрепил узел. Его мужской ствол колыхался в ложбинке между ее грудями, и она покраснела.

Казалось, будто она превратилась в раскаленную сталь, а весь мир — в вертящийся черный туннель. «Сейчас я потеряю сознание», — думала она в отчаянье. В ней кипели ярость, и ее мучило чувство униженности и страха. У нее закружилась голова, и перехватило дыхание. Она с трудом дышала.

Олаф закончил свою работу, не глядя на нее, затем снова повернулся спиной и лег спать.

Эрин не могла больше сдерживать слез, дрожа от сознания своей слабости, жалкого положения и унижения. Слезы капали на ее щеки. Он усмирил ее, и теперь отдыхал.

Но он не спал. Ее удивила мягкая интонация его голоса:

— Я сожалею, что пришлось поступить с тобой так. Может, это и справедливо, но я бы не хотел этого. Просто я не хочу всю ночь беспокоиться из-за того, что ты можешь проткнуть мне спину.

Эрин подумала: не рассказать ли ему, что она не собиралась на него нападать, а только хотела защитить себя в случае его нападения? Но если она заговорит, он поймет, что она плачет. Кроме того, она могла просить до хрипоты, от него не дождешься снисхождения. Он предупредил ее.

В воздухе чувствовалось напряжение, так как он ждал ответа. Но она не отвечала. Она слышала едва различимое раздраженное ворчание; потом он переместился, дыхание стало ровнее, он заснул.

Но Эрин лежала без сна долго, молча глотая слезы. Она была невестой Волка, самого свирепого короля викингов, и, к ее удивлению, она все еще оставалась невинной, прикованная к брачному ложу. То, что произошло между ними, дало ей понять, что ее муж считает себя бесспорным властелином и хозяином. Она осталась девственницей только из-за его каприза и будет вынуждена исполнять его приказания. Она дала клятву быть его женой.

Женой самого ненавистного своего врага.

Когда Эрин проснулась, она почувствовала себя несчастной. Ее руки сводило судорогами, все тело ныло. Не способная двинуться, она не могла больше заснуть и временами готова была расплакаться. Ближе к утру она все же зарыдала.

Ей понадобилось меньше секунды, чтобы вспомнить, где она находится и при каких обстоятельствах сюда попала. Трудно было поверить, что все это правда. Что ей теперь делать? Куда идти?

Она закрыла глаза, но вскоре снова открыла их, осознав, что ей очень неудобно из-за связанных рук.

Белый Олаф все еще сладко спал, Макушка его головы касалась ее ребер, его рука случайно упала чуть ниже ее живота.

Она осмотрелась, размышляя, сможет ли отклониться, чтобы избежать его прикосновений. Смотрела на его широкие руки с длинными пальцами, свисавшие над ее бедром. Может быть, ей удастся сдвинуться…

Она ощутила слабое покалывание в затылке, когда перевела взгляд на златокудрую голову, и волна ужаса накатила на нее. Он больше не спал, а смотрел на нее, его синие глаза смеялись, он понимал причину ее растерянности. Она быстро отвела взгляд от него, так неприятно смеющегося, и уставилась на красивую льняную простыню, которая покрывала деревянную кровать.

— Прошу прощения, — прошептал он с издевкой, — моя поза неудобна для тебя? Тогда я сменю ее.

Он моментально переместил руку с ее бедра, рисуя огрубелыми пальцами круги на ее животе. Эрин втянула воздух и задержала дыхание, не желая, чтобы он видел дрожь, разраставшуюся внутри нее от его прикосновений. Она следила за его рукой, стараясь не вздрагивать, пока его пальцы продолжали свой гипнотический путь к ее пупку, к левой груди. Он обнял ладонью холмик, слегка коснувшись соска грубой кожей большого пальца. От ощущений, которые Эрин раньше не испытывала, ей вдруг стало жарко, содрогаясь, она почувствовала, как горячая жидкость разлилась из какого-то невидимого места глубоко внутри ее живота к конечностям, делая их слабыми и беспомощными. К своему ужасу, она заметила, что ее сосок затвердел и напрягся под его пальцами. Она больше не могла сдерживать трепет, а ощущение жара усиливалось и пугало ее. От всего этого у нее закружилась голова, и ей показалось, что сейчас ее конечности парализует, и она потеряет способность соображать. Прежде чем она что-нибудь поняла, у нее вырвалась отчаянная мольба, еще более берущая за душу из-за прерывистого шепота:

— Пожалуйста…

К ее огромному удивлению и облегчению, он прекратил пытку немедленно. Она приоткрыла глаза и увидела, что он лежит, облокотившись, его губы искривились в легкой усмешке, глаза изучали ее.

— Итак, жена, — прошептал он, — ты умоляешь меня. Это хорошо. Есть надежда, что мы сможем жить в мире.

Эрин опять закрыла глаза, не обращая на него внимания. Она чувствовала на себе его взгляд и, не открывая глаз, спокойно спросила:

— Теперь ты можешь меня развязать?

• Предыдущая
• 25/79
• Следующая