Пропавшие в Стране Страха - Слаповский Алексей Иванович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/70
• Следующая

Все это произошло в субботу, после которой, легко догадаться, наступило воскресенье. И страбыты, и страбынеты с утра впали в уныние. Они даже не отправились на обычный утренний грабеж, слонялись и чего-то ждали.

Вик и Ник не могли понять, что с ними происходит, тогда страбынеты объяснили Вику, а страбыты Нику: сегодня семейный день.

Семейный, или родительский, день был введен БГ вынужденно. Бояне, попавшие сюда в разное время и разными способами, в том числе завербованные обманом, быстро смирились со своей участью, безропотно работали, регулярно получали от Страхова порцию стабилизатора, по расписанию кормились, по вечерам отдыхали – смотрели кино, читали, занимались спортом. Не потому, что им так хотелось, ими двигала боязнь не успеть, не сделать того, что делают все в человеческом обществе. То есть, конечно, не все, а те, кто живет правильно. Правильно посмотреть хотя бы десяток фильмов в год, вот они и смотрели и очень переживали, если получалось меньше. Правильно прочитать хотя бы три книги за тот же период – они читали. Правильно заниматься любительски каким-то спортом – гольфом, баскетболом, бодибилдингом и т. п., вот они и занимались и нервничали, если по каким-то причинам не могли этого сделать.

Но через два-три месяца пребывания здесь бояне начали испытывать какое-то смутное недовольство, им чего-то не хватало. И даже стабилизатор не мог их успокоить. Вскоре они поняли: не хватает семьи, детей.

Вообще-то боянам не нужна ни семья, ни дети, но они знают и помнят, что правильно иметь семью и детей, поэтому они там, за пределами подземелья, в своей прежней жизни, почти все вступали в браки и обзаводились потомством. Не испытывая в этом потребности, они играли с детьми, интересовались их делами – потому, что так принято.

Этого в Стране Страха они были лишены – попав сюда не семьями, а поодиночке.

В рабочие дни потребность в семье уменьшалась, но в воскресенье, которое здесь было единственным выходным, бояне слонялись, чувствуя себя обделенными. Распорядок требовал общения с семьей – семьи не было.

И бояне начали роптать.

Ропот становился все сильнее и грозил вылиться в явный бунт. Ситуация осложнялась тем, что начались перебои со стабилизатором: для его производства не хватало компонентов, а синтезировать их доктор Страхов не научился, приходилось добывать во внешнем мире. (Бояне считали, что это отговорки и выдумки, за которыми скрываются козни БГ.)

Предоставить им свидания с чадами и домочадцами ни БГ, ни тем более доктор Страхов, конечно, не могли.

Тогда Страхов придумал, а БГ поневоле одобрил: устраивать в воскресенье семейные дни. Не для всех, а по очереди. Совсем маленьких детей в Стране Страха нет, профессор с ними не связывался, зато подростков почти два десятка. Значит, двадцать пар могут быть осчастливлены.

Эти пары составлялись только на воскресные дни: боянин соединялся с симпатичной ему боянкой, они устраивались в специально построенном для такой цели доме, где все было налажено по среднему евро-американскому образцу: два этажа с холлом внизу и спальнями наверху, небольшой дворик с газоном и клумбой. Пары разбирали подростков и проводили с ними воскресный день, как с собственными детьми. Подростки были против – у всех есть собственные родители, но БГ пригрозил им, что разрушит их дома, запретит шляться по Стране Страха без присмотра, засадит всех в школу за уроки – по двенадцать уроков в день. Пришлось смириться.

– А если я не захочу? – спросил Ник. – Если мне эти люди не понравятся?

– Тогда БГ посадит тебя в карцер или заставит Страхова вколоть инъекцию наказания, – уныло сказал Женька.

– А это что?

– А то, после чего ты будешь всю неделю спать. Другие живут нормально, что-то интересное делают, а ты спишь. Хочешь?

– Не хочу.

– Ну и все, и нечего спрашивать.

Вику сказали то же самое.

Братья поняли, что придется вытерпеть. Без толку размахивать в чужом монастыре своим уставом, если этого устава в упор не видят.

Новоиспеченные родители приехали за предназначенными для семейного счастья подростками очень рано.

Нику досталась довольно молодая пара – энергичный, веселый, спортивный Антон и его жена на этот день, задумчивая и неспешная Антонина. Они не выбирали друг друга по имени, просто так сошлось.

А у Вика было наоборот – веселая, бодрая Лена и сухой, молчаливый, склонный к угрюмости Марк.

Первым делом родители уложили новоявленных детей спать – чтобы исполнена была процедура пробуждения.

– Не спишь? – заглядывал в комнату Ника Антон.

– За ночь выспался.

– А ты еще поспи!

Ник спать не собирался. Но когда лежишь и ничего не делаешь, поневоле задремлешь. Однако, едва он задремал, тут же влетел сияющий Антон, сорвал с него одеяло и закричал:

– Подъем! Подъем! Контрастный душ и зарядка!

В двери появилась Антонина.

– Дай ребенку поспать хотя бы в выходной! – сказала она, улыбаясь доброй материнской улыбкой (она знала, что добрые матери по утрам улыбаются детям доброй материнской улыбкой).

– Не расхолаживать мне сына! – с шутливой угрозой погрозил ей пальцем Антон. – Лень не должна быть наградой, мама! Если лень связывается с выходным днем, с праздником, человек начинает думать, что лениться хорошо, а трудиться плохо!

Странный тип, думал Ник. Гонит какую-то чепуху. На самом деле и лениться хорошо, и трудиться хорошо – когда охота. А когда неохота, то сплошная тоска и от лени, и от труда.

– Я просто хочу, чтобы он выспался, – оправдывалась Антонина.

– А я хочу, чтобы он был мужчиной!

И Антон, схватив Ника в охапку, понес его в ванну, чтобы угостить контрастным душем.

Ник начал брыкаться, Антону пришлось опустить его на пол.

– Не надо меня таскать, у меня ноги есть, – сказал Ник.

– Не надо, папа! – поправил его Антон.

– Вот еще!

– Сынок, это немножко игра, – мягко сказала Антонина. – Это только на сегодня.

– Все равно. Можно я по имени вас буду? Или по имени-отчеству?

– А инъекцию наказания хочешь? – спросил Антон очень неприятным голосом, и стало ясно, что не такой уж он веселый и добродушный, каким кажется.

– Ладно, папа, – сказал Ник.

Действительно, это ведь игра. Пусть с ума сходят, если им охота. Но контрастный душ – ни за что. Пусть в следующее воскресенье с кем-нибудь другим экспериментируют.

И Ник сказал, заходя в ванну:

– Извините, я привык один мыться!

И закрыл дверь.

– Наш сын растет! – многозначительно сказала Антонина.

– Да! – с отцовской гордостью подтвердил Антон.

Потом был завтрак, и Ника заставили съесть овсянку с молоком, потому что это полезно. Антон постоянно поглядывал на часы.

– Поторопись, мы с тобой должны сделать и запустить бумажного змея!

– Какого еще змея?

– Бумажного, – с улыбкой повторила Антонина. – Чтобы ты на него смотрел и мечтал о небе.

– С какой это стати я должен мечтать о небе?

– Потому что ты хочешь стать летчиком. Или даже космонавтом! – воскликнул Антон.

– Кто это вам сказал, что я хочу быть летчиком и тем более космонавтом?

– А кем же ты хочешь стать? – удивилась Антонина.

– Финансистом.

Антон и Антонина в один голос переспросили:

– Кем?!

– Финансистом, как мой па… Как один мой знакомый.

– Но это же неинтересно! – сказал Антон. – Дети не должны мечтать о том, чтобы стать финансистами! Они должны мечтать о небе, о море! О путешествиях!

– Ага, – с иронией сказал Ник. – А на какие шиши я буду путешествовать? Заработать сначала надо. Так что – финансистом. Или предпринимателем. В Москве вот, например, я заметил, до сих пор в туалет сходить проблема. Закуплю тысячу биотуалетов, установлю их по всему городу, знаете, какая будет прибыль?

Ник слегка шутил. То есть он действительно не мечтал о небе, а хотел зарабатывать деньги, как отец. Но необязательно биотуалетами. Он просто немного поддразнивал Антона и Антонину, но с серьезным видом, зная при этом, что взрослых довольно легко провести. Взрослые считают, что только они могут подшучивать над детьми и разыгрывать их, и не подозревают, насколько расчудесно дети умеют им морочить головы. Вот и Антон с Антониной всерьез восприняли слова Ника.

• Предыдущая
• 31/70
• Следующая