Просто волшебство - Бэлоу Мэри - Страница 59

• Предыдущая
• 59/74
• Следующая

Однако сначала ей пришлось высидеть завтрак, с улыбкой на лице поддерживая светскую беседу, и заверить Эдит (тут Сюзанна не кривила душой), что она с удовольствием поднимется с ней в детскую взглянуть на Джейми.

– Но не сейчас, Эдди, – вмешался Теодор, вставая наконец из-за стола. Завтрак, который, как казалось Сюзанне, будет длиться вечно, закончился. – Сперва дело. Сюзанна, я принесу вам письмо. Можете прочесть его где пожелаете: у себя в комнате или в гостиной – она в это время всегда пустует. А можете, если угодно, в библиотеке.

Сюзанна внезапно ощутила, что не в силах ждать, пока он принесет письмо, поэтому тоже вскочила на ноги.

– Я, если можно, пойду с вами, – сказала она.

– Да, конечно, – ответил Теодор, и Сюзанна последовала за ним.

Однако когда он приблизился к одной из дверей, то, взявшись за ручку, замер в нерешительности. Сюзанна тотчас поняла причину: это был кабинет ее отца. Именно здесь он застрелился.

– Я войду и возьму его, – проговорил Теодор с дружелюбной улыбкой. – Это займет не более минуты.

– Прошу вас, – Сюзанна коснулась его руки, – позвольте войти и мне.

Теодор шумно вздохнул и, отворив дверь, пропутил ее вперед.

Сразу же узнав комнату, Сюзанна почувствовала волнение, хотя в детстве редко бывала здесь. Отец, находясь там, часто оставлял дверь приоткрытой, и Сюзанна, бывало, стояла перед кабинетом, с наслаждением вдыхая запах кожи и чернил и прислушиваясь к приятному баритону отца, если у него был посетитель. Очень часто к отцу приходил Теодор, и Сюзанна слушала их разговоры о лошадях, скачках и рыбной ловле: речь Теодора звучала пылко и страстно, отца – снисходительно. Ее так и подмывало распахнуть дверь и присоединиться к ним. Быть может, отец не прогнал бы ее и даже, обрадовавшись ей, усадил к себе на колени. А что, если он чувствовал такое же небрежение с ее стороны, какое она чувствовала с его? Эта мысль впервые пришла ей в голову. Быть может, ему казалось, что она, будучи девочкой, предпочитает проводить дни с Эдит…

Сюзанна поняла, что стоит возле письменного стола отца. Она провела рукой по обложке амбарной книги с кожаными уголками. Теодор молча наблюдал за ней. Она подняла на него глаза. На ее лице обозначилось некое подобие улыбки.

– Странно возвращаться к тому, что считала навсегда ушедшим, – проговорила она.

Несколько мгновений Теодор молча смотрел на нее.

– Здесь холодно, – наконец произнес он. – Я сейчас найду письмо, и вы сможете пойти с ним туда, где потеплее.

– Спасибо, – поблагодарила Сюзанна. В комнате действительно было холодно: огонь в камине не горел, в окно стучал ветер, а небо было затянуто свинцово-серыми тучами. Однако даже если б не теплое платье и не мягкая шерстяная шаль, которую Клаудия подарила ей, не дождавшись Рождества, вряд ли Сюзанна почувствовала бы сейчас холод. – Но я хочу прочесть письмо здесь. Прошу вас, позвольте мне сделать это, Теодор.

Ведь оно, верно, было написано здесь, подумала Сюзанна. На этом самом столе. Как раз перед…

Теодор не возражал. Он опустился на корточки, чтобы растопить камин, затем подошел к сейфу и открыл его. Когда Теодор обернулся, у него в руках был сложенный и запечатанный листок бумаги. Сюзанна заметила, что бумага пожелтела по краям.

– Что ж, я вас оставлю, – сказал Теодор, – а вернувшись, отвечу на все вопросы, которые могут у вас возникнуть… если смогу, конечно. Я в то время находился в школе и мне мало что известно. Но я ознакомился с письмом, адресованным моему отцу, и имел беседу с матерью.

– Спасибо, – поблагодарила Сюзанна.

Когда Теодор протянул ей послание, она увидела, что письма два. Она сомкнула на них пальцы и застыла, закрыв глаза. Она так и стояла неподвижно, пока не услышала щелчок закрываемой за Теодором двери.

Удобно устроившись за столом, Сюзанна рассмотрела бумаги, которые держала в руке.

Ее письмо находилось сверху. Слова «Мисс Сюзанне Осборн» были выведены твердым, изящным почерком с наклоном, и она тотчас узнала руку отца. Его рука даже не дрогнула, подумала она, откладывая второе письмо в сторону. Руки же Сюзанны дрожали. Она сломала печать и развернула бумагу.

«Моя милая Сюзанна, – начала читать она, – ты, верно, подумаешь, что раз я не захотел жить, значит, бросил тебя на произвол судьбы, значит, мало любил тебя. Повзрослев, ты, наверное, поймешь, что это не так. Ведь не сделай я этого, моя, а стало быть, и твоя жизнь изменилась бы самым плачевным образом. Будь я один, то – как знать? – возможно, принял бы свою судьбу, как принял ее в молодые годы. Но обречь на эту участь тебя я не вправе. Меня обвиняют в двух страшных преступлениях, одно из которых действительно лежит на моей совести. И учитывая это, моя невиновность во втором не имеет значения: в нее все равно никто не поверит.

Я уничтожен, чего, вероятно, заслуживаю. Твоя мать уже заплатила за все по самой высокой цене. Теперь моя очередь. И я иду на это (во всяком случае, стараюсь убедить себя перед смертью, придав своим мотивам хотя бы видимость благородства) ради тебя, чтобы ты могла жить. Сюзанна, у тебя есть родственники – как с моей стороны, так и со стороны твоей матери. Когда меня не станет, и те, и другие с радостью примут тебя в свою семью. Они были готовы взять тебя сразу же после рождения, но я оказался не в силах преодолеть свой эгоизм и расстаться с тобой. Ты все, что у меня было. Я оставил сэру Чарлзу необходимые сведения, и ты найдешь свою семью. Твои родственники – замечательные люди, и тебе у них будет хорошо. Тебя ждет безмятежное, счастливое отрочество и блестящее будущее. Я обещаю тебе это, хотя сейчас, когда ты читаешь эти строки, жизнь, должно быть, тебе представляется безрадостной. Прощай, милое мое дитя, я покидаю тебя. Верь, что я люблю тебя и всегда любил. Папа».

Сюзанна большим пальцем потерла последнее слово. «Папа». Когда же она звала его так? Когда-то звала. И лишь потом это сменилось словом «отец».

«Я иду на это ради тебя, чтобы ты могла жить».

Неужели на ее плечи теперь ляжет еще и этот груз?

«Будь я один, то, возможно, принял бы свою судьбу».

Ни слова о виконтессе Уитлиф и о том, что лучше смерть, чем жизнь без любимой женщины. Однако мог ли отец признаться в этом своей двенадцатилетней дочери?

Ведь он любил виконтессу. Сюзанна видела их вдвоем. Как-то раз, незадолго до смерти отца, она пряталась от Эдит в зарослях живой изгороди у дороги, ведущей из Финчема в деревню, и уже собиралась вылезти из своего укрытия, поскольку подруга, как видно, утратила интерес к игре и, не найдя Сюзанну, отправилась домой. Но в этот момент Сюзанна увидела отца – тот шел рядом с лошадью, на которой восседала виконтесса Уитлиф. Они остановились в двух шагах от нее.

– Вы полагаете, мне есть до этого дело? – полным презрения голосом говорила отцу виконтесса Уитлиф. При этом она так тряхнула головой, что розовое перо на ее шляпе закачалось над ее ухом. – Мне на вас плевать, и так было всегда!

Красота виконтессы потрясла Сюзанну.

– Мне жаль, – отозвался отец и, завладев рукой виконтессы, поднес ее к губам. – Мне, право, жаль.

– Вы и в самом деле очень пожалеете, что так высоко замахнулись! – Она выдернула у него свою руку. – И домогались меня.

– Домогался? – Отец отступил назад. – Что ж, если вы рассматриваете мои действия таким образом, мне остается только сожалеть.

– Именно таким. – Виконтесса посмотрела на него свысока, как на червя, копошащегося у ее ног. – Подумать только! Я удостоила вниманием ничтожного секретаря! Надеюсь, ваше сердце действительно разбито. Так вам и надо. Надеюсь, вам с таким сердцем недолго осталось.

Затем она пришпорила лошадь и поскакала прочь галопом.

Застыв в своем укрытии и сквозь ткань платья кусая колено, Сюзанна видела, как отец устало провел ладонью по лицу и, развернувшись, побрел назад к дому.

Но вот картина прошлого исчезла. Сюзанна по-прежнему сжимала в руке письмо, в камине потрескивал огонь. До Сюзанны дошла волна тепла от камина.

• Предыдущая
• 59/74
• Следующая