Том 4. Письма 1820-1849 - Тютчев Федор Иванович - Страница 100

Любезнейшему Ник<олаю> В<асильевичу> искренне родственный поклон. Все наши общие знакомые, кн<язь> Вяземский, Соллогуб и пр. и пр. поручили мне ему кланяться. Что его московская драма?

С.-Петербург. 4 ноября 1846

Любезнейшая маминька, вот вам Анна. Я знаю, что мне нечего поручать ее вашей нежности, которою она уже вполне обладает. Пусть ее присутствие послужит вам хоть некоторым утешением. Вы не сомневаетесь в том, что мне очень хотелось бы присоединиться к ней… Анна — доброе дитя, она вам понравится. Она очень ко мне привязана, и мне трудно было бы расстаться с ней даже на короткое время, если бы этим я не имел в виду доставить ей счастье видеть вас и чувствовать себя любимой вами… Да хранит ее милосердный Бог и да пошлет ей благополучную дорогу к вам.

Поручаю ее приязни Дашиньки и расположению тетушек и кузины Завалишиной, которой я хотел написать с Анной, но отложил это до другого раза. А пока я поручаю Анне передать ей дружеские чувства, которые я к ней питаю. Она же сообщит вам все мельчайшие подробности, касающиеся нас.

Простите, любезнейшая маминька. Берегите себя и, ради Бога, не чрезмерно предавайтесь вашему горю. Позвольте мне надеяться на счастье свидеться с вами будущей весной. Простите. Целую ваши дорогие ручки. Ф. Т.

Любезнейшему Николаю Васильевичу мой искренне родственный поклон. Все наши общие знакомые, князь Вяземский, Соллогуб и пр. и пр. поручили мне ему кланяться. Что его московская драма?

Тютчевой Е. Л., ноябрь 1846

Chère maman, voici une lettre qui vous portera mes félicitations et mes vœux pour votre jour de fête. Au moins, cette fois-ci j’ai auprès de vous mon représentant naturel. Je suis très heureux de savoir Anna avec vous et je donnerais beaucoup pour être avec vous et elle en ce moment.

Je vois par ses lettres que vous tous la gâtez à qui mieux mieux, et j’y souscris volontiers… Car au fond cela ne gâte rien que d’être un peu gâtée… Je la charge de vous baiser bien tendrement les mains pour son propre compte et pour le mien.

Et Nicolas, que fait-il? J’aime à le croire revenu en ce moment auprès de vous. Car je ne puis m’imaginer qu’il prolonge indéfiniment, dans cette saison, son séjour à la campagne. Cela finirait par devenir inquiétant, et pour m’expliquer un pareil renoncement à soi-même je serais obligé de supposer une amourette avec Варвара Андреевна. Mais serait-il possible que les amours enchantées lui fissent oublier qu’il nous a promis de venir nous voir au mois de décembre.

Ici nous sommes en plein hiver et en plein deuil. Pas moins, la société va son train, comme de coutume. Je vais beaucoup dans le monde. Sortons chez la Comtesse N qui cette année ne sort guères et reçoit tous les soirs.

Mille tendresses reconnaissantes, pour le compte d’Anna, à Dorothée, aux deux tantes, à la cousine Z, enfin à tous ceux et celles qui lui font bon accueil.

Quant à cette chère fille, vous lui direz qu’elle doit considérer comme écrite la lettre en réponse à celles que j’ai reçues d’elle, et me tenir compte de mes intentions qui sont excellentes. Qu’elle continue à m’écrire dans de plus grand détail. Cela me dédommagera un peu de n’être pas, de ma personne, présent au milieu de vous.

Adieu, chère maman. Je recommande à Dieu votre chère santé et je vous prie vous aussi d’en avoir le plus grand soin.

T. T.

Милая маминька, это письмо донесет до вас мои поздравления и пожелания к вашим именинам. На этот раз, по крайней мере, рядом с вами находится моя законная наследница. Я очень счастлив тому, что Анна с вами, и много бы отдал за то, чтобы быть в эти минуты вместе с вами.

Из ее писем я вижу, что вы все наперебой балуете ее, и я этому весьма рад… Ибо когда тебя немного балуют, это ничему не вредит… Я поручаю ей нежно поцеловать ваши руки от нее лично, а также и за меня.

А что поделывает Николушка? Мне бы хотелось думать, что в эту минуту он уже вернулся к вам, потому что не могу вобразить, чтобы он оставался в деревне в такую пору до бесконечности. Это в конце концов начинает беспокоить, и чтобы объяснить самому себе такое самоотвержение, я вынужден предположить, что у него интрижка с Варварой Андреевной. Но возможно ли, чтобы восторги страсти заставили его забыть, что он обещал нам приехать повидаться в декабре.

У нас здесь царит глубокая зима и не менее глубокий траур. Тем не менее общество живет своей привычной жизнью. Я много выезжаю в свет. Собираемся у графини Нессельроде, она в этом году совсем не выезжает и каждый вечер принимает у себя.

Тысяча благодарностей за Анну Дашиньке, обеим тетушкам, кузине Завалишиной, словом, всем тем, кто ласково принял ее.

Что касается до моей милой девочки, передайте ей, чтобы она считала, что получила от меня письмо в ответ на те, что я имею от нее, и отдала должное моим великолепным намерениям. Пусть она продолжает писать мне как можно подробнее обо всем. Это отчасти вознаградит меня за то, что я не нахожусь рядом с вами.

Прощайте, любезная маминька. Я поручаю Богу ваше бесценное здоровье, но прошу и вас также о нем заботиться.

Ф. Т.

Сушкову Н. В., январь — апрель 1847

Cher Николай Васильевич, j’ai bien tardé à vous remercier de votre aimable envoi. Mais je n’ai pas tardé à vous lire. Car, bien avant que vos deux exemplaires ne me fussent parvenus, nous avions déjà lu votre drame-poème. Je dis nous, et c’est littéralement vrai. Car la plupart des personnes à qui j’ai eu occasion d’en parler en avaient déjà pris connaissance. Le Pce Wiasemsky me charge de vous transmettre ses remerciements et ses compliments. Il a été, comme moi, très satisfait de plusieurs morceaux de détail. Quant à moi, ce qui m’a le plus touché et enchanté dans votre œuvre: c’est la langue. Voilà, grâce au Ciel, une langue vivante, une langue qui a ses racines dans le sol. Aussi on s’en aperçoit bien à son éclat et à son parfum.

Mais c’est précisément ce mérite incontestable de votre poème, ce cachet de nationalité que vous lui avez imprimé, qui lui vaudra des injures de la part de cette infâme clique de quelques journalistes d’ici qui haïssent d’instinct tout ce qui a une apparence ou une saveur de nationalité. C’est là une bien mauvaise graine et qui portera de tristes fruits, si on la laisse se developper.

J’ai bien entendu parler de vos griefs contre l’ami Glinka et je ne demanderai pas mieux que d’en être indigné, comme il convient, si je savais d’une manière un peu plus exacte les détails de la trahison dont il s’est rendu coupable envers vous. Ce que je sais fort bien, c’est qu’il y a dans votre ouvrage beaucoup de choses qui ont assurément assez de valeur pour tenter le voleur.

При свидании с Чадаевым скажите ему, пожалуйста, что я все еще в ожидании обещанного и до сих пор не полученного портрета. И если я до сих пор еще не благодарил его, то это потому, что я слишком дорожу самым делом, чтобы удовольствоваться одним благим намерением.