Увидеть лицо (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/146
• Следующая

— Не было. Почему вы спрашиваете?

Она раздраженно пожала плечами.

— Просто… А вы не знаете — существует ли какой-то… ну, не знаю, газ что ли, чтобы людей с ума сводить?

— Возможно. Человек весьма изобретателен в способах истребления себе подобных. Думаете, нам в автобус подпустили нечто такое?

— Я думаю, что вы мне соврали, — с неожиданной серьезностью сказала Алина, глядя на него в упор. — Не знаю, почему, но вы мне врете. Вот, что я думаю.

Она выбросила недокуренную сигарету, выбралась в проход между креслами и очень быстро пошла в начало салона. Виталий посмотрел ей вслед, потом автобус снова качнулся, и он бросил взгляд в окно. Потом быстро прошел к водительскому креслу и, оперевшись о него одной рукой, некоторое время вдумчиво изучал дорогу через ветровое стекло, после чего вернулся на свое место, где его встретил сокрушенный взгляд Жоры.

— На похороны я уже точно не попаду, — печально сказал он. — Плохо. Мать расстроится.

— Похороны? — осторожно переспросил Виталий. Жора кивнул.

— Да. Брат. Прибили по пьяни. Ну… мы, видишь ли, никогда особо и не ладили, так что… — он философски пожал плечами. — Мать очень просила приехать. Брат все-таки… — в глазах Вершинина вдруг блеснула колючая злость. — Мстит мне братец. Даже после смерти. Если б не он, я б в этом автобусе не оказался!

— Ты это брось! — резковато сказал Виталий, потирая затылок и глядя в окно. — Здесь пять баб, у одной уже истерика была… если и мы еще раскисать начнем — все, хана! А тебя это в особенности касается.

— Почему именно меня? — хмуро осведомился Жора, подбираясь в кресле. Виталий улыбнулся.

— Коню понятно! Ты из нас самый внушительный и на женщин должен действовать успокаивающе, они, в большинстве своем, считают, что пока находятся в обществе такого титана, с ними ничего, хуже насморка, не приключится, — он подмигнул Жоре. — Женская психология, старик!

— А ты, что ли, психолог? — спросил Жора с внезапным подозрением.

— Упаси боже! — Виталий снова принялся смотреть в окно. — Слушай, тебе не кажется, что мы уже какое-то время едем не прямо, а по спирали?

— Да, — приглядевшись, деловито подтвердил Жора. — Это плохо?

— А хрен его разберет! — Виталий раздраженно потер исцарапанные пальцы. — Все плохо, уж не знаю, что и хуже. Может, скоро и приедем кудато. Ночь скоро, а бензин на исходе — вот, что особенно плохо, старик.

Жора привстал и поверх спинки кресла посмотрел на Свету, которая, уже совершенно успокоившись, вместе Мариной тщательно изучала содержимое ее косметички.

— Чеченцы, а? — пробормотал он, опускаясь. — Ты допускаешь такое?

— Я допускаю все. Когда ни хрена не ясно, все, что угодно, можно допустить, — Виталий взглянул на часы. Жора потянулся и отчаянно зевнул.

— Мудры изречения ваши. А ты знаешь, с какой-то стороны даже и повезло. Пять девушек — и все как на подбор. Особенно блондинка. Тебе как?

— Сейчас — никак! — Воробьев вдруг рассвирепел. — Ты лучше думай, как лучше подготовиться к окончанию нашей прогулки, которое может быть самым неожиданным… и как бы этих девушек, всех как на подбор, не пришлось вскорости из-под чужих жоп выручать! С ситуацией надо разобраться, а потом уже бегать с дымящимся наперевес!

Жора добродушно хмыкнул, нисколько не обидевшись.

— Нет в тебе никакой романтики, Виталя. Никакого, так сказать, душевно-лирического трепета. Приземленная ты субстанция!

— Чего? — хмуро переспросил Виталий, потом поднял голову и, взглянув в лобовое стекло, прокатил по всему салону слово, обычно не употребляемое в культурном обществе. От причудливо перемешанных в нем эмоций слово прозвучало протяжно, мелодично и даже довольно красиво.

Метрах в ста впереди асфальтовая трасса резко обрывалась. Странный лес приветливо расступался, давая место большой поляне, и на этой поляне возвышался внушительных размеров трехэтажный особняк — чудесное видение с арками, балкончиками, экседрами, тройными окнами и четырехскатной крышей, ухоженным садом и сплетением мокрых дорожек, выложенных яркой цветной плиткой. Особняк казался пустынным и нереальным и выглядел здесь совершенно нелепо — настолько нелепо, что Виталий не выдержал и оглянулся, желая убедиться, что не он один его видит. Но, судя по вытянутым шеям и широко раскрытым, остекленевшим от удивления глазам прочих, особняк действительно стоял на том самом месте.

В тот же момент автобус, словно обрадовавшись вместе со всеми, чихнул, задребезжал всеми составными частями и, проехав еще метров десять, облегченно заглох.

— Все, абзац! — констатировал Петр Алексеевич, облокачиваясь на руль всем телом. — Бензин кончился.

— И дорога тоже, — прогудел Вершинин, вставая и упираясь головой в полку.

За особняком, округло огораживая поляну, насколько хватало глаз, сплошной стеной стоял лес, желто-зеленый, мокрый и хмурый. Деревья росли настолько плотно, что не только проехать, но и пройти между ними почти не представлялось возможным — даже с такого расстояния было видно, что между ними придется протискиваться, и у мгновенно осознавшей это Алины вырвался жалобный звук, похожий на короткое рыдание.

— Это как же так? — прошептала Марина. Алексей дернул головой, словно пытался кого-то боднуть, и саданул ладонью по спинке кресла.

— Приехали!!!

— Надо было тогда назад повернуть! — визгливо закричала Ольга. — Надо было тогда…

— Вы все были за то, чтобы ехать вперед! — перебил ее Петр Алексеевич, вскакивая. — Вы все так решили! Чего ты теперь на меня орешь?!

— Это ты во всем виноват! Завез нас хрен знает куда! И чего теперь делать?!..

— Не верещать! — сказал Виталий, не отводя глаз от особняка. — Не мутить нервы остальным. Сядь и закрой рот, иначе я тебе его закрою, сука!

Его голос прозвучал негромко и обыденно, точно Виталий рассуждал о погоде, но услышали все, и в автобусе повисла шокированная тишина. Побелевшее лицо Ольги дернулось, она сделала хриплый жадный вдох, словно у нее неожиданно кончился воздух, беззвучно шевельнула губами и опустилась в кресло, глядя в затылок Виталию суженными глазами.

— Ну, вы вообще уже!.. — возмутился Борис. Алексей улыбнулся, изучая ребро своей ладони.

— Значит, все это время мы ехали сюда, — пробормотал Олег, подходя к Воробьеву и вместе с ним вдумчиво изучая особняк. — Как это получается, что такая серьезная трасса ведет всего-навсего к какой-то хижине?! Как такое может быть?! Слышь ты, красавец, — он пихнул водителя локтем. — Это что такое?

— Откуда мне знать?! — хмуро ответил Петр Алексеевич. — Может, мы сможем оттуда позвонить? И нам, наконец, скажут, куда нас все-таки занесло?

— Если там кто-то есть, — пробормотал Олег. — Мне кажется, он пустой.

— Вот сейчас и проверим, — Виталий нажал на рычаг, и дверь автобуса с шипением открылась, впустив в салон холодную свежесть и запах дождя. — Все равно выбирать не из чего. Автобус дальше не идет.

Остальные пассажиры начали было выбираться в проход, но Виталий отрицательно махнул рукой.

— Нет, нет, не все сразу. Сначала я схожу и… — он обмахнул взглядом салон, — Жора, посмотрим, что и как. Неизвестно, что это за дом и что там за люди.

— Я тоже пойду, — вдруг сказала Алина, глубже натянула мокрый берет и решительно двинулась к двери. Виталий так же решительно перекрыл ей дорогу рукой, но Алина остановилась только тогда, когда почти уткнулась в эту руку подбородком. — И не возражайте! Если в доме кто-то есть, вам быстрей откроют, если с вами будет женщина. При таких обстоятельствах женщина вызывает большее доверие.

— В принципе разумно, — заметил Жора. Виталий раздраженно взглянул на него и убрал руку.

— Если вам охота мокнуть… — он пожал плечами и вышел в дождь. Вершинин двинулся следом, нагнувшись в дверях, чтобы выйти на улицу.

— Возьмите, — Марина протянула Алине свой зонт. — И если что, сразу же бегите в автобус.

Алина молча кивнула и взяла зонт, с легким неудовольствием отметив, что никто больше не попытался ее отговорить. Никто и не смотрел на нее больше — все взгляды вновь приковались к особняку. Она отвернулась и спустилась по ступенькам. Виталий и Жора уже стояли перед автобусом и ждали ее, оглядываясь. Она отметила, что если Жора озирался больше с праздным интересом, то Виталий смотрел внимательно и цепко, словно в уме разбирал пейзаж по деталям, и его взгляд в чем-то казался профессиональным.

• Предыдущая
• 21/146
• Следующая