Безумное пари - Гринвуд Лей - Страница 28

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая

Когда она вернулась, на ней больше не было плаща. Она тщательно причесала свои длинные золотистые волосы и надела бледно-голубое платье из нежного муслина, которое было слегка прихвачено лентой под грудью и предоставляло большую свободу движений. Чарлз открыто выказал свое восхищение, а Марк был настолько потрясен ее видом, что вскочил со стула и начал заикаться от смущения.

Кейт не смогла сдержать улыбку. Ей было приятно сознавать, что она привлекательна, даже для таких юнцов, но у нее нет времени на подобную суету, сказала она себе, когда Бретт так болен. Несколько минут, проведенных в одиночестве в своей каюте, дали ей время подумать и привести мысли в порядок.

– Чарлз, постарайся найти тазик с водой и губку. Он мне понадобится на тот случай, если у мистера Уэстбрука начнется лихорадка. И мне нужен еще один тазик для себя. Если это судно начнет раскачиваться еще сильнее, то меня вырвет. Марк, попроси у капитана доску, чтобы мистер Уэстбрук не скатился с кровати. Сама я ни за что его не удержу. И не уходи далеко, потому что ты можешь понадобиться нам в любую минуту.

Чем дальше корабль выходил в открытое море, тем сильнее он раскачивался, и Кейт стало совсем нехорошо. Она уже привыкла к легкому покачиванию волн в бухте, но в проливе волны были выше. Как она станет ухаживать за Бреттом, если заболеет? Она не может просто бросить его и пойти высунуть голову в окно. В конце концов он не лежал бы здесь с пулей в груди, если бы не ее брат.

Кейт почувствовала угрызения совести, вспомнив Мартина. Она давно перестала его любить, хотя его смерть и опечалила ее. И все же ее терзало чувство вины за то, что она не испытывала ничего, кроме облегчения от того, что брат больше не представляет для нее угрозы. Она уже ничем не могла ему помочь, и если ей удастся спасти жизнь Бретту, то она избежит хотя бы одного ужасного последствия его сумасшедшего поведения.

Марк вернулся с доской и вставил ее в паз на кровати, предназначенный как раз для этой цели.

– Капитан просил вас сказать мне, что вы будете есть, чтобы повар смог приготовить вам ужин, пока качка не стала слишком сильной.

– Я лучше вообще ничего не буду есть, если скоро начнется шторм, – сказала Кейт. – Нет никакого смысла наполнять желудок, если меня вывернет наизнанку и вся еда окажется в море.

– Верно, мисс, – ухмыльнулся Марк. – Я буду прямо в конце коридора, если понадоблюсь.

Кейт подтащила кресло к кровати. Она надеялась, что, как только яхта прибудет во Францию, они смогут найти хорошую сиделку, которая снимет ответственность с ее неопытных плеч. Кейт беспокоила ужасная бледность Бретта. От природы у него была смуглая кожа, но сейчас он выглядел таким бледным и изможденным, что она боялась, что он потерял слишком много крови. И наверняка потеряет еще больше, когда будут извлекать пулю. Выражение его лица было таким спокойным и умиротворенным, без гримасы гнева, обычно искажавшей его черты, что она подумала, не умерли он. Но, склонившись над его лицом, она услышала хриплое дыхание и почувствовала, как нежное тепло щекочет ей ухо.

– Милый Боженька, не дай ему умереть, – взмолилась она. – Только не вдали от родных. И не с пулей Мартина в груди. Думаю, я этого не вынесу. Пожалуйста, пусть он поправится, чтобы я хотя бы могла ему сказать, как я сожалею.

Бретт пошевелился, попытался повернуться на бок, но от боли из его груди вырвался исполненный муки стон, и он откинулся навзничь. Кейт нежно промокнула крошечные бисеринки пота у него на лбу и попыталась его успокоить.

– Ты должен лежать спокойно, – мягко сказала она. – Если ты будешь метаться в постели, рана снова начнет кровоточить, а тебе больше нельзя терять ни капли крови.

Бретт лежал спокойно, но неожиданно корабль резко накренило, и желудок Кейт подпрыгнул к горлу. Затем яхта резко опустилась вниз, так что Бретт со всего размаху ударился о стену.

– Чарлз, где ты? – закричала она.

Кейт одновременно пыталась удержать Бретта и зажать рот ладонью. Чарлз влетел в комнату на шаг впереди Марка, и они оба держал и Бретта, чтобы он не упал с кровати, в то время как корабль швыряло то к вверх, то вниз. Кейт бросилась к спасительному тазику.

– Похоже, у нас на руках двое больных, – заметил Марк. – Но вы не волнуйтесь, мисс Вариен. Теперь мы вас одну не оставим.

Кейт снова вырвало.

Следующие несколько часов были самыми ужасными в ее жизни. Все, что она помнила, – это то, что корабль непрестанно болтало из стороны в сторону и ее рвало еще долго после того, как в желудке уже ничего не осталось. В промежутках между походами к тазику она проверяла пульс Бретта и вытирала губкой его лоб: кожа его была такой горячей, что, казалось, обжигала ей пальцы. В ее голове звучала непрекращающаяся литания[6]: «Мы должны успеть доставить его к врачу».

Солнце поднялось из холодного океана, и с его появлением возродилась надежда. Море раскаивалось в своем неистовстве, но в воздухе висел густой, холодный, вязкий туман, который проник в каюту и заставил Кейт укрыть Бретта одеялом. Ночное испытание убедило ее, что они должны найти гостиницу, как только пристанут к берегу. Бретт просто не сможет поправиться на этой скачущей по волнам посудине.

Капитан вошел в каюту с бодрой улыбкой на лице.

– Доброе утро, мисс Вариен. Марк сказал, что вы пережили ужасную ночь, но, похоже, держались молодцом.

– То, как я держалась, не имеет ровно никакого значения, – равнодушно ответила Кейт. – Сейчас имеет значение только то, чтобы как можно скорее доставить мистера Уэстбрука к доктору.

– Яхта будет во Франции примерно через полчаса. Мы направляемся к маленькой деревушке немного ниже по побережью. Я много раз перевозил мистера Уэстбрука через пролив, и он всегда останавливался в одном и том же месте.

– Вы должны отвезти его в Кале, – запротестовала она. – Ему как можно скорее нужен врач, и надо найти гостиницу, где о нем смогут позаботиться. Где прикажете взять все это в глухой деревне?

– Теперь мы зашли слишком далеко вниз по проливу. Боюсь, возвращаясь в Кале, мы потеряем очень много времени.

Терпение Кейт лопнуло. Она провела последние два дня в карете и последние две ночи без сна, и все это при таких обстоятельствах, с которыми ей никогда не доводилось сталкиваться, и в таком напряжении, которого хватило бы, чтобы вывести из равновесия самую закаленную женщину на свете. А теперь этот капитан, по вине которого она провела самую мучительную ночь в своей жизни, собирается бросить ее в какой-то крохотной деревушке, где, наверное, нет ни доктора, ни медсестры. Она повернулась к нему, – страх, тревога и смертельная усталость питали ее гнев.

– Вы бесчувственный болван! Я словно разговариваю со стеной с той самой минуты, как поднялась на борт этой проклятой посудины! А теперь вы преспокойно заявляете, что собираетесь оставить меня в какой-то захудалой деревушке, словно жизнь мистера Уэстбрука не висит на волоске и не имеет значения, что местный доктор вряд ли отличит человека от лошади. Когда мистер Уэстбрук поправится, я скажу ему, чтобы он позаботился, чтобы вам никогда в жизни не доверили ничего больше гребной шлюпки.

– Послушайте-ка, юная леди, как вы смеете разговаривать со мной, как…

Кейт двинулась на него, подняв кулачки.

– Вон отсюда! – прошипела она. Капитан торопливо попятился назад. – Только переступите порог этой каюты, и я расцарапаю вам лицо в клочья. Если из-за вас этот человек умрет, я лично всажу вам пулю между глаз!

Капитан побагровел, но вышел из каюты. Он не знал, кем была эта ужасная женщина, но она определенно не была женщиной легкого поведения, как он сначала подумал. Только истинная леди могла посмотреть на него так, словно он был ничтожной букашкой, и выставить его из каюты на его собственном корабле. Однако он был вынужден отдать ей должное. Если она останется рядом с мистером Уэстбруком и будет ухаживать за ним, ему обеспечено внимание, достойное самого короля.

• Предыдущая
• 28/80
• Следующая