Пропавшие в Стране Страха - Слаповский Алексей Иванович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая

Вернувшись, братья рассказали о том, что видели и до чего додумались в подвале. Разбуженные Димка и Женька моргали сонными глазами.

– Так я не понял, – сказал Димка. – Вкачали в нас чего-то или нет?

– Нет!

– А почему я спать хочу?

– Потому что ночь!

– Да? – Димка огляделся. – А чего это тут такая отвратительная чистота? Ха! Значит, на меня ничего не действует?

– Вот именно! – сказал Ник. – Но мы будем делать вид, что действует! Чтобы нас отсюда отпустили!

Так и поступили: когда Страхов явился утром с обходом, все были вялые, послушные, тихие.

– Ну? – спросил Страхов Ника. – Будешь кому-нибудь рассказывать о своих дурацких подозрениях?

– Каких подозрениях? – Ник прикинулся, что ничего не помнит.

Но Вик подумал, что это выглядит слишком неправдоподобно, профессор может насторожиться. И сказал:

– Мы тут поговорили и решили, что все это ерунда. Мы успокоились. А вы нам еще стабилизатора вколете?

– Понравилось?

– Очень, – потянулся Вик. – Так бы и лежал, и спал…

– Понадобится – вколю, – пообещал Страхов. – Ну что ж. До вечера вас понаблюдаю и, может быть, отпущу.

И ушел.

Неизвестно, что он имел в виду, когда говорил про наблюдение – весь день их никто не беспокоил, лишь к вечеру Страхов опять наведался, осмотрел, задал несколько незначительных вопросов. Все отвечали так, чтобы он убедился в их покорности и спокойствии. Но профессор был не так прост и сказал:

– Слишком быстрый и хороший результат – неправильный результат. Побудете еще здесь!

Стало ясно, что придется покинуть клинику без его разрешения.

Уже известным путем, через вентиляционное отверстие, выбрались в коридор, спустились на первый этаж, тихо открыли в коридоре окно и вылезли; никто ничего не заметил и не услышал.

– И что теперь? – спросила Машка Ника: он ведь был командиром страбытов и ее командиром, она уже привыкла к тому, что он указывает и распоряжается. Страбынеты тоже смотрели на Ника вопросительно: для них он являлся инициатором всех действий.

– Надо как-то оповестить людей, – сказал Ник. – Только проблема: нам могут не поверить. Мы для них дети все-таки. Если бы им кто-то взрослый рассказал.

– А кто?

– Я знаю кто!

И Ник их повел к тому месту, где они с Виком наткнулись на гамак с Антоном.

Антон крепко и безмятежно спал и был очень недоволен тем, что его разбудили.

Потом долго пытался понять, о чем ему толкуют эти странные подростки.

И наконец до него дошло.

– Постойте, – сказал он. – То есть я, например, валяюсь здесь, как последний бомж, не потому, что мне вкололи стабилизатор, а потому, что считаю, будто мне его вкололи?

– О том вам и говорят! – подтвердил Ник.

– Дела… – Антон тряхнул головой, прогоняя остатки сна. – И остальные думают так же?

– Конечно!

– То есть, может, он и раньше нам воду вкалывал, а мы считали – лекарство?

– Скорее всего!

– Вот жулик! Хотя он не виноват, его генерал заставляет жульничать.

Тут Антону объяснили, что генералу не надо заставлять доктора, потому что БГ и профессор – один человек. Это Антона изумило и привело в состояние праведного гнева.

– Ах он подлец! Да его тогда повесить мало!

– Почему мало? – спросила любознательная Машка. – Если человека повесить, то куда уже больше?

– Это такое выражение, – ответил Антон. – Необходимо его схватить и отдать под суд.

– Сначала людям нужно объяснить, что к чему, – сказал Ник.

– Обязательно! Пойдемте! – заторопился Антон. Но тут же остановился, о чем-то вспомнив.

– А ЦУП? – спросил он.

– Какой ЦУП? – не понял Ник.

– Центр управления полетами, – сказал всезнающий Вик.

– Не полетами, а подземельем. Я специалист по электронным системам, я помогал устанавливать и налаживать этот самый ЦУП, – рассказал Антон. – Пока мы будем объяснять людям, что к чему, БГ, то есть профессор, проберется в ЦУП и может устроить что угодно – ливень, камнепад, он может со злости вообще все разрушить.

– Значит, нужно разрушить этот самый ЦУП! – сделал вывод Димка.

Все согласились с ним:

– Точно! А где он?

– Я знаю, – сказал Антон. – Идите за мной!

Они пошли, а по пути Анька спросила Димку:

– Как это ты не боишься?

– Чего?

– Ну, ты первый сказал: разрушить ЦУП. Но это же ведь хороший поступок, а ты боишься хороших поступков.

Димка смутился от неожиданного вопроса. Но тут же нашелся:

– А чего хорошего? Люди старались, строили.

– Атомные бомбы тоже стараются, строят, – заметил Вик.

– Для Страхова это будет плохо, значит, все-таки плохой поступок! – оправдывался Димка.

– А для всех остальных хорошо, значит, все-таки хороший! – настаивала Анька.

Вик понял, что она завела этот разговор неспроста. И догадался о причине, и сказал:

– Димка, Аня просто хочет сказать, что ты перестал бояться. То есть Анька, а не Аня, извини, – исправился он.

– Ничего, я тоже не боюсь теперь, меня и так можно звать.

– И меня, – сказала Танька.

– И меня, – присоединилась Машка. – Только не сразу, непривычно как-то.

– Не понял, – сказал Димка. – Мы что, все теперь не боимся? Почему? Лекарства потому что не действуют? Ну, если их нет, как оказывается?

– Лекарства ни при чем, – объяснил Вик. – Ты и без лекарств чего-то боялся, и с лекарствами боялся. Значит, не бояться можно тоже и с лекарствами, и без лекарств. Просто так.

– Это я понял, но почему?

– Потому, – сказал Антон, шедший впереди и слушавший умную беседу подростков, – что нам всем теперь не до этого. Потому, что мы хотим на свободу.

– А раньше разве не хотели? – спросил Женька.

– Значит, не хотели. Или хотели, но не так сильно.

Вскоре Антон привел их к пещере, одной из многих в скалистой стене. Они вошли внутрь, Антон через несколько шагов остановился.

– Здесь.

– Так близко? И охраны нет? – удивился Ник.

– Близко – чтобы оперативно проникнуть в экстренных случаях. А охраны нет – чтобы не привлекать внимания, – объяснил Антон. – Все равно, кроме генерала, никто не может попасть внутрь, дверь открывается на его голос. Но я кое-что предусмотрел. – Антон достал крохотный диктофон. – Здесь у меня есть его голос. Записал на всякий случай. Я знал, что рано или поздно пригодится!

– Вам повезло, что я к вам попал, когда мы семью изображали, – сказал Ник. – А то бы остались тут на всю жизнь.

– Ну, рано или поздно я все равно пришел бы к такому решению, – не согласился Антон.

Он включил магнитофон, послышался голос БГ, хрипловатый, неприятный: «И если кто попробует тут диверсию устроить – уничтожу!»

И скалистая стена, в которой, казалось, нет ни единой щели, вдруг раздвинулась. За нею оказались дверцы обычного лифта, они тоже открылись.

Все вошли, лифт плавно поехал вверх.

Через некоторое время они вышли в большой комнате, тускло освещенной, с единственным маленьким окошком. В это окошко было видно все подземелье – только, конечно, смутными ночными контурами.

Антон, нажав на какие-то кнопки, первым делом превратил ночь в день. Все пространство ярко осветилось. Из домов, вернее, из того, что от них осталось, стали выбегать люди, глядя на светило и не понимая, что происходит.

После этого Антон взял микрофон и сказал:

– Здравствуйте! Извините, что побеспокоил. Меня зовут Антон, я работаю в офисе Б, сектор три, вам подтвердят те, кто меня знает. Сейчас я нахожусь в Центре управления подземельем, у меня важное сообщение. Никакого стабилизатора нет. Возможно, никогда и не было. Прислушайтесь к себе и вы поймете, что это правда. Вам внушили, что инъекция должна вас успокоить, вот вы и успокоились. Это первый обман профессора. Второй обман: он не профессор. То есть и профессор, но он еще и генерал. Вспомните, вы хотя бы раз видели их вместе?

Из окошка не было слышно, что кричат бояне, но, судя по их жестам, они ответили отрицательно.

• Предыдущая
• 62/70
• Следующая