Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 2. Власть незримого - Мессадье Жеральд - Страница 53

• Предыдущая
• 53/89
• Следующая

ПЕТР СЕН-ЖЕРМЕН

1764

Франц бросил на хозяина взгляд, в котором явно читалась ирония:

— В первый раз, сударь, приходится хоронить пустоту.

— Не обманывай себя, Франц. Большинство могил почти пусты. Там лежат лишь кости да изъеденное червями тщеславие.

Замок князя Биркенфельдского был обратно пропорционален размерам его княжества: немногим меньше Версаля. Стражи в ярких мундирах, лакеи и слуги в ливреях, вся эта пышность и роскошь была хорошо продумана и рассчитана. Себастьяну отвели самые красивые покои во дворце, «зеленые комнаты», как их называл князь. Были приглашены человек двенадцать с супругами или подругами; гости окружили Себастьяна. Он узнал среди них участников памятного праздника курфюрста Баден-Вюртембергского.

Искушенный во французских манерах, князь превратил обычное потребление еды и напитков в настоящее священнодействие. В лоджии зала, где собирались приглашенные, играла музыка, она звучала достаточно тихо, чтобы гости могли слышать друг друга. Все здесь заявляло о роскоши, и, когда Себастьян, еще до того, как сесть за стол, попросил воды, соммелье принес графин, наполненный странной светлой жидкостью, вкусной и пузырящейся, это была минеральная вода из соседнего источника.

При этом князь и его супруга демонстрировали влечение к редкостям и диковинам. Так, например, когда в первый же вечер Себастьян переступил порог гостиной, в которой собрались гости, ему показалось, что у него галлюцинации: краем глаза граф заметил, как статуя неизвестного патриарха в углу то поднимает, то опускает руку, приветствуя прибывающих гостей. Сен-Жермен сделал несколько шагов назад: и в самом деле, стоило поставить ногу на одну из плиток пола, чудо повторилось. Он догадался: как только на плитку давил определенный вес, искусно спрятанный рычаг с помощью веревочек приводил в действие механизм. Это хитроумное приспособление было изобретено восемнадцать веков назад механиками александрийской школы. У Рожера Нормандского в садах его Сицилийского королевства стояли статуи, которые кивали головами, когда мимо них проходили гуляющие.

Несколько позже, когда Себастьян заканчивал свой правдивый рассказ о поединке с Момильоном, он вдруг обратил внимание, что лица на гобеленах напротив него поменяли ракурс, словно подавая ему знак. Те из присутствующих, которые не догадывались о наличии механизма, не могли сдержать удивленного восклицания. Князь был на седьмом небе от счастья, его супруга тоже выглядела весьма довольной.

— Эти маленькие хитрости, — заявил князь, — предназначены нам напомнить, что мир, который мы привыкли называть неживым, на самом деле таковым не является.

Он вопросительно взглянул на Себастьяна, явно ожидая одобрения.

— Разумеется, господа, — согласился Себастьян. — Этот мир нельзя назвать неодушевленным или неживым. Ибо будь он таковым, мы бы с вами не появились на свет.

Какая-то дама вскрикнула от изумления.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Если бы Земля не вращалась вокруг Солнца, мадам, одна ее половина заледенела бы, а другая оказалась сожжена.

— Вы хотите сказать, что камни и скалы тоже живые? — изумилась дама.

— Как и небесные тела. Что заставляет их вращаться, если не дух гармонии?

Потрясение было так велико, что гости какое-то время не могли вымолвить ни слова.

— Но материя не может мыслить, — заявил один из них.

— Я не знаю, мыслит ли она, но не могу быть уверен и в обратном, — ответил на это Себастьян. — Ведь две намагниченные субстанции одной полярности отталкиваются, в то время как две другие, разных полярностей, притягиваются, совсем как женское и мужское начало.

— Боже мой, сударь, вы так говорите, что я буду бояться своего стула, — воскликнула какая-то дама.

Раздался смех. Кто-то заметил, что, если бы стул был женского рода, он бы сам отскочил от женской юбки, и все засмеялись еще громче.

— Так вы, стало быть, полагаете, будто материя обладает разумом? — спросил князь.

— Да, ваша светлость. Демокрит полагал, что материя состоит из бесконечно малых атомов, которые движутся, согласуясь с законами гармонии, точно так же думали индусы.

— Но в таком случае разум присутствует во всем вокруг нас? Почему мы об этом не знаем?

— Возможно, ваша светлость, мы этого не осознаем, потому что не можем, иными словами, не хотим этого принять. Возможно, нам не хватает бдительности.

— Вы знакомы с господином Месмером? — спросил один из гостей.

— Да, сударь, мне приходилось встречать его в Вене.

— Правда ли, что мы обладаем животными флюидами?

— Полагаю, да, сударь.

— И вы можете это доказать?

— Прямо сейчас, сударь. Пожмите мне руку.

Гость протянул руку и тут же издал громкий крик.

— Боже мой, граф! Меня ударило молнией!

— Нет, сударь, я просто-напросто застал вас врасплох.

— Откуда вы берете эту силу?

— Из природы, сударь. Мы все обладаем ею, в более или менее выраженном виде. Я отношусь к числу привилегированных.

Дамы бросились к Себастьяну, чтобы пожать ему руку, и первые из них испытали настоящий шок, в то время как сила удара ослабевала с каждым рукопожатием.

— Каково же действие этого животного магнетизма? — спросил князь.

— Он стимулирует в нас жизненные силы, ваша светлость.

— Так вы стимулировали мои жизненные силы?

— Для меня это было честью, ваша светлость.

— Выходит, вы согласны с теориями этого Месмера, согласно которым существует некий животный флюид, подобный минеральному, и этот флюид способен помочь в лечении болезней?

— Я этого не отрицаю, но полагаю, что следует быть выше феноменов, которые могут вызывать эти флюиды. Это всего-навсего эманация универсальной силы, гораздо более сильной. Ньютон обнаружил один из ее аспектов, всемирное притяжение, то, которое и заставляет перемещаться небесные тела в гармонии. В себе необходимо взращивать дух гармонии.

— Но почему же церковь так враждебно относится к этим идеям? Ведь свои преступные планы Момильон пытался осуществить в сообщничестве со священником?

Себастьян с понимающим видом улыбнулся.

— Новые идеи всегда вызывают отторжение. Церковь уже попыталась заставить замолчать великие умы, которые стремились проникнуть в тайны материи и вселенной. Такие как Роджер Бэкон или Галилей. Теология не в состоянии понять законы, открытые подобными гениями, а теологи просто-напросто опасаются потерять авторитет у верующих.

— Стало быть, это и есть причина, по которой Папа Бенедикт Четырнадцатый приравнял членство в организациях, распространяющих эти истины, к преступлению, за которое наказывают отлучением от церкви?

— Вы, разумеется, имеете в виду масонов? — спросил Себастьян.

— Их, и не только. Также тамплиеров «Строгого устава».

Никаких сомнений не оставалось: король Фридрих V сообщил князю о своем вступлении в орден тамплиеров.

— Это слабость со стороны столь могущественного человека, у которого, к сожалению, оказались плохие советчики, — ответил Себастьян. — Все, что возвышает ум, может вести лишь к Создателю. В этих орденах нет ничего пагубного. Его Святейшеству было бы там вполне комфортно.

Эта острота была встречена дружным смехом.

— Но и протестантская церковь не лишена предубеждений своей католической сестры, — добавил Себастьян. — Прогресс всегда вызывает ту же реакцию: религии откровения настойчиво утверждают, что все уже давно сказано, что под солнцем нет ничего нового, а тот, кто уверяет, будто проповедует новые истины, — вероотступник, достойный смертной казни. Подобное можно отыскать даже у магометан. В двенадцатом веке один знаменитый арабский ученый, Аль Тазали, ужаснулся тому, что обнаружил в рукописях греческих философов, ученых и математиков, переведенных на арабский язык. Ему показалось, что под угрозой находятся самые основы магометанской веры. И тогда он написал труд, озаглавленный «Заблуждения философов».

Себастьян даже процитировал название произведения по-арабски: «Тахаффут эль-фаласифах». Присутствующие были очарованы.

• Предыдущая
• 53/89
• Следующая