В пути - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 76

— Я не собираюсь заводить об этом речь, если другие не станут. Не начинай и ты, пожалуйста. Они все достаточно виноваты.

— Даг… — с упреком прошептала Фаун.

— Я знаю, я знаю! — Даг вздохнул. — Как бы то ни было, первым делом нам нужно поймать разбойников. Это сделать мы должны без колебаний. Спорить можно потом, когда нам не будет грозить опасность.

Фаун с сомнением поджала губы.

Даг обнял ее и зарылся лицом в ее волосы.

— Я думал, — пробормотал он, — что, когда я ушел из отряда, такая работа останется позади и я смогу посвятить и свой ум, и свой Дар лечению людей, а не убийству. — Еще тише он добавил: — И когда я вылечил бы стольких же, скольких убил, счет стал бы равным, и я смог бы двинуться вперед.

— У тебя это получается?

— Не знаю, Искорка. Я могу только надеяться.

Фаун крепко обняла Дага, чтобы он почувствовал ее поддержку.

— Не мог бы ты хотя бы расколдовать Элдера, прежде чем вы отправитесь… Берри было бы очень тяжело увидеть, как он разваливается на части, вроде этого Скинка, но по крайней мере он стал бы не таким опасным.

— Я не могу расколдовать Элдера.

— Почему? Других же ты расколдовывал. Это ведь не излечение, когда ты отдаешь так много Дара, что сам уже не держишься на ногах. Или как с тем куском пирога — сразу не переварить?

— Нет, — неохотно проговорил Даг. — Я не могу расколдовать Элдера, потому что он вообще не околдован.

Последовало молчание.

— Ох… — наконец прошептала Фаун. «О боги! Бедная Берри…» — Когда ты собираешься ей об этом сказать?

— Не знаю. У меня сейчас такая путаница в мыслях, что я боюсь себе доверять. Сначала нужно поймать разбойников. И в первую очередь их главаря, Крейна. В этом я уверен… возможно, это единственное, в чем я уверен.

Такой подход показался Фаун типичным для старого дозорного: «Сначала уничтожить Злого. Все остальное — потом». Она не думала, что Даг ошибается, но «потом» начало пугающе нависать над ними… Фаун взяла себя в руки и решительно встряхнула Дага за плечи.

— Тогда разделайся с разбойниками.

Даг ответил ей благодарной улыбкой.

К концу дня появилась еще одна баржа, но на ней, как оказалось, плавала семья. Отец, старший сын и двое матросов вызвались участвовать в схватке, к ужасу матери, оставшейся с четырьмя младшими детьми и стариком-дедом. Никто не ожидал, что с наступлением темноты можно ожидать прибытия других судов: все разумные капитаны на ночь причаливали к берегу; однако в сумерки появился парусник, который чуть не прошел мимо. Его команда состояла из суровых речников из Серебряных Перекатов, и услышав жуткую историю о грабежах, убийствах и сожженных судах, они с готовностью присоединились к остальным. Теперь нужно было только накормить всех, более подробно обсудить планы и проследить, чтобы к полуночи никто не напился.

На сборы Дагу потребовалось немного времени: он собирался отсутствовать всего несколько часов, а не недель. Фаун думала, что они покончили с этими расставаниями в темноте, когда Даг ушел из отряда; вернувшиеся воспоминания пугали ее. Однако толпа речников на берегу обнадеживала своей многочисленностью и своей яростью. Даг отправил Ремо, Барра и кое-кого из охотников из Рейнтри вперед как разведчиков. Остальные поднимались на холм при свете нескольких фонарей. Они, конечно, производили больше шума, чем умелые дозорные — Стражи Озера, но по крайней мере решительности им было не занимать.

О сне не могло быть и речи. Фаун и Берри занялись подготовкой на кухонном столе бинтов и лекарств, имевшихся на «Надежде», в ожидании возвращения мужчин — на рассвете, по предположению Дага. Фаун надеялась, что запасом лопат из Трипойнта для похорон не придется воспользоваться, — по крайней мере для тех, кто на их стороне. Скорее всего это была слишком оптимистическая надежда, но Фаун нужно было что-то противопоставить унылому холоду этой ночи. На борту почти никого не осталось, и ряд судов, привязанных к деревьям в устье ручья, казался погруженным в невыносимую тишину.

Готорн некоторое время назад исчез в кустах — скорее всего чтобы выплакаться; вернувшись, он улегся на свою койку лицом к стене, прижимая к себе енота. Сон ослабил его хватку, и зверек выскользнул и спрятался в грузовом отсеке. Бо ходил вдоль ряда судов, переговариваясь с немногими оставшимися — стариком старше его самого и парнем со сломанной рукой. Хог, отряженный помогать Бо, таскался за ним следом.

Элдер, которого ненадолго сморила дремота, поднял голову. Сидя на табурете привязанным к столбу, он больше не выглядел бодрым красавцем. Фаун подумала о том, часто ли его отправляли заманивать жертвы, — это ему должно было хорошо удаваться благодаря располагающей внешности и красноречию. В свете фонаря было видно, как он воровато озирается; потом его взгляд остановился на Берри.

— Я не мог сбежать, — сказал он. — Ты и представить себе не можешь, что Крейн творит с дезертирами.

Берри посмотрела на него со своего места у стола, но ничего не сказала. Фаун перестала нервно теребить свои принадлежности для рукоделия, гадая, не придется ли ей вскоре зашивать живую плоть, повернулась и стала смотреть на Берри и Элдера.

— И что же этот Крейн делает с дезертирами? — наконец спросила она, видя, что Берри не собирается нарушать молчание.

— Он хитрый, жутко хитрый. Одного или двух человек он просто убил, когда те стали спорить, но по большей части если кто-то собирается уйти из шайки, он притворяется, что отпускает парня вместе с частью добычи, а потом выслеживает. Скрыться от его Дара невозможно. Он из засады убивает дезертира, а его часть добычи забирает себе, и никто в лагере даже ничего не знает. Уйти от него живым невозможно.

Такой исход показался Фаун справедливым. Однако в рассказе Элдера было несколько несоответствий, и Фаун посмотрела на Берри, гадая, заметила ли это та.

— Если все делается тайно, то откуда ты обо всем знаешь? — спросила она. — Что-то мне кажется, что Крейн не мог бы устраивать засаду и хоронить убитых в одиночку. — Элдер бросил на нее неприязненный взгляд. — И как в таком случае кто-то из разбойников остается в живых? Или Крейн рассчитывает под конец остаться один?

— Некоторые присоединяются к шайке — как братья Драмы. Иногда Крейн принуждает пленников — как Скинка.

И как Элдера? Фаун подумала, что не стоит спрашивать об этом в присутствии Берри. Лучше не надо… Она подозревала, что Бо уже знает, — после допроса на берегу, откуда он вернулся таким мрачным. Скорее всего завтра многое расскажут те свидетели, которых удастся захватить живьем…

— Я пытался спасти вас, — сказал Элдер, жалобно глядя на Берри. — Сегодня, когда мы встретились, я делал все, что только мог придумать, чтобы вы продолжали плавание. Я всегда пытался спасти кого только мог, когда меня отправляли притворяться лоцманом. Те суда, на которых были семьи, женщины или дети, я пропускал.

Скорее всего то были самые бедные баржи, заподозрила Фаун.

— А постельные лодки? — поинтересовалась она.

— Такие нам никогда не попадались, — поморщился Элдер.

Берри подняла на него глаза.

Если Крейн действительно был так хитер и так жесток, как говорил Элдер, скорее он позволил бы женщинам заняться их ремеслом в пещере, щедро заплатил им, а потом, когда они собрались бы отправиться дальше, избавился от них, как и от дезертиров. Иначе весть о таинственной таверне в пещере просочилась бы, а Берри в своих расспросах не обходила вниманием и постельные лодки. А вот то, что Элдер отчаянно старался убедить Берри плыть дальше, было, несомненно, правдой.

В голосе Элдера зазвучало горячее желание убедить Берри.

— Мы же могли бы бежать отсюда — только ты и я. Когда я тебя увидел, я словно проснулся от длившегося целый год кошмарного сна. Я так испугался за тебя… я никогда не позволил бы Крейну наложить на тебя руки. Мне и в голову не приходило, что ты спасешь меня. Понимаешь, я знаю, где находятся некоторые тайники Крейна. Если бы мы ускользнули сейчас, пока остальные заняты, мы могли бы вернуться в Клиркрик богатыми и никогда больше не ходить по реке. Я и видеть ее больше не желаю: она меня погубила. Мы могли бы забыть все это, как дурной сон, и начать все с начала.