Генрих VIII - Шекспир Уильям - Страница 15

Сеффолк

Но кто дерзнет

Быть непокорным королевской воле?

Вулси

Я вижу тут не волю короля

И не его священные слова,

А вашу злобу, лорды-лизоблюды.

Так знайте ж, я дерзну вам бросить вызов.

Из зависти вы отлиты природой

Из самого презренного металла.

Вы рыщете вокруг моей опалы,

Как бы готовясь тут урвать кусок.

С каким коварством скользким, утонченным

Вы ищете погибели моей!

Своим путем завистливым ступайте,

Злодеи под личиной христиан.

Но я не сомневаюсь, день придет,

И по заслугам вас постигнет кара.

Печать, которую вы дерзновенно

Отнять хотите, вверил мне король,

Властитель мой и ваш, своей рукою.

И он просил меня ее хранить

Пожизненно, как честь мою и должность.

Он эту милость грамотой скрепил.

Ну что же, кто печать отнять посмеет?

Серри

Король, кто дал ее.

Вулси

Пусть сам возьмет.

Серри

Служитель бога, ты предатель наглый!

Вулси

О наглый лорд, ты лжешь! Еще вчера

Себе язык скорее сжег бы Серри,

Чем это все сказать.

Серри

Твое тщеславье,

Багряный грех, ограбило страну.

Пал благородный Бекингем, — мой тесть,

Но знай, что головы всех кардиналов

С твоей прекрасной головой в придачу

Не стоят даже волоска его.

Да поразит чума твое коварство!

В Ирландию я послан был тобою,

Оттуда я не мог ему помочь,

Вдали от короля и от всего,

Что снять могло бы ваши обвиненья,

Покуда вы из жалости святой

Ему грехов секирой не простили.

Вулси

И это, и все прочее, чем нас

Пришел здесь попрекать болтливый лорд,

Все это ложь. Заслуженно законом

Был герцог осужден. Что я невинен

И козней супротив него не строил,

То подтвердят его вина и суд.

Будь я словоохотлив, я сказал бы,

Что в вас не больше честности, чем чести,

Что в смысле преданности и любви

Моей к монарху, королю-владыке,

Я превзойду людей почище Серри

И тех, кто рад его безумствам диким.

Серри

Клянусь, тебя лишь ряса защищает,

Не то б гулял мой меч в твоей крови!

Милорды, как мы стерпим эту наглость?

И от кого? Нет, если мы робеем

Пред наглостью куска пурпурной ткани,

Тогда — конец вельможам! Пусть он нас,

Как жаворонков, всех накроет шляпой.

Вулси

Все блага — яд для брюха твоего.

Серри

Да, благо — сборы всех богатств страны

В одних руках, и в ваших, кардинал!

И благо перехваченных посланий

От вас — для короля враждебных — к папе!

Коли на то пошло, все блага ваши

Немедленно мы предадим огласке.

Лорд Норфолк, вы душою благородны,

Всеобщее вы свято чтите благо,

Вы видите униженную знать

И жалкую судьбу ее потомков,

Которым уж дворянами не быть.

Представьте же ему итог грехов,

Деяний, им свершенных в этой жизни.

Я вас сильней колоколов встревожу,

Когда под утро девушка-смуглянка

Лежит в объятьях ваших, кардинал.

Вулси

Всем сердцем презирал бы я его,

Но чувству милосердья я подвластен.

Норфолк

Счета грехов в руках у короля.

Они поистине неблаговидны.

Вулси

Тем ярче заблестит моя невинность.

Когда всю правду будет знать король.

Серри

Нет, это уж теперь вас не спасет.

По счастью, я кой-что из них запомнил.

Сейчас они предстанут перед вами.

Вы можете краснеть, признать вину?

Так, значит, в вас еще есть искра чести.

Вулси

Что ж, говорите, сэр, я не боюсь,

Лишь за манеры ваши я краснею!

Серри

Пусть нет манер, зато на месте сердце!

Так вот позвольте-ка: во-первых, дерзко,

Без ведома иль воли короля,

Вы захотели папским стать легатом

И ущемить епископов права.

Норфолк

К тому же в письмах Риму и монархам

Подписывались: «Ego et rex meus»,[4]

Как бы слугой считая короля.

Сеффолк

Затем, когда поехали послом

Вы к императору, тогда вы взяли

Во Фландрию с собой печать большую

Без ведома монарха и совета.

Серри

Затем Грегорио Кассадо право

Письмом вы дали заключить союз

Меж нашим государством и Феррарой,

Без воли короля и всей страны.

Сеффолк

Притом из честолюбья повелели

Чеканить на монетах вашу шляпу.

Серри

Вы слали в Рим бесчисленные суммы

(Как добытые — знает ваша совесть),

Чтоб путь себе к величью проложить,

Ущерб и вред чиня для государства.

И много есть еще других проступков,

Но вашей мерзостью я не желаю

Марать себе язык.

Камергер

Увы, милорд,

Зачем давить упавшего пятою?

Его вина суду уже ясна,

Пусть он его карает, а не вы.

Мне больно видеть, как его величье

Бесследно тает.

Серри

Я его прощаю.

Сеффолк

Лорд-кардинал, по воле короля,

Поскольку ваши прошлые деянья

Легатской власти в нашем государстве

Подходят под закон о praemunire,[5]

То следует о вас такой приказ:

Конфисковать все ваше состоянье,

Именье, земли, замки, мебель, утварь

И прочее. Теперь вы — вне закона.

Такое порученье мне дано.

Норфолк

Итак, дадим вам время поразмыслить,

Как лучше жить. За ваш отказ упрямый

Печать большую снова нам вручить

Король вам будет очень благодарен.

Прощайте же, ничтожный кардинал.

Все, кроме Вулси, уходят.

Вулси

Прощай же, мой ничтожным ставший жребий!

Вот участь человека! Он сегодня

Распустит нежные листки надежд,

А завтра весь украсится цветами,

Но через день уже мороз нагрянет,

И в час, когда уверен наш счастливец,

Что наступил расцвет его величья,

Мороз изгложет корни, и падет

Он так же, как и я. Да, я дерзнул

На пузырях поплыть, как мальчуган,

Плыл много лет по океану славы,

Но я заплыл далеко за черту…

Спесь лопнула, раздувшись подо мною.

И вот уж я, усталый, одряхлевший,

Судьбою предоставлен воле волн,

Которые меня навеки скроют.

Я проклял вас, весь блеск земной и слава!

Отверзлась как бы вновь моя душа.

Как жалок и несчастен тот бедняк,

Кто от монарших милостей зависит.

Меж той улыбкой, к коей он стремится,

Эмблемой милости, и днем опалы

Познает больше страхов и мучений.

Чем в женщине таится иль в войне.

И вот он пал, он пал, как Люцифер,

Навеки, без надежд.

Входит Кромвель и останавливается в смущении.

А, ты здесь, Кромвель?