Просто волшебство - Бэлоу Мэри - Страница 36

• Предыдущая
• 36/74
• Следующая

– Вроде знакомства с герцогом, который, завоевав мое сердце, женится на мне и увезет в свой замок? – рассмеялась Сюзанна, вспомнив свою давнюю шутку. – Увы, нет. Но Френсис и лорд Эджком были со мной очень любезны. Они развлекали меня как могли, заботились, чтобы я ни дня не сидела дома, хотя, если б не я, они после столь долгого отсутствия скорее всего предпочли бы тихие вечера вдвоем. Впрочем, все, с кем я встречалась, были приятные люди – почти всех я уже знала.

– Но никого особенного? – не отступала Анна.

Сердце Сюзанны вдруг налилось свинцом.

– Нет, – ответила она. – Никого.

Анна вскинула брови.

– Ну разве что одного джентльмена, – нехотя призналась Сюзанна. – Он весьма недвусмысленно дал мне понять о своих намерениях, которые благородными не назовешь. Все то же, старо как мир. Тем не менее он весьма хорош собой и очень мил. Но это не важно. А что ты? Вечером накануне моего отъезда ты много рассказывала о своем отпуске в Уэльсе, но ничего личного. Ведь, наверное, и у тебя были интересные знакомства?

Анна со своим сыном, Дэвидом, вместе с семьей Бедвин ездила на месяц в Уэльс, в имение герцога Бьюкасла.

– Сказать, что Бедвины – очаровательные люди, Сюзанна, – улыбнулась Анна, – значит не воздать им должного. Герцог Бьюкасл и в самом деле так суров, как о нем говорят. У него холодные, как сталь, глаза и длинные-предлинные пальцы, беспрестанно обвивающие ручку монокля. Его все боятся. Но со мной он держался неизменно учтиво. Герцогиня – прелесть, совсем не кичлива, и сразу видно, что герцог ее обожает, хотя никогда не выказывает этого на людях. Он очень любит и их сына, капризного малыша, который вечно чего-то требует и перестает капризничать только на руках у отца. А на руках герцог его держит довольно часто. Очень необычный, загадочный и обаятельный человек.

Сюзанна уперлась подбородком в колени. Она думала о том, какими неоднозначными могут быть слова – в них может быть и правда, и возмутительная ложь одновременно. «Все то же, ничего нового, Анна. Тем не менее он весьма хорош собой и очень мил. Но это не важно». Как будто ее отношения с виконтом Уитлифом на самом деле столь банальны и незначительны.

– Все эти разговоры о женатых аристократах меня приводят в уныние. – Сюзанна улыбнулась, хотя ее сердце рвалось на части. – Неужели там не было ни одного холостого?

– Из герцогов – нет, – Анна тоже улыбнулась.

Сюзанна уловила в ее тоне какие-то особые нотки.

– О, Анна! – воскликнула она. – Кто он?

– Да, по сути, никто, – тотчас ответила Анна, заерзав в кресле. – Как ужасно говорить что-то подобное о человеке! Я, разумеется, не права. Нельзя сказать, что он никто. Он управляющий герцога в Пандоре. Он был один, я – тоже, а потому ничего удивительного, что мы иногда гуляли вместе или сидели рядом за столом, когда он приходил на ужин. Вот и все.

– Все, – эхом повторила за ней Сюзанна. – И он высок, темноволос и красив?

– Да, – ответила Анна. – Все так.

Сюзанна продолжала не отрываясь смотреть на подругу.

– Мы с ним были просто друзьями, – сказала Анна.

– Друзьями? – тихо переспросила Сюзанна.

– Да. Мы были… добрыми друзьями, – повторила Анна.

Но Сюзанна поняла главное так же ясно, как если бы они излили друг другу душу. Они обе во время летнего отдыха встретили своего мужчину. И обе вернулись с израненными, быть может, даже разбитыми, сердцами.

– Но предложения он не сделал, – покачала головой Сюзанна. – Мне, право, очень жаль, Анна.

Последовало долгое молчание, Анна не стала ничего отрицать.

– Как ты думаешь, Анна, – наконец заговорила Сюзанна, – проще ли жизнь, когда есть родители и семья, которые вывозят тебя в свет и, заботясь о твоем будущем, подыскивают тебе женихов? Ведь это совсем не то, что жизнь учительницы в школе для девочек?

Наверное, глупо, подумала Сюзанна, так тосковать по матери в двадцать три года, – по матери, которой никогда не знала.

– Сомневаюсь, – ответила Анна, задергивая шторы, – что жизнь вообще бывает простой. Очень часто и вполне благополучные женщины, имеющие поддержку семьи, оказываются несчастливы в браке. И наша жизнь в школе, скажу я тебе, наверное, предпочтительнее постылого замужества. Да, определенно предпочтительнее.

– Какая неблагодарность с моей стороны задавать такие вопросы! – воскликнула Сюзанна. – Попав в эту школу, я вытянула счастливый билет, а место учительницы, которое дала мне Клаудия, вообще подарок судьбы. Ведь здесь мой дом, мои друзья, лучше которых и быть не может. Разве можно желать от жизни большего?

– Ах, Сюзанна, ведь мы не только учительницы, но еще и женщины, – проговорила Анна, снова возвращаясь на свое место. – Ради продолжения рода природа наделила нас определенными потребностями.

В том-то вся и беда. Не будь этих самых потребностей, думала Сюзанна, она провела бы свой летний отпуск без ущерба для себя. И до конца своих дней сохранила бы уверенность, что виконт Уитлиф не более чем эпизод в ее жизни, хотя и был ей другом, которого ей будет недоставать.

– И порой их невероятно трудно сбрасывать со счетов, – сказала Сюзанна. – Этим летом, Анна, я испытала огромное искушение. Мне предложили стать любовницей. Где-то в глубине души я до сих пор сомневаюсь, что, отказавшись, сделала правильный выбор. Смогу ли я поступить так же в другой раз? А в следующий?

Будто этот «следующий раз» мог быть. Кроме того, искушение было не одно. Противостоять второму Сюзанна не смогла.

– Не знаю, – сказала Анна.

– Бедные мы, бедные старые девы, – рассмеялась Сюзанна, вставая с кровати. – Пойду к себе, пора ложиться в свою холодную постель. Дорога меня вымотала. Спокойной ночи, Анна.

Через три дня в школу приехали прежние ученицы, а с ними новое пополнение, в том числе две сироты, которым требовались особое внимание и забота. А еще через день в школе начались занятия.

Приступив к делу, Сюзанна почувствовала облегчение.

Еще большее облегчение («облегчение» – это даже не то слово) она ощутила через две недели, обнаружив, что не беременна: Таким образом, ее ужасная опрометчивость не повлекла за собой сколько-нибудь тяжелых последствий. По крайней мере тех, что были бы заметны другим.

Но вместе с тем это открытие, как это ни противоестественно, оставило в ней чувство новой утраты.

Вот теперь уже все кончено решительно и бесповоротно.

Ее сердце, сама ее жизнь никогда не представлялись Сюзанне более пустыми, чем сейчас.

Зато у Анны все продолжалось.

Как-то субботним утром в конце сентября внезапно хлынувший ливень прогнал Сюзанну с ее классом, игравших, как всегда, на лугу у Дэниел-стрит, обратно в школу. Отправив девочек в дортуар переодеться, Сюзанна тоже поднялась к себе снять промокший плащ и шляпу. Они собирались продолжить игру в большом холле. Однако возникший перед Сюзанной мистер Кибл доложил, что директриса вызывает ее к себе в кабинет и он уже попросил мисс Уолтон подменить ее.

Клаудия с Анной уже ждали Сюзанну. Увидев уютный камин, в котором потрескивал огонь, она улыбнулась. День выдался холодный.

– Сюзанна, Анна нас покидает, – без предисловий, твердо объявила Клаудия. – Она выходит замуж за мистера Сиднема Батлера, сына графа Редфилда и управляющего имением герцога Бьюкасла в Уэльсе.

Бедной Клаудии никогда не удавалось произнести это имя без яда в голосе. Ее опыт службы гувернанткой в доме герцога Бьюкасла в качестве наставницы леди Фреи Бедвин навсегда привил ей неприязнь к обоим. Она их на дух не выносила, хотя признавала, что если б не этот пренеприятнейший период в ее жизни, она, возможно, никогда не решилась бы открыть свою собственную школу.

Но Сюзанну в ту минуту занимали другие мысли. Она взглянула в бледное лицо Анны и тут же все поняла.

– О, Анна, – проговорила она и, приблизившись, крепко обняла подругу.

– Я говорила, что ей не стоит этого делать, – высказалась Клаудия. – Я говорила, что мы ей найдем другого жениха. Но она стоит на своем.

• Предыдущая
• 36/74
• Следующая