Джейк - Гринвуд Лей - Страница 9

• Предыдущая
• 9/67
• Следующая

– Я говорю не о возрасте, а о его настрое. Этот парень хочет умереть.

– Откуда вы знаете?

– Видите, он стоит и ждет, пока Соутут растопчет его.

– Он слишком напуган, чтобы бежать.

– Ничем он не напуган. Ему просто все равно. Мэтт медленно подходил к Соутуту, тот следил за ним злобным взглядом. Храбрый, любящий риск Шон бросился в кораль, схватил поводья и держал голову Соутута, чтобы Мэтт смог сесть в седло. Джейк и Хоук ослабили свои лассо.

– Проваливай! – крикнул Джейк Шону. Мальчик поспешно взобрался на изгородь.

– Ты готов? – окликнул Джейк Мэтта, никак не показавшего, что он слышит. – Полагаю, он готов, как всегда, – буркнул Максвелл про себя.

Он поймал взгляд Хоука, и они одновременно отпустили лассо. Соутут стал брыкаться с удвоенной силой. Меньше чем через минуту Мэтт снова был на земле. Джейк и Хоук вцепились в волочащиеся по земле лассо и заставили задохнувшегося Соутута подчиниться.

– Готов продолжать? – спросил Джейк.

– Нет! – закричала Изабель. – Довольно!

– Пусть сам решает.

Мэтт поднялся и снова двинулся к Соутуту. Снова Джейк и Хоук отпустили лассо, жеребец брыкался, но уже не так стремительно и высоко.

Мэтт оставался в седле.

Соутут ударился в галоп, резко остановился, стараясь перебросить мальчика через голову.

Мэтт оставался в седле.

Соутут снова брыкался и прыгал, резко останавливался, кружился то в одну, то в другую сторону и снова менял направление, но Мэтт оставался в седле. Он усидел, когда Соутут ринулся прямо на изгородь. Усидел, когда тот перемахнул через нее. Усидел, даже когда жеребец наступил на лассо и чуть не упал. Мэтт продолжал спокойно сидеть в седле, когда Соутут остановился почти в полумиле от кораля, бока его тяжело вздымались.

– Ну, будь я проклят, – сказал Брет. – Никогда бы не подумал, что этот мрачный ублюдок справится.

Когда Мэтт подъехал к коралю, подбежал Шон, помог ему удержаться на дрожащих ногах, когда тот спешился, и взволнованно шлепнул по спине.

– Замечательно! Лучшая езда, которую я видел.

– Не так хорошо, как Хоук, – возразил Джейк. – Но так же хорошо, как Чет.

– Думаю, вы ужасны, – возразила Изабель. – Поощрять его рисковать жизнью на этой злобной лошади.

Джейк не ответил. Он смотрел на Мэтта, стараясь увидеть его глаза, и с облегчением заметил проблеск жизни, крохотную искру в пустоте. Мэтт все так же молчал, а Вилл, как всегда, был рядом, разговаривая за него, принимая поздравления.

– Он когда-нибудь говорит? – спросил Джейк Изабель.

– Насколько я знаю, нет, но это не имеет никакого отношения к делу.

– Очень даже имеет. Что-то еще живо в этом парне, что-то, что заставило его выйти вперед, а потом подняться, когда он упал.

Теперь, когда ажиотаж после скачек улегся, мальчики постепенно осознали присутствие Джейка и затихли, глядя на него.

– Есть еще четыре лошади, которым надо напомнить, что такое иметь седока на спине.

Напряженность исчезла. Хоук, Чет и Шон устремились к коралю. Пит, выпаливая тысячу слов в минуту, сопровождал Шона. Люк Аттмор бросился к брату. Вилл выглядел так, словно не знал, что ему делать, но в конце концов остался с Мэттом.

– Время заняться обедом, – сказала Изабель Брету. – Думаю, тебе придется принести воды и поискать сухие дрова.

– Я хочу посмотреть.

– После того, как сделаешь свое дело.

– Я не боюсь.

– Даже и не думала этого.

– Что его гложет? – спросил Джейк, когда мальчик отошел.

Изабель выглядела настолько возмущенной формой вопроса, что Джейк подумал – она не ответит, но девушка произнесла своим самым чопорным тоном:

– Он вырос в Бостоне. И не умеет ездить верхом.

– Ну, будь я проклят.

– Очень надеюсь, что так и будет, если позволите кому-нибудь из мальчиков убиться на этих лошадях.

Джейк взглянул ей в глаза.

– Мадам, а вы умеете ездить верхом?

– Я могу править фургоном.

– Здесь от этого мало толку.

– Я живу не здесь, мистер Максвелл. Мне не придется привыкать к тому грубому образу жизни, который вы, кажется, находите нормальным. Может быть, я должна даже сказать – привлекательным.

– Вы можете говорить все, что хотите. Если жизнь здесь так тяжела для вашей чувствительной натуры, рекомендую уйти в дом к вашему больному. Если, конечно, не считаете это тоже слишком грубым для ваших нежных чувств.

Лицо Изабель застыло.

– Я промыла его раны, когда они были грязными и гноились.

– Знаю. И не могу понять, почему вы не лежите больная рядом с ним.

Изабель сверкнула глазами.

– Не знаю, специально ли вы оскорбляете меня лично или презираете женщин вообще, но, думаю, вы грубый, бесчувственный и недалекий человек. Не удивлюсь, если вам нравится смотреть, как люди подвергают свою жизнь опасности. Это как раз то, что человек вашего склада находит забавным.

– А что считаете забавным вы, мадам?

– И не подумаю сказать и доставить вам удовольствие высмеять меня.

– А если пообещаю не смеяться?

– Я вам не поверю.

Она смотрит на него, словно перед ней таракан. Да он просто дурак, что потратил даже пять минут, думая о ней, беспокоясь, как она справляется одна. Женщины вроде нее всегда справляются.

Их красота зачаровывает одного бедного мужчину за другим.

– Я постараюсь не попадаться вам на глаза, пока вы не уедете.

Выражение лица Изабель сразу изменилось, гневная гордость исчезла.

– В том-то и дело – мы не можем уехать.

– Что значит – вы не можете уехать? – спросил Джейк, направляясь к хижине.

– Ничего. Это не ваша забота.

– Моя, если вы намерены остаться на моем ранчо, – он указал на Мерсера. – С ним будет трудно сговориться, когда вы его освободите.

Изабель расстроилась. Ей не хотелось держать Мерсера связанным, но она не могла позволить ему вернуться в Остин раньше ее.

– Что вы предлагаете?

– Мы могли бы отдать его фермерам. Думаю, он сможет хорошо работать.

– Мистер Максвелл, я понимаю, вы очень невысокого мнения о женщинах вообще и обо мне в частности, но… – она остановилась. Джейк ухмылялся. – Вы смеетесь надо мной?

Он перестал улыбаться.

– Разве я мог позволить себе что-нибудь подобное?

Более неискреннее выражение невинности трудно было себе представить.

– Да, хотя не понимаю, почему.

– Припишите это моему ужасному характеру – ну, знаете, вроде нежелания спать в кровати.

Максвелл старался вывести ее из себя и преуспел, но Изабель не хотела, чтобы это было заметно.

– Я беспокоюсь о мальчиках, ведь у всех драматическая судьба. У вас сжалось бы сердце, если бы вы узнали.

Следующей мыслью было, что Максвелл не похож на человека, у которого может сжаться сердце от чужой беды. Он, скорее, сочтет, что любая неудача – их собственная вина.

– Почему жизнь у них не складывается? Кое-кто из них выглядит вполне прилично.

– Они все приличные. Но не верят людям.

– Звучит так, словно кучка неудачников плачет только потому, что никто не балует их. Конечно, если вы сбывали их людям вроде ваших фермеров, я могу понять.

Изабель следовало бы знать, что он постарается поставить ей в вину все их неудачи.

– Я не имею никакого отношения к их прежнему размещению.

– Может быть, и нет, но вы заварили эту кашу. Что будет дальше?

Она не понимала, зачем пытается что-то объяснить. Он мужчина, а мужчины, по-видимому, всегда считают – если женщина имеет какое-то отношение к делу, которое не удалось, то именно она в этом виновата.

– Не знаю, что делать дальше, – призналась Изабель. – Я не могу вернуть их в Остин, но мне некуда больше идти.

– Я не стал бы тратить время, беспокоясь о них. Ребята не могут выкарабкаться, потому что не пытаются.

– Я должна беспокоиться о них. Я за них отвечаю.

– Они ваши родственники?

– Нет.

– Тогда почему вас это волнует?

Изабель хотелось повернуться к нему спиной. Максвелл – самый черствый, самый бесчувственный человек, какого она когда-либо встречала. Нет, конечно, он не так плох, как некоторые, которых знала Изабель, но, все равно, самый черствый и бесчувственный. Однако мальчикам некуда деваться. Она лучше придержит язык, пока он не выгнал их отсюда. Девушка села на ступени хижины, а Джейк опустился рядом.

• Предыдущая
• 9/67
• Следующая